Джек и Джеки. Часть 2: Акаши
- Джек и Джеки. Часть 1: Побег
- Джек и Джеки. Часть 2: Акаши
- Джек и Джеки. Часть 3: Дом
Страница: 5 из 5
— домой, к Тому...
Дверь снова открылась. Вошла Наташа.
Вот уж кого я не ожидала здесь увидеть.
— Думаешь, ты тут самая сильная? — крикнула она мне с порога. — Думаешь, с тобой никто не справится?
Она постарела лет на восемь и осунулась — ведьма-ведьмой. Или она всегда была такой, а я не замечала?
Черный смерч завертелся сильнее, и я уже хотела вышвырнуть ее из комнаты, но... увидела ее взгляд.
Он был совсем не такой, как слова. Он говорил «не слушай меня». И сама Наташа, выкрикивая гадости, едва заметно качала головой. И протягивала мне руку.
В руке что-то было — какая-то бумажка. Я взяла ее, и Наташа выскочила прочь, крикнув мне:
— Лысая образина!
На бумажке было написано:
«Ничего не бойся. Ты Акаши, ты можешь всё. Они ничего тебе не сделают. Твой муж здесь, у них. Освободи его. Я сука, прости меня».
Дьявол.
— Значит, я Акаши, и я могу всё? — спросила я то ли вслух, то ли про себя.
И подумала — а не сон ли это? Хотя знала, что нет.
Раз я могу всё — значит... значит, я могу не быть лысой образиной. Мои волосы, мое кудрявое чудо...
И они сразу проросли сквозь кожу и окутали меня! Это было больно... но теперь я была собой! И брови были на месте, и даже волосы в паху.
Снова открылась дверь. В нее вошел какой-то тип. Сзади его прикрывали чудики в скафандрах, нацелив на меня пушки, жуткие на вид. Но мне было не страшно, а смешно. Я чувствовала, я совершенно точно знала, что они не угроза мне.
— Следуй за мной, — сказал тип по-русски. — Мы ничего тебе не сделаем.
— Конечно, ничего не сделаете, — заявила я. — Кишка тонка. Зачем это еще мне куда-то следовать?
— Я отведу тебя к монитору и кое-что покажу.
И я пошла за ним, как была, голая, босая, с копной распущенных волос. Я бесстыдно шла мимо чудиков, а те пялились на меня сквозь свои шлемы...
— Смотри, — тип подвел меня к подвесному экрану.
Я вскрикнула — там была Наташа, привязанная к столбу.
— Если ты не будешь делать то, что тебе говорят, мы поджарим ее заживо, — сказал тип. — Она будет гореть долго и мучительно...
— Чтоооо?! — я развернулась к нему. — А ну веди меня к ней!
— Только после того, как...
— Ведииииии! — заорала я, и вместе со мной заорал этот тип — от боли. Чудики стали хлопать своими пушками, но я даже не обращала на них внимания. — Веди, или я сама поджарю тебя! Прямо здесь.
Тип задымился.
— Ыыыыы! — выл он и катался по полу. — Не надо, я отведу... отведуууу...
И повел меня по коридору, пошатывась, как пьяный. За мной шли чудики, отступив на почтительное расстояние. «Тревога, тревога... заблокировать сектор Б» — слышала я из-за стен.
— Здесь мы не пройдем, — сказал тип, подвывая от боли, когда мы подошли к железным воротам, похожим на шлюз. — Нас заблокировали.
— Как заблокировали, так и разблокируют, — сказала я, и ворота исчезли. Были — и нету.
Вместо них была стена воды. И она неслась на нас.
Я не то что испугалась — скорей растерялась от неожиданности. И меня даже успело слегка обмочить, прежде чем я раздвинула воду, которая бушевала вокруг меня, утаскивая за собой всех и вся.
И тогда я страшно разозлилась.
Они хотели поймать меня в эту глупую ловушку, а в итоге только погубили своих людей.
Я так разозлилась, что черный смерч распер меня до самой макушки, и я вдруг увидела все вокруг, все здание, как на чертеже. И поняла, где Том, где мои вещи и где Наташа.
Только Наташи я не чувствовала. Это было плохо, очень плохо, и я ринулась к ней — не знаю как, сквозь воду, стены и потолки, держась за свою мысль, как за нить... и попала в комнату, которую видела на экране — со столбом.
Но было поздно. Они обманули меня: на столбе болталось обугленное тело.
И тогда я закричала. Смерч распер меня так, что стало больно.
Какими-то прямыми, как рельсы, путями, сквозь перекрытия и пустоты я проникла в комнату, где были мои вещи, и взяла свою сумку с дневником, который эти уроды наверняка читали и копировали; потом точно так же проникла к Тому.
— Джеки! — крикнул он и кинулся ко мне. — Почему ты голая? Ты как? Как ты? Все хо...
Он осекся, заглянув мне в глаза.
— Идем. Держись, — я дала ему руку. Он вцепился в нее, и мы вылетели по этим моим внутренним рельсам наружу, на воздух.
***
Вокруг громоздились горы, покрытые снегом и ледниками.
— Ничего себе! — выдохнул Том. — Джеки, как ты это сде... Господи! Что с тобой?
Перед нами стояли эти здания — белые кубы, похожие на сахар-рафинад из советских поездов. Сверху кружили вертолеты.
— Джеки, ты что... не надо, Джеки! Не надо! Не делай этого! — крикнул Том, забегая передо мной. А я ничего и не делала — я стояла и смотрела, просто смотрела на все это, и смерч во мне кипел, сдавив дыхание. — Не надо! Там люди!..
Он все понял, мой Том.
Что ж. Люди так люди.
Я закрыла глаза. Вот они — люди. В шлемах и без. Вооруженные и не. Мужчины и женщины. Вот они изнутри — напуганные, беспомощные перед болью...
— Джеки! Сверху!..
На нас падало что-то черное. Оно не успело упасть — я отбросила его подальше, за соседние хребты, и там оно полыхнуло, расколов небо. Горы загудели от лавин.
— Ни хуя себе, — выругался по-русски Том.
Так вот, значит, как. Люди.
И я нырнула им в мозги — всем сразу, напуганным и беспомощным.
Зазвенел многоголосый крик — не знаю, только я слышала его, или Том тоже, — и из рафинадных кубиков потекли человеческие ручейки. Люди, обезумевшие от страха и боли, которую я вогнала в них (не слишком, просто чтобы проняло) — люди выбегали наружу и неслись подальше от кубиков, истекавших потоками в белых халатах, как молоком.
Когда я почувствовала, что кубики пусты, я собрала свой смерч, кипевший во мне, в один луч, направила его на них — и...
— Джеки, может, не надо... о Боже! О Боже, — повторял Том, глядя, как кубики медленно трескаются, оседают и с гулом проваливаются в никуда.
Когда на их месте зияла бездонная дыра, он повернулся ко мне.
— Джеки! Успокойся! Успокойся, слышишь?!
Вертолеты отлетели от нас и кружили над тем пятачком, где скопились люди. Смерч каменел во мне, и вместе с ним каменела я.
— Что теперь? — спросил Том, когда я глубоко-глубоко выдохнула, до последнего клочка воздуха, и посмотрела на него.
Мне было страшно от того, какая я. Я не хотела быть такой. Я хотела быть обычной Джеки. Красивой кудрявой девчонкой, которая немножко мальчик...
Том был бледный, как ледники вокруг. Я вдруг поняла, что здесь, наверно, очень холодно, и он замерз. Мое голое тело не чувствовало ни холода, ни жара — ничего, кроме следов черного смерча, выжегшего каждую его клетку.
— Где мы? — спросила я.
— Думаю, в Гималаях.
— В Гималаях?..
— Да. Никогда не верил в такие штуки, но... наверно, это была Шамбала или что-то вроде. Думаю, ты уничтожила базу одной из главных геополитических сил на планете, Джеки. Теперь в мире начнется бардак... Интересно, кто стоял за всем этим? Точно не Соединенные Штаты, я уверен. И тем более не Советский Союз...
— Кто такие Акаши? — спросила я.
— Акаши? Это такая мистическая база данных. Такое измерение, где хранится информация обо всем и вся. Это как раз из гималайской мистики. Почему ты спросила? Я никогда не слышал, чтобы так звали каких-то существ... Как нам теперь попасть домой?
Когда он сказал «домой», я вдруг что-то вспомнила.
Или даже не вспомнила... и даже не я, а что-то во мне как-то отозвалось на это слово. Домой...
— И куда нам податься? — продолжал Джек. — Назад в Штаты? Я там предатель. В Союз? Думаю, нас везде будут находить эти люди. Правда, с тобой им лучше не связываться, но... Как мы выберемся отсюда, Джеки? И куда?
— Кажется, я знаю, — сказала я.
Я вдруг поняла это. Поняла, как добраться домой.
Не к папаше, не в Воронеж, а домой.
Я понятия не имела, где этот дом и какой он. Просто я поняла, как туда попасть.
— Держись крепко, — сказала я, обняв Тома. Закрыла глаза — и просто сказала себе: «домой».
Или не сказала, а подумала. Или не подумала, и не почувствовала, а...
Вокруг нас трещали искры и леденела пустота, но я крепко обнимала Тома, а он меня.
И через какое-то время — через минуту, а может, через год — мы были там.
А может, и вовсе никакого времени не было. Но это не важно.
***
Вокруг нас больше не было гор и ледников.
Во все стороны простирались невозможные, небывалые лиловые холмы. Сверху висело такое же невозможное янтарное небо с тремя лунами.
— Джеки, где мы? На том свете? Мы умерли? — вопрошал меня Том.
А я стояла и смотрела.
Потому что я уже видела где-то эти холмы, и небо, и три луны. В каком-то самом забытом и невозможном из снов.
— Я не знаю, Том, — сказала я. — Я правда не знаю, как это называется. Но, кажется, это моя родина.
(Продолжение следует :)
Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →