У секса свои законы

  1. Приходи в четверг (рассказ переписан автором)
  2. Последствия
  3. Разрушение идеала
  4. Новая цель
  5. Приближение к цели
  6. У секса свои законы
  7. Сила искусства
  8. Кто-то должен уступить. Заключительный эпизод

Страница: 4 из 6

» — цокал языком «Петрович».

Большаков встретил пошедшую Бестужеву стоя.

— Хочу спросить, — начала Нина Георгиевна, — почему вы рисуете более всего меня? Другие девочки вас не интересуют?

«Ну, Боря, твой час настал! — всколыхнулся «Я». — Выдай ей правду в матку! Ха-хах...»

«Чтобы она плохо обо мне думала?» — не принял солдатскую шутку Большаков.

« Главное, что бы думала о тебе... « — настаивал «Я».

— Хотите откровенности? — Большаков отважно нырнул в бездонную глубину чёрных зрачков. — Мне нравитесь опытные женщины... Такие как вы, Нина... Георгиевна.

— В общем, об этом не трудно было догадаться. А вот, интересно, почему?

— Их не надо ничему учить. Напротив — умеют преподать мастер-класс.

«Вот как, — подумала Нина Георгиевна с философским спокойствием, — похоже, сейчас меня будут совращать...»

— Вы та, о ком, я думаю постоянно. Особенно ночью. Все спят, а я представляю вас в своих объятиях... — Большаков взял Бестужеву за плечи. — Вы моя муза! Рядом с вами я горю, а не тлею...

Его ладони казались обжигающе горячи.

— Прекратите! — Нина Георгиевна сделала шаг назад. — Не забывайте, что я — замужняя женщина! И, к тому ж — супруга замполита части! Вам это известно?

Большакова, как заклинило:

— В последнее время меня одолевает странное чувство. Как будто, вижу мир заново... Всё, что было до вас, словно не существовало. Во всём только... вы. Наверное, это и есть счастье... Я... Я люблю вас, Нина Георгиевна!

Давно Бестужевой не говорили подобные слова, от которых должно биться сердце.

Должно, но не бьётся.

«Парень молод и глуп! — думала Бестужева, глядя на разошедшегося Большакова. — Ты, голубчик, не герой моего романа! Но, поговори, поговори... Обрюхатил капитаншу, теперь бьёшь клинья к другой «дурочке»?... Кукиш тебе с маслом, а не моя девочка!... Боже, в общении с этим балбесом, я совсем распоясалась...»

Нина Георгиевна тряхнула головой, отгоняя не лучшие размышления. Лёгкая гримаса недовольства пробежала на её очаровательном лице.

— Для вас, рядовой Большаков, есть что-нибудь святое? Сначала Лена Калинина, теперь, на очереди, так понимаю, жена подполковника?

Солдат и бровью не повёл:

— Святость, святость... — пробурчал он, пожимая плечами. — Что это такое, не понятно. Вот, что есть грех, ясно всем. Потому, что мы живём в грехе. А, что такое святость, не знаю... О Елене Павловне не скажу и слова. Не моя тайна.

— Боже, какая порядочность!... И — бестолковость. Смешали в одну кучу: любовь, святость, грех...

— Со мной такое бывает: говорю одно, а мысли работают, в совершенно другом направлении... Порой я спрашиваю себя: «Какой ты, Боря Большаков?» — И ответ не однозначен. Как будто — один в трёх лицах... и трое — в одном лице. У вас, Нина Георгиевна такое не случается?..

Бестужева промолчала.

— Мне, порой, кажется, что я, каждый день, разный... И, в придачу к этой многоликости, получил карму познавать жизнь через противоречия... Согласен, что это очень странная карма. Но, к ней есть драгоценнейшее приложение — умение понимать женщин. Представляете, мужчине моих лет получить такое наследие?!

Большаков понизил голос:

— Но я так мало знаю о вас, женщинах... Вы, Нина Георгиевна, мне очень интересны, и я вам доверяю. Могли бы уделить время и поделиться, с очень послушным учеником, опытом правильного поведения с прекрасным полом? Я имею ввиду теоретическую часть...

Большаков замолчал, оставив на лице что-то вреде приветливой улыбки. Мол: «Чем, на это откровенное предложение поговорить о постельных сценах, ответишь, красавица?»

— Я поняла, что иронии и хитрости вам не занимать, — нашла лазейку Нина Георгиевна. — Придумали отмазку и всё сваливаете на некую нестабильность самоконтроля. Мол, я такой, потому, что не знаю какой я! Чушь, граничащая с лицемерием!... Меня, к чему-то, сюда приплели...

Сказала и, чтобы солдат не видел её лицо, отошла к окну.

Она была проникнута неподдельным чувством возмущения и ощущением, что, на сей раз, что-то должно произойти. Потому готовилась к решительному отпору.

За окном, похоже, назревала первая весенняя гроза.

Большаков стоял сзади и смотрел на высокую шею, не закрытую коротким каре, на покатые плечи, прямую с тонкой талией спину, подтянутую попку, упругие бёдра, переходящие в икры и готов был поклясться, что чувствует их вибрацию. Он испытывал сладкую уверенность, что со временем, всем этим будет обладать. Но боле этого упивался, эффектом, произведённым его речью на жену Полякова.

Смотрел и молчал, давая возможность словесному откровению заполнить сознание атакуемой им цели.

В небе громыхнуло, и пошёл сильный дождь. Ливень забарабанил по металлической крыше здания и струи воды, похожие на струи ртути тяжёлые и вязкие, устремились мимо оконного проёма на землю.

Уткнувшись взглядом в эти серебряные потоки, Бестужева пыталась собрать свои мысли воедино, но они уносились, как песчинки смываемые ливнем...

И, что хуже всего, теперь Бестужева слышала своё сердце. Оно стучало везде: в груди, в висках, в ушах.

«Переутомилась и только! — уверовала она себя. — Не от глупости же, что несёт этот несносный мальчишка, меня так колотит!»

Задним числом она пыталась понять, что за человек рядовой Большаков? «Чересчур откровенный, или притворяется быть таковым?»... «Нет! — говорила она себе. — Этого солдата нельзя оценивать так примитивно. Каждый из нас не однозначен»...

Она, почему-то, склонялась к тому, что Большаков человек положительный. Даже — интересный.

«Без сомнения, парень обладал даром перевоплощения...»

Тут же, на ум пришло избитое изречение, что жизнь — театр, а люди в ней — актёры!..

Стиснув переплетённые пальцы, и не оборачиваясь, подполковниша спросила:

— Вы считаете, что человек всегда должен быть откровенен?

Бестужева не знала, был ли этот вопросы в такую минуту насущным, но желание услышать ответ сформировалось в её взволнованной голове вполне отчётливо

— С близким человеком, и с самим собой — да! Скрытность отравляет душу, — ответил Большаков.

— Тогда, рядовой, вот что я тебе скажу вполне откровенно! — впервые, назвав Большакова на «ты», Бестужева повернулась к солдату непобедимым взглядом: — Забудь, что ты мне тут наплёл! Знать не желаю! А будешь приставать, мой муж узнает о твоих планах.

Кожа Большакова покрылась холодной испариной.

— Не узнает. Ты этого не хочешь.

— С каких это пор мы стали на «ты»?

— Только что. Или мне показалось?

— Показалось! Я не привыкла «стучать». Но всему есть придел. И, предупреждаю!..

Читатель легко может представить, каким огнём вспыхнули в эту секунду глаза Нины Георгиевны.

Как бы в подтверждении этого гнева, за окном ударил раскатистый гром...

...

Подполковник Поляков прослужил достаточно долго, что бы усвоить нехитрую истину: общаясь с генералом, следует больше молчать и, как можно реже разевать рот, и уж тем более, не встревать со своими мыслями и идеями.

Сегодня он был на совещании, которое генерал-майор Репин проводил с офицерами, задействованными в подготовке регионального полигона к проведению крупных войсковых учений.

Все знали, что учения будет инспектировать Министр обороны маршал Гречко!

Это накладывало на организационные работы полигонной команды и причастных к ней лиц сильную нервозность. А, с приближением даты прибытия высокого начальства, обстановка на полигоне едва не взорвалась. И внёс эту взрывную среду один из адъютантов Министра.

Прибыв на полигон с предварительной инспекцией, он нашёл непорядок в том, что никто не ожидал. Остановился перед пищеблоком и указал на большую вывеску над входом в полигонную столовую.

— Это что такое? Почему написано чёрными буквами на цыплячьем фоне?!

Адъютанту сообщили, что обновляя вывески и прочие указатели, для быстроты ...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх