Из цикла «В отцы годится» №8: Дебют

заканчивались, и шлюшка просто плакала, забившись в угол.

Стало быть, он был ее первым клиентом?..

Эта мысль кольнула Поля сладкой болью, и он погладил шлюшку по плечу.

— Не надо. Не стоит. Ты не понимаешь меня, но ты славная, — говорил он ей и гладил по мокрым кудряшкам, прилипшим к щеке и плечам. Это было неописуемо трогательно и сексуально, и у него снова заныло в яйцах. — Кажется, я знаю, как тебя утешить. Ты ведь не кончила?..

Он пересел на другой конец дивана, раздвинул бархатные ножки и сделал то, чего так хотел, но не успел. Теперь коктейль ее тела еще и был остро приправлен девственной кровью, и это волновало Поля до самых тайных и грешных его глубин. «Вкус ее девственности», — думал он, замирая от томительной дрожи, и влипал в соленые лепестки, обволакивая клитор скользящими лизаниями. «Ты славно поработала, — мысленно говорил он ее киске, — и заслужила награды. Вот тебе! Вот тебе еще! И так, и вот так, и...»

Малышка стонала навзрыд. Она уже не сжимала коленки, подставляясь Полю нараспашку, и тот чувствовал, что она скоро кончит, и наслаждался ее наслаждением, которое снова завело его до шума в ушах...

Доведя малышку до безумства, он резво наполз на нее и вошел в распахнутое лоно, сдавив пальцами сосочки, чтобы ее проняло покрепче.

— Don"t! Cry! Don"t! Cry! Don"t! Cry!... — приговаривал он, пронзая насквозь ее влагалище, и сам кончал с ней, безнадежно погибая в этой сладостной битве. — Не! Плаааааааачь... ааааааа...

Виноградинки почернели и округлились. Малышка кончала бурно и жестоко, и потом долго отходила от своего экстаза, глядя на Поля. Личико ее горело так, что слез уже не было — высохли, испарились, как на жаровне. И алые перчики ее губ сами собой складывались в изумленной улыбке...

Эта улыбка ужалила Поля куда-то очень глубоко.

Пожалуй, с нее-то все и началось.

— Девочка моя, — он кинулся ее целовать, но не чувственно, а нежно и умильно, как ребенка. — Кто же ты такая? Откуда ты? Как тебя зовут?

— My... name... isЮля... — прошептали алые перчики.

— Йулйя?... Жюли?

Она кивнула.

— А я Поль. Откуда ты приехала, Жюли? Почему ты была голой?

Она посмотрела на него своими виноградинками. Потом перевела взгляд на ноутбук, лежавший рядом.

— Гугл транслэйт...

***

Он проводил ее в аэропорт, и у турникетов чувственно целовал в рот на глазах у всей труппы.

Юля была с ног до головы одета в обалденные обновки из бутиков, которые сразу првратили ее в кинозвезду. Голова ее была произведением искусства — обильно и роскошно накрашенное лицо, уложенные волосы... Все это страшно подумать, сколько стоило, но Поль сказал ей:

— Твоя девственность стоит гораздо дороже.

Ее роман с французским олигархом (так это выглядело в народных глазах) был трендом дня. Вся труппа упражнялась в шуточках на эту тему, стараясь не переусердствовать, потому что именно Юле театр «Шок» был во многом обязан первым местом на фестивале.

Она была в такой прострации от пережитого, что никого не замечала. К тому же у нее было занятие: сразу после турникетов она влипла в смартфон, где ее ждали Поль и GoogleTranslate. Перелет был тягостным перерывом, и Юля еле дождалась, когда можно было снова уткнуться в экран.

Она не отлипала от него до ночи. Поль писал ей — «яуже так соскучился по твоему личику» — и, когда мама с папой уснули, она включила скайп.

— Я соскучился не только по личику, но и твоим грудкам, сосочкам, по твоей славной мокренькой киске... — читала она, покрываясь тягучим румянцем.

Вскоре на экране было бородатое, скуластое, влюбленное лицо Поля.

— Здравствуйте, глазки-виноградинки, — читала Юля и млела, как от его языка между ног. — Я так рад вас видеть... Покажи мне свое удивительное тело, Жюли.

И она раздевалась перед камерой, включив яркий свет, и сходила с ума от стыдной волны, надувшей ей груди туго, как воздушные шары, и потом писала — «я не могу, я стесняюсь» — но все-таки подносила камеру вплотную к своему тайному уголку, раздвинув ножки, и потом не выдерживала и ласкала себя, глядя на Поля в экране...

— Я кончил, — читала она, подвывая от сладкого ужаса. — Прости, я стеснялся показать тебе, как я это делаю.

— Пообещайте в следующий раз не стесняться, — строчила ему Юля в ответ. — И я тоже скоро кончу. Хотите посмотреть?

— Даааа!..

И она распахнулась, поставив камеру прямо у своего лобка, — и, зажмурившись, чтобы приглушить стыд, добыла из себя зябкую щекотку наслаждения, скрутившую ее, как тряпку...

— Я так не могу, — писал ей Поль. — Я должен быть в тебе, когда ты кончаешь. Я должен пропитывать тебя своей спермой. Я должен пробовать твои соки на вкус. Хочешь жить со мной? Я узнаю в интернете, что нужно, чтобы мы могли пожениться. Я готов тратить на тебя все свои деньги. Хочешь? Хочешь?

И Юля медлила с ответом, млея от сладкого ужаса.

Ей очень, очень хотелось написать, не раздумывая, — «да»...