Спец-заказ. Части 7—9 & Эпилог

Глава 7

Прошло уже два месяца со времени возвращения Милы в родной город. А с момента ее исчезновения той темной майской ночью — больше полугода. Жизнь ее, да и она сама, радикально поменялись за столь короткий срок. Она с легкостью привыкла к постоянным унижениям и насилию, что подвергал ее новый хозяин, с радостью окунувшись в существование добровольной домашней сучки. Александр Борисыч оказался истеричным, ревнивым, неуверенным в себе мужчиной, плохо контролирующим свое либидо, в придачу абсолютно неумелым. Он с удовольствием демонстрировал прелести Милы своим дружкам, но никогда не делился ею, предпочитая использовать единолично, подолгу изводя ее в попытках добиться стабильной эрекции. Если по началу его заводило само положение вещей — что она, некогда неприступная, даже не считавшая его за мужчину, не замечая его заигрываний, сейчас ползала перед ним на карачках, подставляя влажные, готовые дыры по малейшему требованию, то с течением времени эта возня стала его утомлять, и даже при помощи виагры ему не удавалось вернуть себе былого накала. Он все чаще стал ограничиваться минетом, позволяя рабыне часами вылизывать его слегка трепещущий член, пока сам сидел в кабинете за работой.

Бить ее он пробовал, но не получил от этого никакого удовлетворения, так что ограничивался лишь пощечинами и пинками. Девушка и то, и другое воспринимала с благодарностью, не перечила и взирала преданным щенячьим взглядом. Мужчина же с тоской ловил себя на мысли, что вся эта затея оказалась провальной, он скучал по прежней — живой, искрометной, очаровательной помощнице, а получил лишь распутное тело, лишенное прежнего духа.

— Милочка, — позвал он ее, тихонько сидящую в привычной позе на коленях возле дверей. На девушке было пошло прозрачное кружевное белье, с виднеющимися напряженными сосками, черные чулки с поясом и трусики-стринги с прорезью на промежности. На верх надевался маленький белый передничек с рюшками — Александру Борисычу явно не хватало фантазии, весь ее шкаф был полон подобной мишурой.

Девушка встрепенулась, опустилась на руки и поползла к хозяину, виляя округлыми ягодицами.

Александра Борисыча это очаровательное зрелище лишь еще больше раздосадовало.

— Не сейчас, — грубо оттолкнул он ее руки, тянущиеся к его ширинке, — вот, хуесоска, все тебе мало.

— Да, хозяин, простите, — послушно склонила голову девушка.

— Я уезжаю по работе, а на днях, как на зло, сын должен с учебы приехать. На время пока он здесь, одевайся в обычную одежду персонала и не высовывайся из комнаты, — приказал он. — Хотел тебя Валету сплавить для надежности, да он не в городе, — посетовал мужчина.

Мила похолодела. Одна мысль о подобном наполнила плохо сдерживаемым ужасом.

— Хорошо, хозяин, — мягко согласилась она. Кажется, трахать сегодня он ее не будет, и то слава Богу. Переоценил силы, старичок, злорадно подумала девушка, не снимая маски покорности с лица. Внутри она ликовала — может, с его отъездом, надзор над ней хоть слегка ослабеет и ей удастся хоть что-то предпринять?

За эти два месяца она успела убедиться, что несмотря на свою леность и явно нарастающее разочарование, бывший шеф все же не планировал так легко расставаться с новой игрушкой. Да, она не оправдала его ожиданий, но обошлась слишком дорого, чтобы разбрасываться. За ней велось постоянное наблюдение, в ее комнатке и ванной стояли камеры, по дому она ходила лишь в сопровождении амбалов-телохранителей, бесстрастно взиравших на ее неприкрытые прелести. Другая прислуга, только завидев, опускала глаза и делала вид, что ее вообще не существует. Даже врач, регулярно осматривающий ее, вел себя также равнодушно, как те «специалисты» из распределительного дома, где девушек сортировали перед аукционом. Словно она была кошкой, а не человеком.

