Спец-заказ. Часть 5 & 6

Часть 5.

Этот вечер для Милы как начался кошмаром, там кошмаром и продолжился.

Среди ночи она внезапно проснулась с бешено колотящимся сердцем, ледяными руками и ногами и тяжестью в груди, каждый вдох давался с трудом, врываясь в легкие с неприятным свистом. К собственному ужасу, сил не было приподняться, будто ее тело внезапно стало весить несколько неподъемных тонн. В комнате было темно, небольшая иллюминация шла только из-за оставленной приоткрытой двери ванной. Девушка попыталась пошевелиться, сдвинуться с места, встать, чтобы хотя бы набрать воды — но не смогла сделать даже такую малость, в бессилии повалившись обратно на постель. Положение отягощалось тем, что мысли ее были рассеяными, а сознание отказывалось фокусироваться. Она плохо помнила произошедшее. Неужели ее опять накачали наркотиками? Но в прошлые разы не было такой ужасающей физической слабости.

Внезапно она почувствовала шевеление рядом на постели — закричать от неожиданности помешало только проклятое бессилие. Чья-то теплая рука легла на лоб и тут же перелетела на крохотную жилку на шее, считая пульс. Мгновение спустя все большое тело подскочило на кровати, спрыгнуло, прогнув пружины, и энергично забегало по комнате. Когда внезапно включился яркий свет, заставив Милу болезненно зажмуриться, безликим телом оказался сам Венсан, сосредоточенно перебирающий что-то в очередном шкафу.

Подойдя к девушке, он бережно приподнял ее, и приставил стакан с какой-то жидкостью к губам, заставляя выпить.

— Все будет в порядке, Милá, выпей это, — подбодрил хозяин.

Напиток оказался ужасающе сладким и противным, но мужчина продолжал крепко удерживать ее голову, не давая отвернуться. Когда она допила эту гадость до конца, позволил снова бессильно откинуться на подушки. Даже от такого небольшого усилия Милу бросило в пот. Венсан за это время снова покопался в шкафу и вернулся со шприцем. Девушка жалобно замычала, пытаясь отвернуться и избежать укола.

— Не бойся, крошка, это всего лишь витамины, — попытался успокоить Венсан, бережно высвобождая руку девушки из под одеяла, — ты слишком вымоталась, началось обезвоживание и сахар упал.

— Я не диабетик, — смогла выговорить Мила, упрямо отдергивая руку — та чудесным образом стала вдруг отвечать на приказы мозга.

— Конечно, нет, — усмехнулся Венсан, исхитряясь все же сделать укол, — но быть нижней тоже порой очень энергозатратно.

Мила резко покраснела, кровь до того, казалось, бывшая ледяной, вдруг резко нагрелась до состояния кипятка, охватив все тело. Сознание прояснилось, а с ним вернулась и память... Что произошло дальше плохо поддавалось описанию. На нее вдруг накатила такая огромная волна жалости, агрессии и разочарования в себе, что буйная истерика, в которую она впала, была, пожалуй, наиболее продуктивным и наименее травмоопасным способом совладать с захлестнувшими ее эмоциями из всех возможных. Венсан оставался рядом, несмотря на то, что она превратилась в маленькую, вопящую, шипящую и брыкающуюся фурию — молниеносно переходя от самоуничижительных рыданий к жестоким оскорблениям, попыткам придушить мучителя, и обратно. Он спокойно сдерживал девушку в периоды разрушения, замотав в одеяло, не давая причинить вреда ни себе ни ему.

Когда эта эмоциональная карусель наконец исчерпала себя, и девушка, свернувшись клубочком затихла, обессилено плача, он снова поднялся и принес ей большой стакан воды и пару таблеток:

— Это обезболивающее, выпей, — попросил он.

— Уйди... — проговорила Мила, бросив на него быстрый неуверенный взгляд, — я не могу тебя сейчас видеть...

— Попроси, как следует, Милá, — жестко потребовал Венсан, — твое состояние не оправдывает грубости, а наказание можно перенести и на другой день!

Мила мгновенно сжалась... Как быстро он сменил заботливый тон на привычные приказы! Чтобы не забывалась...

