Карточный домик или дом Карт (перевод с английского). Часть 2

Затем она заговорила опять:

— Том, я надеюсь, ты не возразишь, если я скажу, что это — чудесный ужин! Я не уделяла достаточного внимания твоей способности к кулинарии! Моллюски просто восхитительны, и мне понравился салат.

— Спасибо, Марианна. Я, конечно, не все время ем так, но сегодня почувствовал, что хочу сделать что-то более амбициозное.

Она посмотрела на меня слегка испуганно.

— Как ты думаешь, ты... долго еще будешь оставаться в этой квартире? — Конечно я понял, что это значит, — это подразумевало: «когда ты вернешься домой?»

— Я просто не знаю, дорогая. — Я внезапно остановился, чувствуя себя неловко из-за того, что обратился к ней с привычной нежностью. — Марианна, я не знаю, что будет дальше. Я знаю, что люблю тебя и хочу, чтобы наш брак выжил. — Она улыбнулась, хотя в то же время я мог видеть слезы, угрожающие потечь из ее глаз. — Но я не знаю, что нам нужно сделать, чтобы это произошло. Приглашение тебя поговорить показалось мне правильным следующим шагом.

Она на мгновение зажмурила глаза, и слезы потекли по ее щекам. Затем, не говоря ни слова, она взяла мою руку через стол, поднесла ее к себе и горячо поцеловала в ответ. Этот любящий жест был мне так знаком. Я вспомнил, что в последний раз, когда она это делала, мы ехали с пикника на озере Форбс, на следующий день после того, как я нашел ее трусики и впервые узнал о ее романе. Это казалось десять лет назад.

Марианна держалась за мою руку; она села прямо, ее щеки все еще блестели, и смотрела прямо на меня.

— Том, я хочу, чтобы ты знал. Я сделаю все, и я имею в виду АБСОЛЮТНО ВСЕ, чтобы загладить вину. Я знаю, что боль, от которой ты страдаешь, — это моя вина, и я... и я...

Внезапно она перестала говорить, и через мгновение всхлипнула, уткнувшись головой в руки, содрогаясь плечами. Недолго думая я обошел стол, поднял ее на ноги и обнял. Она громко плакала несколько минут, пока я крепко обнимал ее, ее лицо прижималось к моему плечу. В тот момент я не чувствовал в себе боли, я знал только то, как хорошо, когда Марианна — в моих объятиях.

Когда ее плач утих, она подняла голову, чтобы посмотреть на меня. Казалось, она хотела меня поцеловать, но не посмела. Она сказала:

— Спасибо, Том, за то, что обнимал меня. Я не думала, что расплачусь, это просто... подкралось незаметно.

Не отвечая, я достал салфетку и осторожно вытер слезы с ее лица, а затем помог ей снова сесть на стул. Я понял, что опять делал не размышляя, — обнял и утешил ее — и это чувствовалось правильным.

— Как ты думаешь, ты все еще можешь наслаждаться остальным ужином? — спросил я. Она кивнула, и я сказал: — Хорошо, потому что на десерт я сделал черничный пирог. — Я наслаждался ее взглядом удовольствия и удивления.

После обеда мы взяли наши кофейные чашки и сели на диван в моей крошечной гостиной.

— Еда была прекрасной, Том, большое спасибо. — Марианна явно не знала, что будет дальше; и я, конечно, тоже

— Спасибо, Марианна. По какой-то причине я хотел произвести на тебя впечатление. Одно из того, что беспокоит меня в нашей ситуации — это то, что я чувствую себя пассивной жертвой. Не я действовал, а действовали СО МНОЙ. Я думаю, что пригласив тебя сюда, и показав, что я могу сделать больше, чем просто приготовить хот-дог, я пытаюсь принять активное участие в... разрешении или попытке разрешения нашей ситуации.

Я продолжил.

— У меня есть миллион тем, которые я чувствую необходимость обсудить с тобой — сказать тебе или спросить. И все они перемешаны в моем уме без какого-либо порядка. Поэтому я просто собираюсь поговорить обо всем, что всплывает, не заботясь о последовательности. — Она кивнула в знак согласия.

— Начну с того, что я чувствую по поводу твоей измены и твоей лжи мне. Когда я сегодня говорил с Андреа, она почувствовала, что ты еще не поняла всего того, что чувствовал я. И я точно, знаю, что прежде чем мы сможем найти выход, тебе придется узнать — и признать — все, что меня расстраивает.

— Итак, вот первое. Не обязательно самое большое или самое важное, но первое: ты сделала меня лохом. В течение восьми месяцев ты трахалась с другим мужчиной, регулярно встречалась с ним, строила с ним близкие отношения, а я был полностью в неведении. В то время как я думал, что являюсь единственным мужчиной, с которым ты близка, ты могла ощущать восхитительное удовольствие от своей тайны. Когда я страстно целовал тебя или шептал в постели ласковые слова, ты знала, а я был в неведении, что другой мужчина тоже делал это с тобой. Когда мы занимались любовью, ты могла думать о том, как это делает кто-то другой. Ты могла сравнивать мой член с его, мой язык с его, мою энергию или мягкость или выносливость с его, а я бы никогда об этом не узнал.

Марианна грустно посмотрела на меня.

— Том, я никогда не сравнивала тебя с... с Эдди. Это никогда не было чем-то таким...

Я ответил быстро и резко:

— Можешь ли ты мне сказать, что никогда, ни разу не думала о нем, когда была в постели со мной? Можешь ли ты посмотреть мне в глаза и сказать, что никогда, ни разу, в то время как я гладил твою грудь или облизывал твою киску или трахал тебя, не думала о том, как это делает Эдди? Когда мы заканчивали заниматься любовью и счастливо лежали в объятиях друг друга, ты можешь поклясться, что никогда не думала о том, каково это — лежать после секса в объятиях Эдди?

Во время этих вопросов она отвела взгляд — было очевидно, каков был ответ.

— Нет, Том. Признаю... иногда я об этом думала.

— Ну вот, как мило, — сказал я сердито. — У тебя была тайна — ты знала кое-что, чего не знал я. Я полностью открыл себя для тебя, позволил себе быть для тебя полностью уязвимым, думая, что я — твой единственный любовник, как и ты сама для меня. Я никогда не думал, что когда ахал от удовольствия или делал странное лицо, входя в тебя, что все это становилось топливом для твоих сравнений.

Она молчала около минуты.

— Для меня это никогда не было целью, Том. Но я понимаю, что ты говоришь. Думаю, это лишь один из многих способов, которыми мое безрассудство ранило тебя.

— Позволь мне продолжить, — продолжил я сердито, стараясь не кричать на нее. — Я уверен, что часть возбуждения каждый раз, когда ты... трахала того парня, заключалась в том, что это была измена, что он не был твоим старым мужем много лет, каждое движение которого ты могла предсказать. Со мной все не так, но я могу это понять. Что для меня гораздо хуже, так это то, что возбуждение от секса со мной, должно быть, было у тебя от знания того, что у тебя еще есть незаконный любовник, который делает с тобой то же самое.

— Я продолжаю думать о том вторнике, когда записал тебя с Эдди. Ты трахалась с ним в номере мотеля в течение двух часов, а затем пришла домой тем вечером, улыбаясь. Ты выглядела фантастически — твоя кожа светилась, твои глаза блестели, ты была полна радости и полноты жизни. И после обеда ты пыталась затащить меня наверх в кровать, чтобы заняться любовью, все время зная, что раньше в тот же день ты трахнула своего любовника! Разве ты не видишь? Всякий раз, когда мы занимались любовью с тобой, в нашей постели было трое. Ты привела туда к нам своего любовника, в своей голове, и я НИКОГДА ОБ ЭТОМ НИЧЕГО НЕ ЗНАЛ!

Она молчала, опустив голову.

— Ты держала меня за дурака, Марианна! — Внезапно она подняла голову и хотела что-то сказать, но потом передумала. Мы оба несколько минут сидели в тишине, а затем я продолжил:

— Может быть, теперь нам стоит поговорить о лжи. Я, конечно, могу понять, как тщательно ты скрывала свой роман и почему. Ты — умная женщина, и это большая часть того, почему я женился на тебе! — Мне удалось слегка улыбнуться. — Но когда на следующий день я нашел эти трусики-стринги ...  Читать дальше →