Спец-заказ. Части 7—9 & Эпилог

— Ты не понимаешь... — попыталась возразить Мила.

— Чего я не понимаю? Думаешь, я не знаю, чем он с тобой занимался? Он уже столько лет в разработке, но ходит по краю! — в отчаянии Максим запустил руки в волосы. — Ведь из-за него ты стала такой, какая есть! Это он сделал из тебя шлюху, а не Валет или твои хилый босс с сыночком-садистом!

Мила еще горше заплакала. Нет, он никогда не сможет забыть, кем она была, как бы не был привязан к ней сейчас. В моменты разногласий всегда будет вспоминать, что знал ее развратной блядью, готовой без устали сосать чужие члены.

— Если бы не он, я бы не сумела связаться с тобой, — выдвинула последний аргумент Мила.

Максим ссутулился, опустил плечи, и с нескрываемой жалостью посмотрел на девушку.

— Идиотка... Это я помог тебе! Я подговорил одну из служанок сунуть номер тебе в карман, чтобы вывести его на чистую воду! Это потом выяснилось, что кроме того ты была одной из похищенных женщин!

Мила недоверчиво покрутила головой. Нет! Она не верила. Не хотела верить. Венсан заботился о ней. Да, в своей извращенной манере, но если бы не он, научивший ее сохранить себя в тех жутких обстоятельствах, вряд ли бы она выбралась целой и сравнительно нормальной из всего этого.

— Его. Там. Не было, — упрямо отчеканила она.

Максим, сидевший на кресле, обхватив голову руками, даже не обернулся.

***

Их расставание было неизбежным. Мила спешила вернуться в Россию, Максим не видел смысла ее больше удерживать. В ночь перед ее отлетом, занимаясь любовью с ним, тая в его объятиях, Мила стонала и плакала, страдая от предстоящей разлуки. Благодаря ему она свободна телом, он показал ей, что страдание не должно сопутствовать наслаждению, но душа ее еще не сняла своих оков и не готова была принять его простые, честные чувства.

Как сказала психотерапевт, ей предстоит еще очень много работы, чтобы собрать себя в единое, непротиворечащее друг другу целое из разрозненных кусочков.

— Вам нужно суметь не только признать произошедшее, но и взять ответственность за него, — пыталась достучаться она до Милы, — научитесь прощать себя за те выборы, что делали. В тех обстоятельствах, ваша психика не видела других... Иначе, вы не сумеете разглядеть другой выбор, в новой ситуации.

Пока Мила с трудом понимала, о чем она, лишь согласилась продолжать сессии на расстоянии по скайпу, тем более, что все еще была в программе реабилитации жертв насилия, спонсируемой Еврофондами.

Дома она не долго наслаждалась покоем. Дело против Александра Борисыча так и не возбудили. Как сказали в прокуратуре — за недостаточностью улик. Валет был ненадежным свидетелем, выгораживающим себя, чтобы скостить маячивший перед ним пожизненный срок, а Мила слишком дискредитировала себя, чтобы ее слова в принципе брались в расчет.

Она не расстроилась, поддерживавший с ней контакт, несмотря на разрыв, Максим предупреждал, что так скорее всего случится. К этому времени она уже сумела рассказать Маргарите, психотерапевту, о полном безразличии к дальнейшей судьбе насильников. Та похвалила, сказав, что признание подобного — это большое достижение на пути выздоровления.

— Не давай оценке своим чувствам. Просто позволь им быть. А делать — делай, что в твоих силах и возможностях.

Она так и поступила. Собрала документы и подала в европейский суд по правам человека. Процесс обещал быть долгим, но ее это не смущало. Да, для бывшего шефа, это как комариный укус, но хотя бы, будучи на виду, это удержит его и Славу от повторения подобного с другой беззащитной жертвой.

Тем не менее работы в родном городе для Милы больше не было. Она ходила на интервью, но получала сплошные отказы — насмешливые, жалостные, двусмысленные и даже откровенно оскорбительные. Один директор компании по разработке компьютерных эффектов для кино сказал прямо, что ему настоятельно рекомендовали не рассматривать ее кандидатуру.

— Мне абсолютно по барабану, правда ли, что о тебе говорят. Но ты не уникальный специалист, чтобы из-за тебя подставляться. Так что, если хочешь работать, советую поменять область применения своим талантам!

Мила не стала отвечать.

Она жила с родителями, в своей маленькой детской комнатке, и знала, что может тут оставаться вечно. Но также знала, что ей этого мало. Надо выбираться и как-то жить дальше. Усложнялось все тем, что у нее началась физическая ломка — тело с ненасытностью бездонной прорвы требовало секса. Механическое теребение клитора не приносило никакого облегчения. Сны наполнились эротическими образами — она снова в любимой пыточной камере Венсана, распятая под его кнутом, задыхающаяся от его члена... Просыпалась она в поту, вся трясущаяся от жестокого оргазма. Маргарита сочувственно посоветовала включить побольше спорта и физической активности в жизнь.

— Мила, это зависимость, аддикция. Твой мозг так научили воспринимать наслаждение. Но мазохизм — это не норма. Это дорога к саморазрушению, ты сама это поняла. Нужно много времени и выдержки, чтобы разрушить извращенные паттерны и построить новые нейронные связи. Ты сейчас, как алкоголик в полной завязке — избегай любых искушений, даже от капли все достигнутое может откатиться назад.

Умом Мила соглашалась с ней, но голодное чрево требовало эйфории, соглашаясь хоть на малое — мечту, фантазию. С этим бороться было тяжелее всего, ведь, казалось, от мастурбации никому нет вреда. Только от чего она потом ходила как на ватных ногах и придавалась самобичеванию, подменяя физический мазохизм душевным?

Последней каплей стало появление на горизонте Витали, пришедшего с повинной.

— Я виноват, Мила, я тогда ключи от машины не нашел, а подойти за тобой уже не успевал...

Мила не злилась на него, просто смотрела с удивлением, поражаясь тому, что когда-то любила его.

Виталя, приняв ее молчание за прощение, попытался обнять и поцеловать девушку. Та слабо стала сопротивляться, надеясь оттолкнуть его, но парень вдруг вцепился в нее, с силой прижимаясь губами к губам. Миле уже было не до шуток, вырвавшись, она залепила тому пощечину.

— Ты с ума сошел? — ошарашено вопросила девушка.

— Не... я просто думал, тебе так больше нравится теперь... — промямлил непутевый кавалер. — Давай снова жить вместе, я люблю тебя, — заторопился он.

Мила в недоумении взирала на него, не в силах понять, серьезно ли он вообще.

— Ты знаешь, что со мной случилось? — осторожно спросила она.

— Да, — кивнул парень, — для меня это не имеет значения. Я готов принять тебя любой!

Милу как обухом по голове стукнуло. Не только любой, но желательно именно такой — поруганной, униженной, слабой, на фоне которой он будет героем, восхищающим собственным великодушием!

Она сухо поблагодарила его за благородный порыв и побыстрее выпроводила, пообещав подумать.

Потом села за компьютер, открыла сайт с вакансиями по работе и изменила настройки региона — пора двигаться дальше. Ей нужно уехать от сюда и начать все с начала среди тех, кто даже не догадывается, что для своих 24 лет она познала в жизни слишком много мерзости и разочарования — не только в людях, но и в себе. Нужно наконец найти силы и перевернуть страницу, начать с чистого листа, может тогда удастся поправить то, что находится в руинах — ее когда-то свободный, жизнелюбивый дух?

Эпилог

Ранняя осень на дальнем востоке была удивительно мягкой. Днем порой температура все еще доходила до 25, но деревья уже желтели, окутывая воздух призрачным золотом. Миле здесь нравилось. Прошлую осень она провела домашней собачкой Александра Борисыча, изредка лишь ловя вид на промозглую, слякотную серость за окном, а тут октябрь-месяц, а можно гулять, накинув лишь легкую кофточку.

За четыре месяца жизнь ее устоялась и вошла в колею. Она скучала по родителям, но звонила не часто, посылая ...  Читать дальше →