Карточный домик или дом Карт (перевод с английского). Часть 2

6. Я завидую Эдди. Завидую тому сексуальному удовольствию, которое ты ему давала, которое должно было быть предназначено лишь для меня. Но еще больше завидую тому интимному времени, которое вы провели вместе, спокойным ночам в его квартире, любви и близости, которые, очевидно, строились в течение месяцев, что вы провели вместе. Я невероятно ревную и злюсь, что ты поделилась с ним своей самой близкой, полностью открытой стороной.

7. Ненавижу, что ты получала удовольствие за мой счет. В постели с Эдди, часть твоего возбуждения была от того, что ты изменяла мне. В постели со мной часть твоего возбуждения заключалась в том, что тебя также трахал Эдди. Это, несомненно, делало секс для тебя более горячим, но только ценой моей боли.

8. Я зол на тебя за то, что ты сломала что-то, что я не знаю, как исправить — это наш брак. Я хочу, чтобы все было так, как было, и знаю, что так больше не будет никогда. Даже если мы останемся вместе, как я смогу когда-нибудь полностью доверять тебе как раньше? Это доверие разрушено, и я не знаю, как его вернуть.

9. Я боюсь собственного гнева и чувства обиды, боюсь, что они разрушат наши отношения. Я не знаю как, даже если мы вернемся друг к другу, мы можем прийти к тому, что я не буду постоянно злиться на тебя и постоянно напоминать тебе в лицо твои похождения. Что произойдет, когда ты, наконец, скажешь: «хватит, перестань укорять меня из-за моего с Эдди романа, пора все преодолеть и забыть об этом», а я до сих пор не могу этого забыть? Какое-то время ты будешь любить меня и извиняться, но что произойдет, если ты захочешь вернуться к нормальной жизни, а я все еще не смогу этого сделать? Что произойдет, если ты захочешь заняться со мной любовью, а я все еще не смогу коснуться тебя?

Когда я закончил читать свой список Марианне, наступила тишина. Я был рад, что написал его, и нашел время, чтобы тщательно сформулировать свои мысли. Я уверен, что были и другие вещи, которые я мог бы упомянуть, но в списке было много из того, что я чувствовал.

— Господи, Том, — наконец сказала Марианна с дрожью в голосе. — Я думала, что я — чувствительный человек, и полагала, что серьезно подумала об этом, но есть вещи, которые даже не приходили мне в голову.

Она посмотрела на меня.

— Это для тебя было просто ужасно, правда?

Я ответил просто:

— Да, правда, — а через минуту продолжил: — А ты — чувствительный человек, Марианна. Чувствительный, заботливый и обычно очень наблюдательный. Но каким-то образом, с этим романом ты, кажется, все приостановила.

Она кивнула в знак согласия.

— Да, я так и сделала, потому что подсознательно ощущала, что если бы обратила внимание на твои чувства, это помешало бы моим собственным эгоистичным планам. Так что, я думаю, я просто отключила свою чувствительность. — Она поморщилась от отвращения. — Боже, какая идиотка!

Еще через минуту или две молчания я встал и молча взял ее за руку. Я помог ей подняться на ноги, и мы прогулялись рука об руку с веранды вокруг нашего зеленого заднего двора, наслаждаясь тенью ореховых деревьев в задней части дома. Некоторое время мы не разговаривали, просто наслаждались ветром и криками птиц.

Мне нравилось держать Марианну за руку. Меня успокоило, что по крайней мере такую степень физической близости я мог иметь с ней без гнева и боли, кипящих внутри меня. Очевидно, что это было далеко от занятия любовью! Но казалось хорошим первым шагом.

Через некоторое время мы вернулись на веранду, выпили еще немного чая со льдом и потратили несколько минут на разговоры о другом. Я пропустил пару наших еженедельных звонков детям в понедельник вечером, и Марианна рассказала мне, как у них дела. Она сказала им, что я был в командировках, поэтому у них не было повода узнать, что я ушел из дома. Я ценю, что она так поступила.

Конечно, в конце августа, когда они вернутся, возникнет проблема. Если бы я все еще жил в квартире, нам с Марианной пришлось бы серьезно поговорить о том, как объяснить им ситуацию. Но у нас все еще было несколько недель, прежде чем мы с этим столкнемся.

Тогда я сказал:

— Марианна, это был хороший день, но мне пора идти. — Я думал добавить, что у меня запланировано свидание с Кэрри, но это казалось слишком жестоким, поэтому я сдержался.

Но это не имело значения — она сразу же спросила:

— Ты увидишься... с Кэрри сегодня вечером? — Я кивнул и увидел, как слезы возвращаются в ее глаза.

— Извини, Марианна, — это все, что я сказал. Я не собирался обещать, что перестану видеться со своей воображаемой любовницей.

— Том, мы можем... поговорить еще... скоро?

— Конечно, — ответил я. — Как насчет вторника, послезавтра? Почему бы тебе не вернуться ко мне в квартиру на ужин?

— Хорошо, — хлюпнула она. — Думаю, мне нужно поговорить с тобой о Кэрри. Я пыталась не думать об этом, но мое воображение делает мою жизнь несчастной. Может быть, если ты на самом деле расскажешь мне... о ней и о своем... с ней времени вместе, я буду немного менее несчастной и напуганной.

— Меня это устраивает, Марианна.

Мы договорились, что на этот раз мы разделим ужин: Марианна принесет салат и десерт, а я сделаю все остальное.

— Том, ты не мог бы оставить мне свой список? Думаю, мне следует его перечитать и еще немного подумать. — Я был доволен ее просьбой и, естественно, согласился.

Уходя, я поцеловал ее в щеку, а она одарила меня грустной, несмелой улыбкой. Я не знал, как к этому относиться, но было ясно, что в этот момент Марианна была более несчастна, чем я. Я не мог не думать, что это — прогресс.

***

Ко вторнику я начал больше надеяться на свой брак. По разным причинам я чувствовал себя менее опустошенным, чем раньше. Я принял меры, это была одна хорошая новость. Во-вторых, Марианне пришлось гораздо более прямо противостоять всей боли, которую она причинила мне, и она, казалось, встретилась с ней лицом к лицу. И наконец, воображаемая Кэрри делала Марианну несчастной!

Это, конечно, не был с моей стороны хорошо продуманный план, просто идея, которую стоило попробовать. Но теперь вместо треугольника Том/Марианна/Эдди внутри обеих наших голов появился треугольник Том/Марианна/Кэрри (по крайней мере, для Марианны), и Эдди показался мне все менее и менее важным, даже для меня.

Я даже мог подумать, что — не сейчас, но когда-нибудь в будущем — я мог бы заняться с Марианной любовью, не злясь, что Эдди полностью разрушит для меня эту возможность. Я предполагал, что страхи Марианны по поводу Кэрри будут сосредоточены на сексе, и что она будет так беспокоиться о моем романе, что любое сексуальное отношение к Эдди будет далеко от ее мыслей.

***

Приводя в порядок квартиру и проверяя готовящийся обед, я обнаружил, что с нетерпением жду возможности поделиться с Марианной своими сексуальными подвигами с воображаемой Кэрри — она дала понять, что хочет о них знать. Преимущество фиктивного романа в том, что он может идти именно так, как вам хочется! Я хотел, чтобы мой секс с Кэрри звучал как можно горячее.

Когда Марианна приехала, то снова выглядела потрясающе. Моя жена всегда была красивой, но когда решала выглядеть лучше, то была совершенно ошеломляющей. У нее были туфли на низком каблуке, увеличивавшие ее рост, и пастельная синяя юбка, которая колыхалась вокруг ее бедер, когда она шла. Ее блузка без рукавов была белой и полупрозрачной, так что, под ней у меня сложилось впечатление кружевного бюстгальтера. Даже не думая об этом, я обнял ее, впустил в квартиру и поцеловал.

Я думаю, что это удивило нас обоих! Она посмотрела на меня и сказала:

— Ух, ты, Том, это было мило!...  Читать дальше →