У секса свои законы

помоги мне телом, словами...

Поляков решил быть сегодня сексуально грубым. Кто-то из приятелей недавно признался, что грубым набором слов разводит супругу на «бесподобный секс».

— Скажи, что любишь, когда тебя ебут.

— Не хами.

— Мать твою! Не лежи, как полено... Ты, что, может, кому-то давала?... Когда меня не было...

— Поляков! Ты с ума сошёл?

— Поляков... Поляков... Представь, что давала... кому-нибудь из солдат... Скажем, как его?... Большакову... Представь, что он ебёт тебя на этой постели...

— Прекрати...

— Ага! Передком-то двинула...

— Дурак!

— Согласен, он — дурак. Но с большим ялдыком. Верно?... Жарил, тебя, пока мужа рядом не было... а ты ему здесь дала... или в спортзале?... Покажи, как подмахивала... как на солдатском хуе сидела.

— Что?... Что ты, придумываешь?... Не люблю я солдат! Они здесь повсюду, как тараканы, шныряют всюду: туда — сюда, туда — сюда...

— Не любишь солдат? — переспросил Поляков продолжая движение тазом. — Испытываешь к ним отвращение? Не замечал...

— Я никогда не выражала отвращение открыто, к тем, кто лишь, проходят мимо.

— А как же Большаков?

— У него — талант...

— И большой хуй... который ебал тебя недавно. Сначала отсосала, потом пизду подставила... Верно?

— Прекрати... У тебя самого... ох... хорошо получается... — Нина Георгиевна и в самом деле ощутила наплывающее удовольствие.

— И так же охала, на его толстом хуе... Он-то, побольше моего... верно?... Давай, милая, давай... Я же чувствую, что это тебя заводит...

— Нет...

— В жопу давала?

— Нет!

— В рот брала?..

— Нет, нет, нет... — заметалась под мужем Нина Георгиевна. — нет... ох... ааа...

— Значит пизду дрючил, богомаз сучий!... Вот так драл, да?... Так?... Ух, как хорошо идёт!... Пизда-то твоя реагирует... Сжимается... Давай, давай, милая, изменяй мне дальше!... Представь, что это его хуй тебя сейчас насаживает... Молофью в тебя сливает... Её у солдатика много... Слышу, как она, до сих пор, в твоей пизде хлюпает...

Нина Георгиевна действительно потекла.

— Раком дрючил?... Или, как я, сейчас, по-офицерски?... Ножки на плечи сама закидывала, или он уговорил?..

— Нет, нет! Ну, что ты со мной делаешь? — простонала Бестужева.

— ... и, по самые яйца свой толстый хер тебе вставил... — не слушал её отрицания подполковник. — До самой матки доставал... И титьки твои мял, сволочь ненасытная!..

— Не было этого... ох, зачем ты так... ох... Ай, мамочки!..

Поняв, что жена близка к столь редкому в последнее время, оргазму подполковник задвигал тазобедренной частью тела с удвоенной скоростью:

— Так он тебя ёб, так?..

Нина Георгиевна сдавила ногами шею мужа, прогнулась навстречу проникновению.

— Всё, больше не могу! — простонала, она, охваченная спазмами удовольствия. Стройное тело взорвалось и выгнулось навстречу кому-то незнакомому...

Восторженный крик вырвался из перекошенного рта, обращённого в сторону лица, не похожего на супруга.

«Кто это?» — успела подумать жена подполковника. И забылась в секундном беспамятстве...

Лик, похожий на Большакова растворился...

Бестужева приоткрыла затуманенные глаза.

Мужа над ней уже не было.

Придерживая руки у паха, он, как всегда, семенил в туалет, обмывать писюн и ладони, куда слил содержимое своих яиц...

...

С некоторых пор про них можно было сказать: «Спали вместе и, в тоже время, порознь».

Поляков лежал в постели и рассуждал о случившемся:

«Что это было? Его, холодная, скучная в интиме жена, завелась на фантазии ебли с другим мужиком?... Выходит что так... Как она начала подмахивать, когда он про богомаза вспомнил!... Против факта не попрёшь... Не изменяет, это точно, но что-то там, наверняка фантазирует... Интересно, завелась на конкретного солдата или вообще, представила секс с посторонним... Надо будет проверить ещё раз. Назвать фамилию какого-нибудь смазливого офицера, который ей знаком, чтобы могла лучше представить...»

В душевой шумела вода, ночной торшер с оранжевым абажуром наполнял комнату интимным светом. «Как в бордели», — вспомнил Поляков похождения в злачное место во время учёбы в Академии. Там он многому научился...

« А Нинка у меня — ещё та штучка! Может заводиться. Как тогда, на выпускном вечере в Академии. Стоило увести в укромное место, повернуть к стене, и вот она, прима-балерина на члене у бравого майора Советской Армии!!! Здорово он тогда её отымел, полупьяненькую... Какой-то хмырь рядом тёрся... Тоже засадить хотел, да куда гражданскому чмо, с офицером тягаться!...»

Шум воды в душевой прекратился.

«Кто бы мог подумать, балерина, ещё и целкой оказалась!... Сколько раз он ей в тот вечер вставил?... Раз пять. Никак не мог её узкой пиздой насытится... Накачает, вроде бы... Всё, сил нет... А как глянет, на красоту, что только что отжарил, хуй сам поднимался. Не каждому дано ебать приму-балерину!... В жопу не дала... А сосала умеючи... Столичная штучка... И дался ей этот спектакль!... В Москву хочет. Понятное дело, рампа, успех... Балероны всякие... которым в гримёрке отсос нужен... Чего ж они её в театре ещё до замужества не выебали?...»

Поляков почувствовал, что при этих мыслях его писюн немного ожил. Он взял свое достоинство в кулак и начал подрачивать. И фаллос воспрянул!

«Ё-маё, — подумал подполковник, лёжа в постели, — выходит меня тоже заводит, если представить, как Нинка изменяет! Как её дрючит, кто не будь другой... А, что, если такое, на само деле подстроить, да посмотреть со стороны, как её натягиваю?... Она у меня девочка желанная, от её фигурки и мордашки никто не откажется...

Поляков прикрыл глаза и стал обдумывать варианты.

« Ещё можно её вдвоём, с каким не будь лейтенантиком. Из вновь прибывших. На которого цыкнешь — не проболтается. Такой парень и ёбарь в соку, и возразить не посмеет. В моём кабинете. Через стол перегнуть... Я Нинке сзади, а он ей в рот... Потом поменяться местами... С ёбарем проблем не будет. Нинку на это уговорить, вряд ли, получится... Если только, напоить, как тогда, на выпускном...»

Поляков, вдруг понял, что сейчас он бы мог уступить полупьяную балерину тому гражданскому чмо, что пускал слюни при одном виде на его Ниночку. И не только бы дозволил, а и придержал бы будущую жену в удобной для ебли позе, лишь бы только посмотреть, как её будут трахать. Всё-таки, не лучшее это дело, ломать целку в парадном мундире...

Когда Нина Георгиевна вышла из душа и улеглась рядом с мужем, тот молча, повернул её на спину, сел сверху и сунул окрепший член в удивлённое личико.

— Ты чего? — только и успела она сказать, как тут же получила заряд горячей спермы, куда попало: в рот, в глаза, в нос, на грудь.

— Совсем рехнулся! — оттолкнула Нина Георгиевна сидевшего на ней супруга. — Чего на тебя нашло... Всю обкорнал, дурак...

Вытирая, текущую по телу молофью, она, вновь, ушла в душевую.

Довольный собою подполковник откинулся на подушки:

— Ещё что-то магём! — сказал он, ухмыляясь своему открытию и ощущая, что писюн продолжает стоять. — Всё-таки, у настоящего секса, действительно, свои законы!..

(продолжение следует)