Из цикла «В отцы годится» №10: Вместо нее

  1. Из цикла «В отцы годится» №1: Невозможно выдержать
  2. Из цикла «В отцы годится» №2: Рапорт
  3. Из цикла «В отцы годится» №3: Рапунцель и физика
  4. Из цикла «В отцы годится» №4: Лифт любви
  5. Из цикла «В отцы годится» №5: На круги своя
  6. Из цикла «В отцы годится» №6: Голопопая история
  7. Из цикла «В отцы годится» №7: Сашка и Флейтист
  8. Из цикла «В отцы годится» №8: Дебют
  9. Из цикла «В отцы годится» № 9: Татьяна, милая Татьяна
  10. Из цикла «В отцы годится» №10: Вместо нее
  11. Из цикла «В отцы годится» №11: Show Must Go On

Страница: 4 из 6

Тамила извивалась и дрыгала бедрами, пригвожденная к кровати губами и рукой Эльмаро. Он сунул пальцы ей во влагалище и с силой стал подминать его кверху, не прекращая поцелуя. Тамила забилась в конвульсиях, издавая небывалые, невыносимые звуки, которые просто нельзя было выдержать...

Настя поняла, что ласкает себя между ног, только тогда, когда ее руку накрыла там рука Эльмаро.

— А ты так умеешь? — прозвенел вкрадчивый шепот.

— Ааааа... — выдохнула Настя: его руки поползли по телу, подминая грудь.

— Ласкай себя, не стесняйся, — шептал Эльмаро, медленно и жестоко тиская Настино туловище. Экранный Эльмаро как раз вставлял член в Тамилу, сиявшую пронзительной улыбкой.

— Видишь эту улыбку? — хрипел живой Эльмаро, в то время как экранный скользил членом в утробе Тамилы. Насте хорошо было видно, как тот ныряет и выныривает в розовых складках. — Ангел и дьявол воедино. И в тебе, Лия, — он сдавил ей сосок, и Настя взвыла, как Тамила, — и в тебе есть этот ангел и этот дьявол.

Он вдруг без предупреждения прильнул к ее рту. Настя чуть не подавилась, — а он, всасывая ее в себя, поднял Настю из кресла и обхватил между ног, удерживая почти в воздухе. Влажный, бесцеремонный его язык залепил Насте дыхание, рука расперла хлюпающее влагалище...

— Мнээээ! — ревела Настя, чувствуя, что Тамила кричит ее криком. Она была на волосок от оргазма, и этот волосок щекотал ее в самой сердцевине, в самой глубокой глубине...

И Эльмаро, уложивший ее на постель, вдруг наполнил ее туго, мясисто, подбираясь к той самой глубине. Это был чудовищно странно, непривычно, дико и может быть, больно, — Настя не знала, оглушенная новым ощущением члена в теле.

— Двигай бедрами, — учил ее Эльмаро. — Двигай-двигай, не бойся. Ты уже сильно возбуждена, тебе должно быть кайфово. Поймай кайф. Ну! Лови! Лови...

И Настя поймала! Раз, другой качнула бедрами, подмахивая навстречу Эльмаро — и вдруг наполнилась неописуемым чувством полноты и влаги. Член, натянувший ее, утолял телесный голод и дразнил его еще сильнее, утолял и дразнил, утолял и дразнил, распирая ей глубину глубин...

Это нельзя было ни описать, ни запомнить. Настя плавилась под Эльмаро, раскачиваяась с ним в этой райской качеле, и это было долго, долго, и все это время наслаждение усиливалось, пока не взбухло в ней смертельно, и Настя не кончила, надорвав глотку...

— Вот это уже немного похоже на настоящий секс, — сказал Эльмаро, поглаживая ее.

Голос у него был то ли уставший от любовной гонки, то ли грустный.

— Похоже? — певуче переспросила Настя. Вся она была полна сладким медом, и голос у нее был медовый, и взгляд, и улыбка. — Если это «похоже», то как же тогда «настоящий»?

— Настоящий — это когда не только я тебе, но и ты мне. Когда мы общаемся и в наслаждении узнаем друг друга лучше и глубже, чем в жизни. Понимаешь?

— Дааа... — блаженно тянула Настя.

— Ничего ты не понимаешь. Вот я для тебя сейчас кто? Наглый, гениальный, охуительный, злобный и самодовольный говнюк, правильно?

Настя пыхтела.

— А ты для меня — нежная славная девочка, которую я эпатирую и дразню, чтобы выбесить нахуй и превратить такого же гениального говнюка, как я... А какие мы настоящие — мы с тобой так и не знаем... Спи, я вижу, что тебя уносит. Я буду здесь, Настя. Буду с тобой...