— Я умоляю Вас, хозяин, не могли бы вы оставить меня одну сейчас? Пожалуйста... — опухшее личико скривилось, губы задрожали, глаза снова заблестели от лавиной надвигающихся слез. Она выглядела такой юной, трогательной и хрупкой в этот момент, и даже невинной, несмотря на полное отсутствие одежды. Ладошки вскинулись в молельном жесте, оголяя грудь, голова поникла.

Венсан молча развернулся и вышел, погасив свет.

Мила с тоской выдохнула, попыталась устроиться поудобнее на широкой кровати, заворачиваясь в одеяло, как в кокон. Слезы иссякли, но на душе было невообразимо тошно...

***

Сон, бежавший от девушки всю ночь (или то время, что она считала ночью, в темноте и тишине своей роскошной клетки), под утро навалился могильной плитой, давая наконец отдых истерзанной раскаянием пленнице. Ее не будили, но судя по ощущениям, проспала она достаточно долго. Проснувшись, прошла в душ, пытаясь хоть немного стряхнуть овладевшее ею уныние. Спину, ноги и ягодицы заметно щипало. Исхитрившись открыть углом двери зеркального шкафа, стала с омерзением рассматривать оставленное на ней художество. Вся кожа спины, боков была покрыта тонкими красными линиями, кое-где пересекавшимися, но чаще идущими параллельно, словно Венсан методично «раскрашивал» ее своим кнутом. Разрывов вроде не было видно, но кое-где были багровые кровоподтеки. Кроме того, на мягких тканях на месте ударов была мелкая сыпь, начинавшая сильно чесаться.

И что, спрашивается, с этим делать?

Долго размышлять не пришлось, появились знакомые великанши с подносом завтрака (или обеда?) и вчерашним планшетом. Прежде чем разрешить ей приступить к еде, ее обильно смазали какой-то сильно-пахнущей ментолом мазью, затем одели в обычную, хлопковую пижаму — уютную и теплую, далекую от любой эротики.

На планшете в этот раз было коротенькая записка от хозяина с приказом продолжать тренироваться в минете и длинный формальный документ об обязанностях нижней, по сути расширяющий список тех требований, что Венсан ей уже предъявил. Мила проигнорировала и то и другое, не в силах сейчас думать об этом. К ее удивлению, также на планшет была загружена читалка с огромной библиотекой на русском и несколько фильмов, как классических на английском — «Эта замечательная жизнь», «Касабланка», «Унесенные ветром», «Звуки музыки», так и советских — «А зори здесь тихие», «Приключения Шурика», «Служебный роман».

Мила недоуменно вздохнула — и что это все должно значить? Все посмотреть за день она все равно не успеет. Поэтому, плюнув на другие инструкции, включила последний, удобно устроившись в кресле, лакомясь черным шоколадом и запивая горячим чаем, погрузилась в с детства любимые перипетии отношений Людмилы Афанасьевны с Новосельцевым, тем не менее с горечью осознавая, что так всего лишь трусливо пытается избежать неприятных раздумий о своем позорном положении...

***

Чувствуя приближение вечера, Мила заметно стала нервничать, руки дрожали, страх душил, завладевая телом. Боясь повторения вчерашнего, она все же прочитала присланный документ, стараясь не сильно концентрироваться на особо унизительных вещах — целовании ног хозяина, выражении благодарности за избиения и тому подобное. Затем, давясь горькими слезами, все же присела на колени возле своего «тренажера» на стене. Не смотря на спазм в горле, получалось гораздо лучше — все же вчерашние мотивационные усилия Венсана, видимо, не пропали зря.

Служанки пришли как по расписанию, принеся легкий ужин, занялись уборкой, сменили постельное белье. Затем обыденно потянули Милу в душ — прихорашиваться. Настроение девушки, немного улучшившееся за время спокойно проведенного дня, снова пошатнулось, быстро соскальзывая в истерику. Умом она понимала, что та же клизма, несмотря на весь вред от настолько часто проводимой процедуры, сейчас была наименьшей из ее проблем, но тело отказывалось слушаться разумных доводов — она снова плакала, сопротивлялась, лишь чтобы ее окончательно сломленную, все же насильно привели в тот вид, что, по-видимому, считался приемлемым для хозяйских рабынь.

В ответ на непослушание, ...