Тем не менее, Мила не теряла надежды. Внешне она упивалась своей рабской долей, но внутренне постоянно была настороже, надеясь на мелочь, случайность, что помогла бы ей повернуть судьбу вспять. Она и радовалась, и страшилась сексуальной неполноценности босса, ведь, реши он избавиться от нее, кто знает, что бы с ней стало. В нем не было ни одной черты истинного Верхнего, что она познала в Венсане. Ему даже в голову не приходило, что Доминанту совсем необязательно трахать свою нижнюю, многим это вообще претит, скудность ума не позволяла видеть другие возможности. Он лишь хотел ее полного подчинения, а получив, не знал, что с этим делать.

***

Первые два дня после отъезда хозяина Мила откровенно скучала. Одетая в серое платье горничной, она целыми днями сидела в комнате, читала опротивевшие любовные романы, лишь выходя на кухню, чтобы поесть, покуда служанка занималась уборкой. Привычные амбалы уехали с боссом, но к ней приставили парочку других, явно бандитской наружности. Высокий, щербатый, впервые увидев ее, растянулся в скабрезной улыбке, что-то зашептав напарнику, от чего оба заржали. Мила в волнении узнала одного из подручных Валета, ответственных за ее похищение, но виду не подала. Лишь смиренно опустила глазки полу и пошла, куда приказали, мягко покачивая бедрами под обтягивающей юбкой. Бояться — она не боялась, вряд ли бы они осмелились на что-то. А даже, если бы удалось их спровоцировать, это могло стать возможностью, о которой она так молила небеса.

Приехавшего из Лондона на каникулы сына хозяина она не видела, тот, судя по обрывкам разговоров прислуги на кухне, большую часть времени проводил в клубах, проматывая отцовские деньги. Она уже было отчаялась, смирившись со скорым возвращением Александра Борисыча, когда Его Величество Случай сыграл с ней злую шутку.

Среди ночи девушка внезапно проснулась от громких голосов под дверью. Один был явно голосом того щербатого охранника, второго она не знала.

— Санек, кто бы мог подумать, — хрипло, немного заплетаясь, говорил второй мужчина, — я бы тебя никогда не узнал, если бы не твой выбитый зуб.

— Конечно, Вячеслав Александрович, вы ж мне его сами и выбили, — загоготал щербатый.

— Какой я тебе Вячеслав Александрович? Мы ж с детства друг друга знаем. Славка — я, твой друган с Кировки, — явно пьяно стал брататься второй.

— Ну, Кировка давно в прошлом. Особенно для вас. Небось и забыли наших пацанов, пока по своим лондóнам шатаетесь. Вон, ваш батя как высоко взлетел.

— Это — да, орел, — неприязненно выплюнул слова мужчина, — но я-то все тот же! Давай пойдем выпьем, Санек? За встречу?

Щербатый загоготал.

— Не, я не могу. Мне за такое босс голову свернет.

— Ну и хрен с ним, старым пердуном!

— Не... Как бы то ни было, мы теперь с тобой в разных весовых категориях, братан — ты, вон, по ресторанам дорогой коньячок за ворот заливаешь, а я шлюх сторожу.

— Кого? — изумился парень, — и правда, чего ты тут стоишь посреди ночи?

Амбал замялся, вдруг осознав, что в запале ляпнул лишнего.

— Простите, Вячеслав Александрович, но вам не стоит здесь находиться, — поспешил выпроводить пьяного приятеля он.

— Погоди-погоди... что это ты там скрываешь? — отказался уходить хозяйский сынок. — Как ты сказал? Шлюх сторожишь? Неужто папенька себе шалаву завел? А он вообще может? — захихикал парень.

— Слав, шел бы ты спать, — попробовал по-хорошему утихомирить его щербатый, — у меня же неприятности будут.

Тот, казалось, согласился, пьяно что-то замычал.

— Ладно-ладно, все расскажу, — увещевал другана Санек, — только идем.

Голоса стали удаляться.

—... аппетитная сучка, бля буду... за сиськи я б еще пожамкал... — донеслись до Милы слова, описывавшего ее охранника.

Мила тихонько перевернулась на бок. Она и не заметила, что за все время разговора даже не двинулась, затаив дыхание и боясь вздохнуть. Что ж, из всего услышанного можно было сделать два вывода: раз — сынок хозяина до сего момента явно был не в курсе ее существования, и два — он явно не в самых лучших отношениях с папочкой. Мозг лихорадочно заработал — только бы он не забыл ...