Он гладил ее, все нежней и нежней касаясь кожи. Вскоре Настя посапывала, блаженно изогнувшись на его кровати и не заметив, что он снова назвал ее Настей.

Накрыв ее одеялом, Эльмаро встал. Потом подошел к экрану, где застыл последний кадр порноролика.

— Тамила... — шептал он, всхлипывая, как девчонка.

***

Прошло полгода.

Каждый день Насте казалось, что он забит событиями доверху и не имеет конца. Но — удивительная вещь — недели и месяцы летели быстрее, чем дни. Эльмаро полностью занял все ее время, 24 часа в сутки. Он не позволял ей даже съездить к родителям. Ночью, во сне он крепко держал ее, как плющевого медведя. Остальное время было занято бесконечными занятиями и сексом, плавно перетекающими друг в друга.

Секс для Эльмаро действительно был чем-то очень близким к танцу и необходимым для него. Настя поняла это не сразу, а только когда сама научилась проявлять инициативу, возбуждать Эльмаро, управлять его наслаждением и общаться с ним на равных. Тогда-то она смогла чувствовать его телом и сохранять это чувство в танце. Она сама видела, как это важно, и старалась изо всех сил. Это были самые настоящие уроки, которые отличались от всех остальных только тем, что были неописуемо приятны, но не менее изнурительны, чем танцевальные репетиции. Секс для Насти был настоящим трудом. За месяц-другой она превратилась в опытную гетеру, знающую многие тонкости мужского тела. Такая гетера была невозможна в девочке с косой, но отлично гармонировала с белоголовой Лией.

Эльмаро постоянно ставил ей свои порноролики с Тамилой, которых наснимал огромное количество. Свой секс с Настей он тоже непрерывно снимал и показывал ей, устраивая разбор полетов. Он никогда не говорил во время секса, что не так, приберегая критику на просмотр записи. Вначале Настя лопалась от стыда, наблюдая воочию, как ее ебут во все три дыры (ее рот и анус потеряли девственность в первую же неделю), но потом привыкла, и стеснение ушло — осталось чисто деловое отношение к теме. И, конечно, возбуждение, неизбывное острое возбуждение, которое Настя научилась поддерживать в себе, как сценический тонус. Возбуждения всегда было больше, чем манипуляций — таков был главный принцип; Эльмаро умел следить за этим и научил Настю.

В сексе с ним Настя испытывала смертельное, ни с чем не сравнимое наслаждение, — она не знала, что такое возможно, и опыт прикосновения к темным глубинам тела сильно изменил ее. И, что еще более важно, — она научилась дарить такое же наслаждение Эльмаро. Их секс, когда она стала умелой любовницей, был игрой двух равноправных игроков, азартно возбуждающих и мучающих друг друга. Это было как бы пари — «а тебе слабо?», эдакая гонка на выносливость, где на кону было — кто сильней возбудит партнера, дольше продержится, не кончит и не растратит возбуждение. Самым запредельно острым и мучительным был не оргазм, а момент его неизбежности — сладкий проигрыш, когда партнер вдруг понимал, что больше не может. Это было, как если бы Настю ловили в догонялках, — она испытывала перед этим моментом самый настоящий страх, вкусный и волнующий, который не притуплялся с опытом, а возрастал. Кончать она умела по пять минут кряду. После такой пытки Настя ничего не могла делать и мгновенно засыпала на несколько часов.

В их сексе было совсем мало тепла и нежности. Точнее, их не было вовсе. Ласки Эльмаро были игрой «ты не выдержишь и лопнешь от наслаждения», а не эмоцией. Он прямо говорил об этом:

— В танце эмоции должен испытывать зритель, а не танцовщик. Тут как в сексе: опыт, холодный расчет и много-много возбуждения. Теперь ты понимаешь, почему настоящая страсть всегда холодна?

Нежность он позволял себе только после секса. В эти минуты изможденный Эльмаро делался грустным и гладил Настю, не оставляя ее, хотя мог отвернуться и заснуть. Она обожала эти минуты, ждала их пуще оргазма и чем дальше — тем больше злилась на Эльмаро, что их так мало и что он такой скупердяй.

Их репетиции были очень похожи на секс. Они были такими же изнурительными, азартными, волнующими, и в них Эльмаро тоже никогда не критиковал Настю, приберегая все замечания на просмотр записи. Они с ним проходили огромный объем материала, повторяя все шоу с Тамилой, а также шоу других танцовщиков, и Эльмаро требовал, чтобы Настя не только повторяла танец, но и критиковала, и вносила в него что-то свое, делая его лучше. «Если ты не можешь лучше всех — ты никто», говорил он ей. Он не унижал Настю, но требовал от нее самоотдачи на 120%, и Настя видела, что она не справляется. Удивительно: чем больше она умела — тем больше понимала, как мало умеет. Эльмаро был непревзойден,...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх