Из цикла «В отцы годится» №1: Невозможно выдержать

Виктор Палыч ощутил мурашки в животе.

— А что же это? Лер, да ты, кажется, комплексуешь? Что за глупости! У тебя замечательная грудь, очень красивая, благородной формы. Говорю тебе как знаток! А размер вообще не играет никакой роли... ведь мы же не оцениваем красоту лица по его размеру, да? Брось эти глупые комплексы! — горячо убеждал он ее... и вдруг перехватил взгляд, направленный на его хозяйство.

Там гордо набухал, вставая во весь рост, его жезл.

На миг Виктору Палычу стало так холодно, будто его опять окунули в воду.

— Ну... что поделать. Мужская природа, — крякнул он. — Мы над ней не властны.

— Я возбуждаю вас? — тихо спросила Лера.

— Ну... как тебе сказать... Вообще-то да. Но это ни о чем не говорит, Лер, ты не думай. Я сам ни о чем таком не думал, и...

— А вы меня нет, — вдруг крикнула Лера и плюхнулась в воду.

Виктор Палыч остался сидеть на камне, как дурак.

Потом, кряхтя, сполз с камня и поплыл к берегу.

«Придурок. Долбоеб. Хуйло безмозглое» — ругал он себя, остервенело плюхая руками по волнам. — «Не мог своим хером не размахивать?»

Потом устал и уже не плюхал руками, а просто плыл, чтобы поскорей выбраться из этого морозильника на берег.

—... иктор... алыч!

Он обернулся.

—... Виктор Палыч! Извините меня! Пожаааалуйста! — умоляла Лерина голова, догоняя его. — Простите! Я не знаю, что на меня нашло. Я... я просто в каком-то шоке была...

— Да ладно, — сказал Виктор Палыч, не услышав своего голоса. — ДА ЛАДНО! — хрипло крикнул он. — Все в порядке. Я все понимаю.

Лера улыбнулась, и его кольнуло в печенки.

Уже был берег. Виктор Палыч встал на ноги и повернулся к Лере своим героем, который немедленно попер вверх. «Сейчас и она встанет» — ждал он, и когда Лера распрямилась перед ним во всей своей голой красоте, мокрая, в сверкающих капельках — у него заныло в яйцах.

— Тут много глины, — сказал он, чтобы отвлечь ее и себя. — Голубой глины. Ей все мажутся, она полезная.

Лера вышла к берегу и черпнула из-под воды пригоршню бурого месива.

— Фу, какая, — сморщилась она.

Сосочки ее блестели на солнце, как маленькие маяки.

— А хочешь, тебя намажу? — вдруг спросил Виктор Палыч. («Дурак, ну куда ты опять лезешь?... «)

— Бээээ, — скривилась Лера и улыбнулась ему.

Это можно было трактовать и как «да», и как «нет». Виктор Палыч рискнул и плюхнул бурый ком на плечо Лере.

— Ааай!

— Эполеты, — сказал он, плюхая такой же ком на другое плечо. — А теперь грязелечение, — он стал размазывать глину по гибкой Лериной спинке, задевая шевелюру.

— Ааай, волосы...

— Ну так их же специально мажут, маски делают, — сказал он, зачерпнул большущую жменю и вывалил Лере на макушку. — Аааа, аааа, — рычал он, замешивая глину в ее волосах, а Лера пищала, нагнув голову. — Щас построим на тебе башню...

Он громоздил на ее макушке новые и новые комья, пока те не стекли лавиной прямо Лере на глаза.

— Ииииы! — визжала эротические рассказы Лера. Виктор Палыч кинулся на помощь и стал размазывать глину по ее щекам, шее, плечам... Потом перешел на грудь, чувствуя под ладонями горошинки сосков. Глины было так много, что можно было густо обмазать всю Леру, — и скоро она превратилась в бурую статую, пружинящую под его руками. Они уже побывали везде — на груди, на бедрах, между упругих ягодичек, и самое главное место тоже задели мимоходом...

— А теперь давайте я вас намажу, — сказала Лера. Она была жутко забавной со своей бурой рожицей.

— Ты такая смешная грязнулька, — улыбнулся Виктор Палыч.

— Щас вы тоже будете грязнулькой!

Лера принялась азартно пачкать его, и скоро весь ее педагог был облеплен клейкой массой, холодящей кожу.

Дойдя до лобка, она глянула ему в глаза...

Виктор Палыч не выдержал и застонал. Это было невыносимо неловкий и блаженный момент: Лерины руки держали его за яйца и окутывали их липким коконом, и с каждой секундой было все яснее, что они недаром задержались там, и что сейчас будет то, чего Виктор Палыч так хотел и так боялся...

— Ыыыыыы! Ы! Ы! Ыыыиии...

Хозяйство лопнуло горьким фонтаном, забрызгав Лерины грудки, вымазанные грязью.

— Ы... ы... — стонал Виктор Палыч, не понимая, как ему жить дальше.

Лера застыла напротив. Потом потянулась к нему своей глиняной мордочкой, чмокнула где-то рядом с губами — и побежала в воду...

... Он догнал ее, помог вымыться, и они вдвоем выбрались на берег.

— Аааа... аааа... — тихонько стонала Лера, лежа на гальке.

Виктор Палыч целовал ее в лоб и в закрытые глаза, гладил ее по ногам, бедрам, груди, сыпал ей гальку на животик, прикладывал большие голыши к ее соскам...

О том, что он вытворял с ней, еще каких-нибудь двадцать минут назад невозможно было и подумать, а сейчас это получалось легко и просто, и Лера стонала от его манипуляций...

— Ты девственница?

— Да.

— Парень есть?

— Нууу... наверно, нет.

— Нам нельзя было с тобой все это, — сказал Виктор Палыч. Лера открыла глаза. — Нельзя было видеть друг друга голыми. Мы не выдержали этого испытания. Наверно, его и невозможно выдержать...

Он положил ладонь Лере на сосок и беспомощно улыбнулся ей. Она в ответ расцвела такой улыбкой, что Виктор Палыч еле сдержался, чтобы не оседлать ее и не поиметь прямо здесь, на камнях.

— И что нам теперь делать? — спросила Лера.

— Не знаю. Смертельно хочется... сама знаешь чего.

— Тут камни острые. Больно будет.

— Знаю... Можно? — он сунул пальчик в ее раковинку.

— Угуууу... — протянула Лера, вытягиваясь и закрывая глаза.

Ножки ее раздвинулась. Виктор Палыч осторожно щупал липкую драгоценность, покрывшись гусиной кожей, потом попробовал слегка подрочить раскрытые лепестки... Лера заскулила, и Виктор Палыч решился: лег у нее в ногах, ткнулся ртом в бутон, обжегший язык двойной дозой соли — своей и морской; руки вытянул к отвердевшим, как голыши, соскам, смял их, скрутил в комочки и всосался в горько-соленую впадинку...

Лера гребла пятками гальку. Виктор Палыч лизал ее жестоко, с подсосом, обволакивая клитор языком, чтобы Леру продрало до печенок, — и она обкончалась бурно и благодарно, и бедра Виктора Палыча плясали вместе с ней на гальке, пока фонтан наслаждения не прожег мокрые камни...

— Как нам теперь быть? — спрашивал он, поглаживая Леру по расслабленному телу. — Как встречаться, учиться? А?

— Не знааааю, — блаженно мычала Лера.

— Я же твой педагог. Ну что мы натворили, Лер? — вопрошал Виктор Палыч, целуя ее в соски. Лера вздыхала и мычала в ответ. Ее волосы растеклись по берегу мокрыми черными змейками.

Вокруг не было никого — только берег, ослепительное солнце и море, холодное, как мурашки в животе.

***

Поздно вечером, когда он лежал в кровати и мастурбировал, загудел телефон.

— Виктор Палыч?..

— Да, Лера?

— Добрый вечер!

— Добрый!

— А... вы не спите? Извините, что так поздно...

— Ничего, Лер. Я не сплю.

— А... что вы сейчас делаете?

— Ээээ... отдыхаю, — сказал он, чувствуя, как краснеет с головы до пят. — А ты?

— Нууу... и я тоже, — сказала Лера особым, матовым голосом. («Ясно. И ты тоже мастурбируешь» — подумал Виктор Палыч.) — Не хотите выйти прогуляться?

— А тебя бабушка выпустит?

— Она спит и не слышит.

— Ладно, иду, — сказал Виктор Палыч, подскочил и стал одеваться, как в армии — только тряпки замелькали.

Через пару минут он уже шел навстречу гибкой фигуре, ждавшей его у фонаря.

— Добрый вечер, — снова сказала Лера.

— Привет, — ответил он и, подумав, чмокнул Леру в губки. Она немножко дернулась. — Ого! Какая ты!..

Лера ...  Читать дальше →