У секса свои законы

  1. Приходи в четверг (рассказ переписан автором)
  2. Последствия
  3. Разрушение идеала
  4. Новая цель
  5. Приближение к цели
  6. У секса свои законы
  7. Сила искусства
  8. Кто-то должен уступить. Заключительный эпизод

Страница: 2 из 6

строгости, заставить упрямца подчиняться (в Армии: «приказ начальника — закон для подчинённого»), но конечный результат от этого, всё равно, проигрывал.

Как человек искусства, Нина Георгиевна знала, что нельзя добиться творческого успеха путём насилия. Проще, найти другого исполнителя.

Однако, сроки репетиции в условиях готовой декорации приближались и хлопотать о новом художнике, не было времени. Женщина, вынужденно, искала компромисс.

Подавив амбицию, она подошла к возлежащему на спине солдату, и сказал очень спокойным голосом:

— Вот уж не думала вас оскорблять, Борис Петрович (надо же, оказывается она его имя и отчество знала!), давайте разумно обсудим возникшую ситуацию...

— А я не думал, что вы «на девочек посмотреть» придумаете... — произнёс Большаков, оставаясь лежать, но повернувшись боком в её сторону.

Теперь он видел Бестужеву рядом и снизу вверх.

Обтянутый гимнастическим трико изгиб бедра. Бугорок лобка... Едва приметная складочка ткани в районе промежности... Плоский живот с полоской неприкрытого тела... Вершины грудей, теснящие упругим рельефом податливую маячку...

— Да, я люблю видеть красивое тело — говорил Большаков «на автомате», пожирая глазами пикантные детали женской фигуры. — Как ваше, например. Люблю организованное движение танца. Но, не как соглядатай, а как театрал, понимающий гармонию изящного искусства...

«Боже, что я плету! Причём тут «гармония изящного искусства, когда у меня уже стоит...»

Он сел, опершись руками на колени и глядя в досчатый пол, потому что в другой позе проявление активности проснувшегося «Малыша», стало бы заметно.

Но то, что оказалось напротив его глаз, продолжало заводить.

На расстоянии полувытянутой руки, находились стройные икры профессиональной танцовщицы!..

«Стоит протянуть к ним ладонь, а головой толкнуть в живот и, её тёплое желанное тело будет лежать на матах, а я — сверху! Оттягиваю резинку трико и толкаю «Малыша» в пещерку между этих прекрасных ножек... Даже усилие прикладывать не надо... При падении, ножки сами раздвинутся... Когда ещё такой случай представится?...»

«Эй, не дуркуй! — остановил фантазии Большакова разумник «Борис». — Насилие не наш метод. «Руки прочь от Анжелы Дэвис! «»

«А если ей понравится?» — предположил «Петрович».

«Ты можешь всё испортить, патрон!» — скорбным голосом предупредил «Я».

— ... Всего-то, просил, — продолжил, прерванную секундным соблазном фразу, Большаков, — дать мне возможность, на какое-то время, прервать малярную рутину, находиться в уголке танцевального класса, делать наброски... Вы видели картины Эдгара Дега о балете?

— Не люблю работы этого импрессиониста, — сказал Нина Георгиевна, не подозревая, насколько близка была её супружеское достояние к вторжению чужого члена. — В них нет женского изящества, только многоцветие. Да встаньте, же, в конце концов! Нечего рассматривать мои пуанты и лодыжки.

Большаков вскочил на ноги так стремительно, что Нина Георгиевна вынуждена была немного отступить.

— Да? — вскричал Бестужев. — А портрет балерины Карсавиной в рисунке Валентина Серова! Или — пастель Косорукова солистки Большого театра Екатерины Максимовой в «Икаре»! В них нет, так называемого, «многоцветия». Одна монохромная графика. Но, какая скрытая динамика! Impression отдыхает... Вы же были знакомы с Максимовой?

— Была... — Бестужева со стороны вдруг заметила выпирание из солдатского галифе внушительное «хозяйство», и быстро перевела внимание выше, на раскрасневшееся лицо оппонента.

«Действительно, там у него что-то впечатляющее», — подумала она мельком, и, не сдаваясь, двинула в словесную атаку очередной аргумент:

— Ваша фамилия, товарищ рядовой, не Серов и не Косоруков...

Большаков не стал отводить глаза и спокойно принял распахнутый и, несомненно, удивлённый взгляд, немного растерянной женщины. Теперь он был рад, что балерина заметила его возбуждение.

«Брависсимо! — шепнул в его голове «Я», — Пусть знает, что ты её хочешь!»

«Грубая провокация, — констатировал в черепушке «Борис».

«Петрович» молчал. И, возможно, мысленно, онанировал...

— Совершенно верно! — сказал Большаков. — Я не Серов, и не Косоруков. Даже... — здесь Боря постарался проявить иронию, — не Эдгар Дега. Но фамилия «Большаков» звучит тоже неплохо, и у меня есть время это доказать!

Оба, как бы «сверлили» друг друга.

Никто не хотел оказаться слабым и потому принимал условия словесного поединка в полной готовности добиться победы.

Но весы зависимости уже давили на хрупкие плечи Нины Георгиевны.

«Как руки мужчины, заставляющие стать на колени и сделать минет... « — пришло ей в голову нелепое сравнение, и она решила, что надо это запомнить, использовать в будущей книге...

Минет, ни минет, а приходилось идти на уступки.

— Хорошо, — сказала Бестужева с выдохом. — Допустим, что я позволяю вам, какое-то время, присутствовать на занятиях и делать наброски учениц...

— И вас.

— И меня...

— Это было бы здорово!..

— ... но с условием — не мешать репетиции и, не злоупотреблять рабочим временем.

— Что, вы! Я и ночью могу заниматься оформлением сцены. Основные контуры рисунка с эскиза на полотно задника уже перенесены, остаются малярные работа с элементами цветовых растяжек и лессировок. Всё будет сделано в лучшем виде и в срок. Обещаю! Можете, для контроля, приходить сюда в любом часу ночи... Убедитесь, что рядовой Борис Николаевич Большаков не болтун... И чайком побалуемся...

«Скажи её, что угостишь вафлей, — подсказал «Петрович», — посмотрим, как отреагирует».

«Она может и не знать пошлого значения этого слова», — заметил «Борис».

«Всё равно, интересно».

— Вы любите чай с вафлями? — немного волнуясь, спросил Большаков.

— Люблю, — с некоторой паузой ответила Бестужева.

— Вот и отлично, будет желание — угощу...

О втором значении слова «вафля» Нина Георгиевна прекрасно знала...

...

«Петрович» ликовал:

«Какая сговорчивая девочка!»

Большаков велел ему не мешать, взял альбом, карандаш с мягким стержнем, разработанный ластик и пошёл из спортзала на второй этаж вслед за, дождавшейся его, Бестужевой.

«Так бы и шёл за этими ножками и попой!» — радовался Боря возможности лицезреть приятное. Но, засмотревшись на ритмичное движение идеальных ягодиц, споткнулся, рассыпал художественные принадлежности, и, от такой неловкости, искренне сконфузился.

Не останавливаясь, Нина Георгиевна оглянулась.

Большаков готов был поклясться, что мадам одобряюще улыбнулась.

«А ведь она специально ждала, пока я захвачу, нужное для зарисовок, что бы вот так покрасоваться, — решил солдат, собирая рассыпанные вещи. — Играет, точно кошка с мышкой... Ну-ну, посмотрим, кто у нас будет кошкой, а кто мышкой!...»

В танцевальный класс по размерам был большим, не меньше холла.

Большаков вошёл в него не без робости.

Здесь он увидел молоденьких девушек-подростков, которые, воспользовавшись передышкой, возникшей из-за отсутствия педагога, стояли группками и общались птичьим щебетанием.

Количество юных Лолит, из-за отражения в огромном, на всю стену, зеркале, удваивалось. Оно казалось значительно больше, чем на самом деле.

Балерины были во всём одинаковом: в тёмных трико и коротких юбочках из газовой полупрозрачной ткани; на, необременённых излишними мышцами ножках — вязаные гольфы, лёгкие светлого цвета тапочки-чешки.

Чуткое к лёгким фантазиям сердце юноши, при виде количества будущих невест, начало биться чаще, чем при выполнении кросса или марш-броска в составе ротных учений.

Появление Бестужевой в сопровождении Большакова, внесло в группки учениц заметное оживление. По классу пронёсся лёгкий шепоток, взгляды «близняшек» повернулись к нежданному гостю. Не научившиеся лицемерить личики, с нескрываемым любопытством, изучали высокого ...  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх