Кто-то должен уступить. Заключительный эпизод

— А кто мне испорченные полы будет перекрашивать? Разметку волейбольной и баскетбольной площадки восстановит?

Действительно. После того, как убрали полотно задника, полы спортивного зала напоминали «узоры» маскировочной раскраски засекреченного объекта. Просочившиеся через ткань пятна, покрывали всю центральную часть зала.

— Пусть ваш художник, уважаемая Нина Георгиевна, вернёт полам прежний вид.

— Требование, законное, — согласилась Бестужева. — Слышали, Большаков?..

Боря был в пилотке и молча козырнул.

— Вот это будет правильно! — оценил распоряжение жены своего прямого начальника Иван Геннадьевич Назаренко. — Идёмте, молодой человек со мной к завхозу. У него должна быть какая-то половая краска.

Большаков перестал собирать личные вещи и покорно направился за седым майором.

«Пора признать правду, — сказал в его голове «Борис». — С женой подполковника у нас полный провал»...

...

Оставшись одна, Нина Георгиевна прошлась по опустевшему залу, заглянула в самые дальние углы и увидела что искала.

Долго смотрела на портрет, боролась с желанием унести его с собой.

Но это было бы воровство.

Не без сожаления, вернула портрет на прежнее место — за тумбочку, и покинула спортивный зал через запасной выход...

Стояла прекрасная майская погода.

Решила, не спеша пройтись аллеями парка. У развилки, где группа берёз образовали тесный «хоровод», присела на удобную скамью, и подставила лицо тёплым лучам весеннего солнышка.

Мысли приходили и улетали, уступая место друг другу без какой-либо последовательности...

«Поляков должен сегодня или завтра вернуться из командировки... Она без него, действительно, скучает... Калинина обещала передать рукописи. Может, не стоит со всем этим связываться?... Первая репетиция на сцене состоится завтра. Спектакль назначить на воскресение...»

Посмотрела на часики. Начало третьего. Скоро можно будет забирать близнецов из детского садика...

— Здравствуй, Нина!

Рядом со скамьёй стояла Лена Калинина.

— Вот. Написала, как ты просила... — Калинина протянула Бестужевой тонкую папку со скоросшивателем.

Бестужева машинально взяла, машинально поблагодарила.

Калинина опустилась на скамью рядом. Бестужева продолжала наслаждаться солнечными лучами.

— Слышала новость? — спросила капитанша. — В политотделе армии ожидаются крупные перестановки. Прежний зам Репина, будет исполнять обязанности своего погибшего начальника...

«Боже, какая нелепая смерть!» подумала Бестужева.

—... а твоего Полякова назначат на его место. Скоро переедешь из этой дыры в Уссурийск и станешь женой полковника...

Калинина замолчала, ожидая от «подруги» ответную реплику.

— Кто тебе об этом сказал? — спросила Елена Павловна, сохраняя блаженное выражение лица.

— Ну, ты, Нин, даёшь! Будто не знаешь, что в гарнизоне, трудно держать что-либо в секрете...

— Особенно в среде офицерских жён...

— Жёны тут не причём. Ты со своим спектаклем, живёшь, как затворница, никуда не ходишь, ничего не слышишь, а я — человек не загруженный, в курсе событий...

— Слухи, иногда прилетают скорее, чем произошло само событие, — сказала Бестужева. — В народе это называют сплетнями.

— Вполне возможно. Но об этом говорят все! А дыма без огня не бывает...

Калининой очень хотелось, чтобы слух оказался правдой, и Бестужева уехала от неё, куда-нибудь, подальше.

— Желаешь от меня избавиться? — с проницательностью вещуньи спросила Нина Георгиевна.

— Вот еще... — «обиделась» библиотекарша, но взор отвела. — Просто хотела за тебя порадоваться. Не у каждой из наших муж имеет такую быструю карьеру.

— Ой, ли? Я тебя насквозь вижу! Боишься, что проболтаюсь от кого у тебя... — Бестужева многозначительно провела тёмным взглядом по заметной округлости живота капитанши. — Я не поступаю, как некоторые... Зачем Большакову сказала?

— О чём? — забегала глазками Елена Павловна.

— Сама знаешь.

— Так он это... сам, откуда-то, выведал...

— Врёшь! Кроме тебя никто не знал... Добьёшься, что по гарнизону пойдёт гулять сплетня, которую, может и назовут клеветой, но, как ты сама заметила: «Дыма-то без огня не бывает»?

— Прости... — прошептала Калинина.

— Ладно. Сегодня я настроена пацифически. Декорацию, наконец-то начали устанавливать... А Большакова, твоего я выгнала. Надоел своей озабоченностью. Даже не знаю, как эти два месяца вытерпела. Представляешь, он при мне мастурбацией занимался!..

— При тебе?

— В наглую! Выставит ялду и дрочит... Что? Что с тобой, Ленка? — Бестужева заглянула в растерянное личико Елены Павловны. — Он и при тебе... тоже?..

Калинина ещё ниже опустила голову.

— Поддонок! Таких говнюков, лишь могила исправит! Ну, теперь пусть рукоблудит в своей казарме, без нас.

Бестужева кивнула на папку, полученную от Калининой:

— Не забыла об этом случае упомянуть?..

— Нет... А когда будет спектакль? — сменила неприятную тему Елена Павловна.

— В следующее воскресение.

— На премьеру пригласишь?

— Придёшь?

— Конечно! «Лебединое озеро» в нашем гарнизоне — это замечательно!

— О Полякове почём зря не болтай. Всё ещё по воде вилами писано...

— Хорошо. Не буду, — круглое личико капитановой жены приняло прежнее симпатичное выражение.

Нина Георгиевна глянула на часики:

— Извини, пора забирать мальчишек.

— Я тебя провожу, — вскочила Елена Павловна. — Можно?

— Можно, — разрешила Бестужева. — Я сегодня добрая...

На самом деле у бывшей балерины на душем скребли чёрные кошки...

Новость, принесённая Калининой, будь она реальностью, угрожала Нине Георгиевне отменой перевода мужа на службу в Московский военный округ и разрушению планов возвращения на главную сцену Союза.

Оставшуюся половину дня, до самого вечера, состояние дискомфорта не покидало нашу героиню.

Возясь с малышами, приготовляя еду, приводя квартиру в должный порядок, она постоянно помнила, о проигрышном варианте. Ждала появление мужа, с надеждой, узнать от него, что переезд в столицу, не отменяется...

...

Встречая мужа, Нина Георгиевна сказала:

— Вчера была первая генеральная репетиция «Лебединого озера» на сцене. Всё прошло замечательно!

— У меня тоже есть новость, — сказал Поляков, обнимая супругу.

Нина Георгиевна напряглась.

— Вот, — Поляков вынул из внутреннего кармана кителя пару погон с полковничьими звездами. — Теперь ты жена полковника!

— Новое назначение? — упавшим голосом спросила Бестужева.

— Приказа нет, но вопрос нескольких дней. Завтра, с утра еду в Уссурийск, подбирать для нас новое жильё... Ты, что не рада?

Нина Георгиевна была в шоке.

— А как же мой спектакль? Студия, девочки? — ошарашенная размерами внезапных разрушений, спросила Нина Георгиевна.

— Дорогая, ты не об этом думаешь! — обнял жену новоиспечённый полковник, который уже чувствовал себя одной ногой в штанине с генеральскими лампасами. — Москва от нас теперь точно не сбежит. Просто мы заедем в неё попозже. С новыми связями я это обстряпаю за пятилетку. Надо только потерпеть...

— Ещё пять лет?! — Нина Георгиевна в ужасе смотрела на мужа, который так легко распоряжался её уходящей молодость. — Я ведь не молодею, а источаюсь. Никто не знает, как я буду выглядеть через такую вечность и на что буду способна...

— О, не беспокойся! — Обещаю. Ты будешь, как всегда, прекрасна и останешься воплощением мечты для любого мужчины...

— Я не об этом! — вырвалась из его объятий Нина Георгиевна. — Ты, что, не понимаешь? Я теряю возможность вернуться в балет!

— Всё утрясём. Устрою тебя в любой театр, какой пожелаешь. Кто посмеет отказать жене генерала?!

— Пенсионный возраст! После тридцати я никому не буду нужна!

— Но тебе лишь двадцать четыре....  Читать дальше →