Из цикла «В отцы годится» № 9: Татьяна, милая Татьяна
- Из цикла «В отцы годится» №1: Невозможно выдержать
- Из цикла «В отцы годится» №2: Рапорт
- Из цикла «В отцы годится» №3: Рапунцель и физика
- Из цикла «В отцы годится» №4: Лифт любви
- Из цикла «В отцы годится» №5: На круги своя
- Из цикла «В отцы годится» №6: Голопопая история
- Из цикла «В отцы годится» №7: Сашка и Флейтист
- Из цикла «В отцы годится» №8: Дебют
- Из цикла «В отцы годится» № 9: Татьяна, милая Татьяна
- Из цикла «В отцы годится» №10: Вместо нее
- Из цикла «В отцы годится» №11: Show Must Go On
Страница: 1 из 4
Рыжие-конопатые краснеют особенно.
Во-первых, не только щеки или нос, а сразу целиком, сверху донизу. А во-вторых, у них это получается так отчаянно, что и сам краснеешь за них, хоть тебе-то, казалось бы, с какой стати?
Вот такое чудо-юдо сидело напротив Жени за столиком кафе «Золотой ключик». Сидело и краснело. И Женя краснел вместе с ним, хоть он был не рыжий и не конопатый, и это было не так заметно.
— Итак, — говорил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — итак, ты пошла в кино... Как он там у вас называется? Кинотеатр-то? «Прогресс»? Или «Целина»?
— «Авангард» — тихо отозвалось чудо-юдо.
— «Авангард». Чудесно. Итак, ты пошла в кинотеатр «Авангард» на новое кино «Огненное сердце» и там встретилась с доном Альфонсо. Это была любовь с первого взгляда. Да?
Чудо-юдо сопело и дергало сарафан.
— Этот дон Альфонсо так приглянулся тебе, что ты сразу предложила ему руку и сердце. Ты думала, что признаешься в любви актеру Евгению Новосальцеву. На самом деле ты ничего о нем не знаешь, и все твои чувства связаны только с доном Альфонсо де Мальдивиа, храбрым идальго из Картахены. А потом все-таки случилось то, чего ты и боялась, и ждала: письмо пришло в Мосфильм, и там его передали мне. Вместе с толстой пачкой таких же писем — от других Татьян, Наташ, Люб, Варвар, Ань и прочих Ев Советского Союза. Знаешь, сколько их было?
— Не знаю, — шепнуло чудо-юдо.
— И я не знаю. Не считал. И не читал. Вернее, читал, но не все. А только те, которые... впрочем, неважно. Родители-то у тебя есть?
— Нет. Померли...
— Детдомовская?
— Тетя воспитала.
— И что, она отпустила тебя в Москву, ко мне?
— Не, — шептало чудо-юдо, спрятав голову в кудри. — Я сама...
— Сама! Ишь, самостоятельная какая. Лет-то сколько тебе?
— Восемнадцать...
— Точно? А на вид пятнадцать с хвостиком.
— Паспорт показать? — неожиданно с вызовом сказало чудо-юдо.
— Не надо. Шучу. Итак, Татьяна, милая Татьяна... Думаю, мы оба до последнего не верили в то, что это произойдет. Что ты приедешь в Москву, ко мне, и мы будем беседовать с глазу на глаз... Ведь так?
— Не знаю, — буркнуло чудо-юдо.
— Понимаешь, Незнайка... За свои слова нужно отвечать. Вот ты предложила мне жениться на тебе. Писала, что будешь верна, все простишь, готовить хорошо умеешь... Было дело?
Чудо, казалось, было при смерти.
— А что, если я соглашусь?
На Женю взглянули два отчаянных зеленых глаза.
— Я не шучу, Татьяна. Не зря же я написал тебе, чтобы ты приехала. Что скажешь?
— Что, вот так вот... сразу? — пискнуло чудо-юдо.
— А что, по-твоему, я должен вначале поломаться, поотнекиваться, как девица? Я согласен жениться на тебе, Татьяна Новохатько из города Невинногрудска. Предлагаю сегодня же и расписаться.
Чудо-юдо какое-то время ловило ртом воздух. Потом вдруг разрыдалось, повалившись на стол.
Женя, поколебавшись, подсел ближе и обнял чудо за плечи. Оно тут же уткнулось в него.
Трудно сказать, что Женя чувствовал до того, но ощущение пушистой головы на груди оказалось неожиданно острым и щекотным. Чудо-юдо всхлипывало у него в объятиях, а Женя прислушивался к своим нервам, которые будто окунулись в теплую ванну.
***
Так познакомились Евгений Александрович Новосальцев, народный артист Советского Союза, и Таня Новохатько, рыжая комсомолка из города Невинногрудска.
А всего через два часа они не только познакомились, но и поженились. Приехав с Таней на Мосфильм, Женя сагитировал оператора Шкварцева и костюмершу Сладкову засвидетельствовать их законный брак. Сладкова одела Таню в белое платье из «Лебедей мечты», сама облачилась в чарльстон* из «Огней удачи» — и вся компания, наняв усатого таксиста, домчалась до ближайшего загса. Отмечали все в том же «Золотом ключике».
_____________________
*Фасон короткого платья с оборками. (Прим. авт.)
Это была самая стремительная свадьба в мире: роспись, дорога и четыре тоста каким-то чудом уместились в обеденный перерыв. Из «Ключика» на том же лихаче примчались обратно; с Тани, малиновой от вина, стащили «лебединое» платье, Шкварцев обчмокал ее, Сладкова Женю — и свидетели разбежались по своим местам, оставив обалдевших молодоженов наедине.
А еще через час молодожены...
Или, точнее, Женя с Таней...
Или — еще точнее — Женя Таню...
Как ни начни — язык не поворачивается сказать. Потому что поступок Жени Новосальцева, народного артиста Советского Союза, хоть и был законным по форме, но по содержанию он был аморальным, низким, безнравственным, антиобщественным и... И все фибры Жениной души ощущали это — но было поздно. Слишком поздно...
— Что ж, Таня, — сказал Женя, сидя на своей кровати. — Иди сюда. Иди ко мне.
Все это время они с Таней чувствовали себя, как случайные товарищи по какому-то случайному делу, которое случайно, опять-таки, свело их вместе.
По всем сценарным канонам им полагалось помахать друг другу ручкой и разойтись, чтобы потом при встрече Женя мог окликнуть Таню — «Это ты, Танюш?...»
Но в этот раз сценарист плевал на каноны.
Таня подошла к Жене. Ни одна актриса не взялась бы передать ее взгляд.
— Ты знаешь, что сейчас будет?
— Что? — детским голоском отозвалась Таня.
— Как что? Ты — моя жена. Ты знаешь, что делают муж и жена?
Таня опустила голову.
Момент был острым, как заноза. Женя вдруг ощутил себя таким подонком, что встал и порывисто обнял ее.
— Что такое секс, знаешь? Как делают детей? — бормотал он и гладил Таню, изо всех сил стараясь сказаться добрым.
Таня так стеснялась, что даже не возбуждала в нем здоровой похоти. Вместо нее в Жениных нервах ныл какой-то больной запретный зуд, какого он еще не знал в себе...
— Вначале нужно раздеться. Знаешь?
Таня нервно кивнула.
— Давай... А давай знаешь что?... А давай мы это отложим, — вдруг сказал Женя. — Отложим... на потом. У нас же еще вся жизнь впереди. А?
И вздохнул с облегчением.
— Давайте, — сказала Таня, тоже вздохнув. — Я только немного попривыкну к вам, ладно? А то вы совсем не такой, как в кино.
— А где лучше? — спросил Женя и сел на кровать. — Садись, не бойся.
Таня осторожно присела.
— Если я скажу, что в кино лучше, — сказала она, подумав, — вы обидитесь?
— Постараюсь не обидеться, — сказал Женя. — Если скажешь не обидно.
Таня впервые робко улыбнулась.
— Я обидно не умею. Наоборот, меня все дразнят.
— Рыжей?
— Угу. Рыжей-рыжей-конопатой. С детсада еще...
— Ну, я тебя точно дразнить не буду. Мне очень нравятся рыжие. И конопатые. Больше всех.
— И... потому вы на мне женились? — спросила Таня замогильным шепотом.
Женя сцепил зубы, чтобы не рассмеяться.
— Не только. Я... а давай выпьем? А?
— Еще вина? Я буду совсем пьяная, — улыбалась Таня. — Я сегодня первый раз пила вино.
— Все бывает в первый раз, — сказал Женя, включая радиолу. — Немного музыки не помешает, правда?
В динамиках заиграл оркестр Поля Мориа.
— Ага, — сказала Таня. — А вы тут один живете?
— Конечно. С кем же мне еще жить?
— Ну, я думала, мама ваша, отец... Или даже коммуналка.
— Ты танцевать любишь? — спросил Женя, беря Таню за руки.
— Ну... — Таня заулыбалась, будто ее разоблачили. — Не под такую музыку.
— А такая не нравится?
— Нравится... Просто непривычно немного.
— Давай попробуем привыкнуть.
Он поднял ее на ноги и привлек к себе. Вначале Таня была неподатливой, угловатой, но...
— Как здорово ты танцуешь, — сказал он через полминуты.
— Разве ж это танец, — отозвалась Таня, запрокинув голову. — Но мне нравится.
— Тань...
— А?
— Мы с тобой муж и жена, а я тебя все еще ни разу не поцеловал.
На мгновение Таня одеревенела, но тут же снова вошла в плавный ритм.
... Читать дальше →Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →