У секса свои законы

— Андрей Анатольевич терпеть не может такое сочетание цветов! — сказал посланец Военного Министерства. — Немедленно заменить на синий и белый!

Для начальника политотдела армии это было равносильно катастрофе! За неделю, он должен был заменить (переписать) едва ли ни сотню! указателей, вывесок, агитационных щитов и стендов, предусмотренных уставной службой полигона.

О маршале имелось мнение, что он человек надменный, с равнодушным и очень чёрствым характером. Такому не угодить, пиши — пропало!

И вот генерал-майор Репин, как по тревоги собрал срочное совещание, вызвал на него всех замполитов частей и соединений и поставил перед ними один единственный вопрос:

— Как будем выгребать, товарищи офицеры?... — И сам же ответил: — Гнать всех художников, что есть в подразделениях, на полигон и пусть они, денно-нощно, всё исправляют! За своевременное действие отвечает... — генерал пробежал взглядом по лицам собравшихся политработников. Остановил взгляд на писаном красавце. «Красота спасёт мир — вот пусть и спасает!» — ... подполковник Поляков. Лично отвечаете за своевременное исполнение.

«Вот оно, прилетело, откуда не ждал!» — вздрогнул супруг Нины Георгиевны.

— Есть, товарищ генерал-майор, — ответил бодро, но безрадостно.

Кому же понравится оказаться козлом отпущения, и «подставлять» супругу, забирая у неё перед самым спектаклем художника сцены?

Штабные всезнайки уже шептали о нём начальству.

— Ага! — вскинул рыжеголовую башку начальник политотдела армии. — Вспомнил! Был я недавно в твоих пенатах, Поляков. Видел Ленинскую комнату великолепно оформленную. Стенгазеты видел — тоже на уровне. Значит, хороший художник у тебя есть. Поделись, непременно. Он один троих богомазов стоит.

— Так точно, товарищ генерал-майор! — сказал Поляков. — Через два часа доставят.

— Вот и отлично! — генерал повернулся к остальным замполитам. — Каждого, кто имеет хоть какое-то представление о красках и кисти, немедленно сюда! В распоряжение подполковника. В восемнадцать ноль-ноль буду с ними беседовать лично. Время пошло!..

...

«Я» оказался прав.

Весь день Бестужева думала о Большакове. Думала сердито, даже гневно. Но думала.

Порой ей казалось, что высказанное им слова относились к её поруганной чести и поблекшей гордости, которые не свершились, но могли быть где-то рядом.

«На этом прохвосте пробы некуда ставить...», — думала она, занимаясь уборкой квартиры.

«На кого позарился, отщепенец озабоченный!» — ругалась Бестужева во время варки обеда.

Потом, с ощущением опустошённости, сидела, уставившись в открытое окно.

Время ползло медленнее улитки.

Не по-апрельски жаркое солнце, активно выпаривало отражение в лужах, открывало асфальтовые дорожки, освежило краски молодой травы. И чтобы, как-то отвлечься решила пройтись по солнышку в магазин за продуктами.

Но холодильник оказался забит до предела и планы поменялись.

«Пока дети в садике, а муж в очередной командировке на, каком-то, очередном полигоне, можно, открыть сезон катания на велосипеде...»

Решила — сделала.

Неспешная езда на велосипеде в ясную безветренную погоду для женщины есть само по себе удовольствие!

Бестужева это знала ещё с училища. И, по-возможности, пользовалась таким нехитрым методом, когда допекала внутренняя неудовлетворённость... Надо только уметь закрепить велосипедное седло под определённым углом...

«Что Большаков имел ввиду, сказав про «наследие»?... Не то ли самое, что выпирало из его галифе в спортзале?... « — рассуждала Нина Георгиевна, вращая педали...

«Могли бы уделить время и поделиться, с очень послушным учеником, опытом правильного поведения... Я имею ввиду теоретическую часть... « — передразнивала она слова Большакова.

«Не хватало, что бы он попросил о практических занятиях... в постели!...»

На безлюдном участке в гору, слегка приподнявшись, сместилась немного вперёд и, нащупав промежностью самый кончик кожаного седла, раскачиваясь из стороны в сторону, начала тереться чувственной точкой клитора о твёрдый «фаллос» велосипеда, постепенно опускаясь на него всё плотнее...

«Вот тебе и пример женского поведения в одиночестве... « — закусив нижнюю губу, на самом верху дороги выдохнула она, и — достигла оргазма!!! ..

После пятиминутной передышки, проверила — защитила ли прокладка от её выделения спортивные брюки и покатила к дому...

— Всё! Сегодня, этот говнюк Большаков, меня не побеспокоит, — уверила себя Бестужева, затаскивая веломашину в подъезд. — Хоть бы кто помог... Всё-таки — второй этаж...

Она сердито толкала велосипед по уступам ступеней.

— Столько силы забрала железяка чёртова!... — и тепло покосилась на кончик велосипедного сиденья...

...

Вечером Поляков на несколько часов приехал с полигона, чтобы переночевать с женой, помыться, и поменять бельё на свежевыстиранное.

Нина Георгиевна, уложив детей, уже укладывалась в постель.

Услышав приезд мужа, она накинула халатик, и пошла, кормить кормильца, (пардон за тавтологию).

Наложила в тарелки: макароны, котлет, салат из свежей капусты, соления. К соленьям — водочку. К чаю поставила хрустальную вазочку с вишнёвым вареньем и оладьи (хорошо, что испекла накануне). Присела, наблюдая, с каким аппетитом муж поглощает это изобилие калорий. Себе подобной вольности она позволить не могла. Фигура для балерины в приоритете!

Поляков уничтожал домашние блюда и поглядывал на сидевшую напротив жену. Он придумывал, как сказать супруге (зная, с каким рвением она готовится к предстоящему спектаклю), что несколько часов назад её Большакова усадили в полковой «уазик» и отправили на армейский полигон художничать.

— Соскучилась?... — начал он издалека.

— А как ты думаешь, если мужа не было дома целых пять дней? — вопросом на вопрос, ответила Нина Георгиевна.

— Ну, не сердись. Сегодня наверстаем... Как дети? Здоровы?

— Позавчера покашливали... Сегодня, вроде бы, всё хорошо.

Поляков посмотрел в сторону детских кроваток. На его опрятном лице отразилась забота.

— Надолго приехал? — спросила жена.

— Завтра, чуть свет, снова еду... Маршал прибывает. Мы ждали его к началу мая, но в генштабе, стахановцы сраные, подсуетились раньше... Представляешь, адъютант маршала заставляет переделывать всю наглядную агитацию, вывески, указатели и прочую хрень, из-за того, что Гречко, видите ли, не любит сочетание красок жёлтого с чёрным!

— Я тоже такое не люблю, — сказала Бестужева, и подозрительно глянула на мужа. — Ты, про наглядную агитацию, к чему?

— Так, к слову пришлось... — быстро ответил Поляков, справедливо понимая, что нужная атмосфера для признания ещё не готова. — Спасибо за еду! Всё было очень вкусно. Пойдём, милая, спать. Я так по тебе соскучился!..

...

В постели Поляков был не так хорош, как внешне. Но сегодня он старался во всю мочь! Вертел податливое тело жены и так и сяк. То сверху полежит. То со спины пристроится. То сбоку (нравилась ему поза, когда одна нога у жены вытянута, а другая согнута в колене). Поднимает Поляков согнутую ножку и под ляжкой в промежность тычет...

Наконец разошёлся. «По-офицерски» запрокинул обе ноги балерины себе на плечи и — наяривает сверху... Не глубоко, но часто. Только для полного успеха ему кое-что не хватает.

— А что это у нас с тобой сейчас происходит? — спрашивает он с учащённым дыханием, заглядывая в красивое лицо супруги.

— Любовь... — отвечает терпеливая Нина Георгиевна.

— Скажи, что-нибудь другое...

— Нет... — не соглашается жена.

— Ты же меня любишь? Скажи...

— Люблю. И не хочу опошлять...

— В сексе есть свои законы... Давай!

— Секс нужен для размножения... Любовь — иное...

— Ну, ты же хочешь по-настоящему?... Постарайся раскрепоститься,...  Читать дальше →