Разрушение идеала

  1. Приходи в четверг (рассказ переписан автором)
  2. Последствия
  3. Разрушение идеала
  4. Новая цель
  5. Приближение к цели
  6. У секса свои законы
  7. Сила искусства
  8. Кто-то должен уступить. Заключительный эпизод

Страница: 2 из 2

необходимыми для ведения художественных работ: кистями, красками, ручками с плакатными перьями, устанавливал недописанный планшет. Всё это могла бы, в считанные секунды, имитировать прерванный труд оформителя.

После маскировочных действий Большаков и Калинина шли за стеллажи, где, в тени задёрнутых штор, стоял большой канцелярский стол. Солдат снимал ремень, вешал его на перекладину ближайшего стеллажа, и ждал, когда Елена Павловна расстегнёт ширинку его галифе, достанет взбугрившегося «Малыша» и начет делать минет.

Даже без помощи женских губ член уже стоял стальным колом, но жене капитана надо было разогреть себя, почувствовать, что она тоже потекла и готова совокупляться.

Следовал минет, женщина ложилась на стол и раздвинула ноги.

Никаких других ласк, никаких слов о любви. Как в больничной палате. Он — донор. Она — пациентка. Поехали!

Начиналась неспешная миссионерская ебля.

Калинина отдавалась не вся. Она не позволяла себя целовать, мять ягодицы, касаться спрятанных под лифчиком грудей. Сохраняла эти участки тела для мужа.

Условия «ритуала» были оговорены Еленой Павловной уже на втором свидании с «Малышом», и выполнялись партнёром без нарушений. Обе стороны действовали, почти, механически. Он лежал на ней и двигался по влагалищу сверху вниз. Туда и обратно.

Она, прижимала ёбаря ногами и короткими толчками, подмахивала снизу вверх.

Постепенно, от мысли, что ебётся с посторонним мужчиной, приводили женщину к оргазму.

Охнув от приятных ощущений, Елена Павловна затихала (Большаков не останавливался), и начинала сомневаться «Правильно ли она поступает?...»

— Мне так стыдно... — говорила она запыхавшемуся Большакову. — Ты, даже не представляешь, как это скверно чувствовать себя шлюхой!..

Отталкивала солдата с себя, прикрывала подолом платья влажную промежность и смотрела куда-то в сторону стеллажа, где висел ремень. — В пору удавиться...

Большаков, не пряча торчащего члена, стоял и смотрел в лицо любимой. написано для sexytal.com И думал: «Как возможно, что бы такой прелестный ротик мог обсасывать хуй, побывавший в жопе?!»

— Жить с мыслью, что изменяешь мужу, невыносимо!... — капитанша, продолжая смотреть в сторону ремня.

«Отстегать её, что ли? — думал Большаков. — По попе!»

— Ты успел?

— Ещё нет.

— Тогда давай снова...

...

Почувствовав, что её матку, наконец, наполнили сперматозоидами, Елена Павловна, «чтобы сразу не вытекло...», продолжала лежать на спине и тихо вспоминать про стыд, «неправильную измену» и, «как после ЭТОГО жить?!»

— Чего тут гадать? Живи, как жила! — посоветовал Большаков.

— Это неправильно давать, кому попало...

— Не кому попало, а только мне.

— И тебе... тоже стыдно... Я, наверное, самая развратная женщина во всём гарнизоне. Отдалась не мужу, значит — шлюха! — упрямо повторяла Елена Павловна.

— Так, не ради похоти. А чтобы родить ребёночка, — напомнил Большаков.

— Всё равно, стыдно!

Когда Большакову стали надоедать эти причитания, его подвинул невозмутимый «Я».

— Тебе стыдно, крошка, — сказал он, лежащей на столе Калиненой, — потому, что думаешь: «Я такая в гарнизоне единственная.

— Наверное, — тяжело вздохнула Калинина.

— Значит, надо сделать кого-нибудь похлещи себя, — сказал «Я»

— Это как?

— Подложи под меня одну из своих подруг. Такую, которой не надо пихаться, чтобы родить. Пусть раздвинет ноги для удовольствия. Когда это случиться, мысль, что ты самая нехорошая, у тебя исчезнет навсегда.

Чёрные брови Калининой удивлённо поползли вверх.

— Как это под тебя?

— Нет, можно, конечно под кого-то другого, но подробности ты сможешь узнать, только если это сделаю я.

— Фу, как гадко! И, не по-честному...

— Зато эффективно! — сказал «Я». — Ну, давай, продолжим.

— Ещё один раз? — он посмотрела на «Я», думая, что это Большаков. — Хорошо! Но, только один раз, и — всё!

— Почему?

— Я так решила. У нас было шесть сеансов. Остановимся на семи. И число хорошее и, я уверена, что получилось... — сказал Елена Павловна, устраиваясь на столе поудобнее.

Она лежала, слегка разведя атласные ляжки полуприкрытые подолом цветастого платья. Красивая голова в обрамлении волнистых волос смотрела на партнёра в упор. Решительности этой женщины можно было позавидовать. Но для «Я», который сменил Большакова, её самоотверженность не имела значения.

— Значит, решила закругляться? — переспросил «Я», нависая над лежащей на столе женщиной. Он, неторопливо, убрал подол платья в сторону и погладил открывшуюся пизду. — Тогда, для верности, применим самую действенную методику.

— Это какую? — насторожилась, Елена Павловна, одновременно млея от нежных прикосновений к чувственному клитору и набрякшим губкам.

— Методику, проверенную народом, — «Я» ввёл между половых губок Елены Павловны сразу два пальца и начал ими двигать, словно членом. — Этот метод называется «побудь со мною блядью!»

От слова «блядь» Елена Павловна немного дёрнулась, но вспомнила, что оно встречается даже в романе Шолохова и успокоилась. Некрасивое, но, всё же — литературное слово.

— Ты готова к блядскому разврату? — перешёл на громкий шёпот искуситель. — Приступим?

— Если у тебя остались силы... — тяжело задышала библиотекарша.

— У меня появилась цель! — сказал «Я». — Сделать тебе ребёнка. Ты ведь ради него раскорячилась на этом столе?

Елене Павловне не понравились ни слова, ни тон партнёра. Она снова нахмурила бровки и попыталась встать.

— Напрасно сердишься, — придержал её «Я». — Если хочешь иметь детей, мало подставить пизду. Надо самой ебаться во всех позах. Становись раком! Так матка ближе будет к залупе и зачатие гарантировано.

— Фу! Как грубо...

Не дав ей договорить «Я» вывалил из фирменного лифчика ошарашенной женщины тугие, точно спелые дыни, нежные груди, стянул партнёршу на пол и, обхватив титьки крепкими пальцами, поставил капитаншу возле ножек стола на четвереньки.

— Запоминай эту блядскую позу, малышка! — промурлыкал «Я», засовывая, вздыбленный член, в разогретую офицершу.

Леночка пыталась вырваться. Но руки ухватившие груди и вбитый между ног фаллос делали её безрезультатными...

Прежде чем ебать поставленную раком библиотекаршу, «Я», прислушался, не будет ли возражений со стороны патрона?

Большаков молчал.

— То-то же! — ухмыльнулся ёбарь.

И его член деловито задвигался в глубине женского влагалища. Тазобёдренные движения самца ускорялись, и вскоре распалённая такой прокачкой женщина, перестала сопротивляться. Поскуливая, она, расслабилась и поплыла в очередном оргазме. Хлюпающие звуки полноценной ебли дополнились ароматом женских выделений и мужского семени.

— Тебе, хорошо, моя тёлочка? — склонился к запрокинутой голове Леночки, не останавливающийся любовник.

Стоящая раком Елена Павловна, выдохнула что-то не членораздельное...

— Может, эту порцию сольём в ротик?

Капитанша отрицательно замотала головой:

— Давай туда... — простонала она.

— Куда? В пизду?

— В писю...

— Из писи писают, а мы ебёмся. Так куда сливать молофью?

— Туда! — чуть ли не прокричала Елена Павловна.

— Может на твою спинку?..

— В пизду сливай, дурак, неотесанный!..

— Так бы сразу и сказала, — выдохнул «Я» и, ускоривши движения на всю длину хуя, вдруг, вдавил, что есть силы, замер, закатил глаза и, с протяжным стоном, начал сливать накопившуюся в яйцах сперму в самую глубину капитанши...

— Хочешь, что бы я имел тебя ещё?

— Да... — простонала женщина, теряя рассудок, в невиданном для неё каскаде коротких оргазмов.

— Во все дыры?

— Да...

— Скажи: «Выеби меня во все дыры». И не забудь добавить «Пожалуйста».

— Это не хорошие слова...

— Повторяю. Если хочешь продолжения, забудь о запрете на нехорошие слова.

— Чему ты меня учишь, мерзавец?..

— Блядству! Ты ведь хочешь ребёночка?

— Хочу...

— Тогда говори «Выеби меня во все дыры, пожалуйста!»

— Вы... вые-би меня...

— А вежливое слово?

— Пожалуйста.

«Я» подвигал членом в горячей пещерке Елены Павловны. Та отреагировала страстным подмахиванием.

— Молодец, горячая девочка. А как же муж? Ты ведь раньше ему не изменяла? — спросил «Я», по-садистски приостанавливая движение.

Женщина, поскуливая, постаралась самостоятельно двигаться на члене.

— Чего молчишь? — не двигался искуситель. — Может совесть замучила?

— Ох, не останавливайся, салага! — взвыла Калинина.

«Я» победоносно оглянулся на Большакова: « Кайфуй, братан, пока я работаю!»

— Громче, — велел он Елене Павловне.

— Еби, сволочь! — во весь голос завопила жена капитана.

— Давай ещё. Что-нибудь матерное.

— Не знаю...

— Вспомни, всё, что где-то слышала, видела, читала...

— Еб твою мать!... Нормально?..

— Сойдёт. Давай ещё. Скажи, что ты соска.

— Я соска...

— Ещё, такое же.

— Подстилка солдатская...

— Скажи, что ты шлюха. — «Я» рывком прижал Елену Павловну к себе, погрузился в неё на всю глубину и задал бешеный ритм.

— Я шлюха! — дёргалась на хуе Елена Павловна.

— Блядь бескорыстная. Даю всем, кто попросит...

— Блядь бескорыстная. Даю всем, кто... аааа-а... ! — новый оргазм накрыл хрупкое тело Калиненой.

— Ну, теперь, держись! — предупредил «Я».

Пользуясь тем, что тело партнёрши, из-за оргазма, временно обмякло, он приставил смазанную молофьёй и женским выделением залупу к девственному колечку ануса и вдавил «Малыша» в тесное нутро прямой кишки Елены Павловны.

Помещение библиотеки огласилось победным криком самца и воем нанизанной на солдатский член интеллигентной библиотекарши...

Последние рассказы автора

наверх