Джек и Джеки. Часть 1: Побег

  1. Джек и Джеки. Часть 1: Побег
  2. Джек и Джеки. Часть 2: Акаши
  3. Джек и Джеки. Часть 3: Дом

Страница: 2 из 6

но это с непривычки. Еще бы, столько впечатлений, сказал мистер Дженкинс. Он классный парень, еще лучше, чем я думал. Ему за сорок, но он совсем не зануда, и глаза у него молодые. Мы с ним едем в его правозащитную организацию, и там я смогу пожить какое-то время. Так он сказал.

Что-то мне не по себе. Пойду прилягу. Хлюпик несчастный, полдня провел на свободе и скис, как дохлятина...

***

Дьявол, я умираю. Проклятый койот был прав: мне нельзя на воле. И ампула куда-то делась, потерял, наверно. Адская боль во всем теле, к груди не прикоснуться...

Хоть мистер Дженкинс рядом. Это единственный человек, кого я хотел бы видеть рядом в такую минуту. Он сам врач, и он пытается мне помочь. Я так рад, что встретил его.

Прощайте, прощайте, прощайте все, с кем я так и не познакомился и не поговорил...

***

Кажется, я долго валялся в обмороке.

Сейчас ночь. Когда я очнулся, я думал, что умер и уже на том свете. Незнакомая комната, все такое белое, красивое. Но потом я подумал, что это просто больница. И в тумбочке мои манатки. Надеюсь, никто не совал нос в этот дневник?..

Все болит по-прежнему. Какого дьявола я не умер?... Хотя все-таки, наверно, это хорошо. Но, может, я еще скоро умру. Все так болит, что я не могу встать.

Ручка вываливается из рук...

***

Я в таком шоке, что не могу писать.

Не знаю, радоваться мне, рыдать или сходить с ума. Мне и так кажется, что я сошел с ума. У меня бред. Такого не может быть. Просто Не Может Быть.

Лучше бы я умер.

***

Я тогда очнулся и увидел мистера Дженкинса. И задал самый дурацкий вопрос, который мог задать: «я не умер?»

И удивился: мой голос звучал как-то не так, как всегда. Как-то пискляво, будто я еще мелюзга, и мне лет четырнадцать, а не восемнадцать.

— Нет, Джек, — сказал он очень мягко, как с детьми говорят. Он раньше так со мной не говорил.

И я почуял неладное.

— Что случилось?!

— У меня для тебя есть новость, — сказал он. И замолчал.

А я чихнул. И спросил — «что это?» — потому что мне лезли в лицо и в нос какие-то щекотные штуки.

— Твои волосы. Они у тебя отросли.

— Волосы? Я такой лохматый? — я пощупал свою голову и присвистнул. Их было так много, что мои руки будто окунулись в шерстяную ванну. Наверно, я тут провалялся без памяти месяца полтора или два, раз так зарос. — Ни фига себе! Это и есть новость?

— Нет. То есть не только. Ты только не волнуйся и не пугайся, — сказал мистер Дженкинс.

— Я инвалид? Не смогу ходить? — спросил я и пошевелил ногами. Они вроде нормально шевелились. И уже ничего не болело.

— Нет. Слава Богу, все в порядке. Ты здоров... или почти здоров. Но не в этом дело. Понимаешь...

Он замолчал. А я смотрел на него. И думал, что если он сейчас не скажет, я все-таки умру.

— Понимаешь, Джек... В общем, ты теперь уже не совсем Джек. Ты превратился в девушку, — сказал мистер Дженкинс и добавил: — В очень красивую девушку.

***

И я тогда запорол конкретного дурака. Или дуру? как теперь правильно говорить?..

Я вначале не мог понять, почему мистер Дженкинс так дебильно надо мной шутит. Я разозлился и подскочил на койке.

И тогда я увидел и почувствовал. Я был голый под одеялом, и я сразу увидел ИХ. И почувствовал, как они мотыльнулись там. Будто мне под кожу вшили тяжеленькие такие мешки. И еще почувствовал, как меня всего окутал щекочущий кокон и лезет в глаза. Волосы! Они вымахали почти до пупа мне и были как вьющийся черный пух, щекотный до чертиков.

Я заорал, как дебил, и вскочил на ноги. Я и правда был совсем голый, и ТАМ... ничего не было! Была какая-то щель, вся в волосках, и всё.

— Вы его отрезали! — орал я на мистера Дженкинса. — Что вы сделали? Это вы сделали? Вы?..

— Успокойся, Джек, — говорил тот. — Нет, это не мы. Мы тут ни при чем...

— Я вам не верю! Я был парнем, нормальным парнем! Что вы натворили?..

— Успокойся и выслушай!

Он, наконец, силой усадил меня на койку.

— Это не мы, Джек. Честно. Это все твой отец.

— Что? Папаша превратил меня в девчонку?

— Наоборот. Ты всегда был девочкой, Джек.

Я так удивился, что замолчал.

— Ты родился девочкой, а твой отец делал из тебя мальчика. Это все твое лекарство. Так называемое лекарство... Отец ставил на тебе эксперименты. Он занимался генной инженерией и изобрел препарат, который влияет на гормоны на генетическом уровне. Он ежедневно вводил его тебе, и это привело к тому, что твое тело превратилось в мужское. Точнее, ты стал кем-то вроде андрогина. Снаружи у тебя выросли мужские половые органы, а внутри остались женские, которые под действием препарата постепенно превращались в рудимент. Как только ты прекратил принимать препарат — твоя гормональная система восстановилась, организм отторг мужской половой орган и сформировал женские. Эта встряска едва не погубила тебя. Но ты оказался сильным малым, Джек. Точнее, сильной малышкой.

У меня внутри все опускалось куда-то, пока я слушал его.

— Нет, нет, — бормотал я. — Все не так. Я вам не верю.

— Это невероятно, — сказал мистер Дженкинс. — Но это правда, Джек. Я проверил. Мы сделали запрос по архивам. У Марвина Османа, твоего отца, никогда не было сына. У него один-единственный ребенок — девочка, которая родилась восемнадцать лет назад. Это ты, Джек.

Больше в тот день я ничего не помню. Наверно, я снова отключился.

***

Жрать хотелось, как в аду. Я трескал по семь раз в сутки и не мог наесться.

— Еще бы — такое пережить, — говорил мистер Дженкинс.

Он все время был рядом и поддерживал меня, как мог. Но я заметил, что он совсем иначе стал вести себя со мной. Трудно сказать, в чем это выражалось — в голосе, в движениях, в том, как он смотрел на меня...

Когда я наконец наелся по-человечески, я впервые подошел к зеркалу. Ну, впервые после ЭТОГО, имею в виду.

Все это время я был совсем голый (или голая?). Мистер Дженкинс сказал — это потому, что я был в отключке, и скоро мне дадут женскую одежду.

Я уже был готов ко всему, когда шел к зеркалу, закрыв глаза. Но все равно то, что я там увидел, было... я не знаю, какие слова подобрать, но — ОНО было таким, что я все-таки заорал, как кретин.

То есть не оно, а она.

Ничего общего со мной там не было. Ну, может, что-то похожее осталось в лице, и то — из-за волос хрен разберешь.

Там стояла голая кудрявая девушка. У нее были здоровенные сиськи с большущими коричневыми сосками, широченные бедра и что-то непонятное вместо писюна. У меня даже внутри заскребло, когда я глянул туда. И еще у нее была копна черных волос, накрывшая плечи и половину рук. Они все вились спиральками, как свёрла. В животе у нее было совсем тоненько — такой толщины были ноги у моего папаши.

Эта девушка была именно такой, каких я всегда хотел увидеть. Ну, увидеть голыми, в смысле. И она была красивой, я не мог не признать этого. Она была гораздо красивее Джека.

Или нет, не так: что было у Джека не ахти каким — стало красивым у нее. Пожалуй, что очень красивым.

Дьявол.

Только вот я никак не мог взять в толк, как так может быть, что она — это я. Я — это она. ОНА...

— Нравишься себе? — спросил мистер Дженкинс. Он стоял у меня за спиной.

— Не знаю, — буркнул я.

Голос тоже был не мой, и я не мог им управлять. Он звучал не так, как мне хотелось. Не мой голос. Я — не я...

Я вдруг разревелся.

Это было совсем по-девчоночьи, я не помню, когда последний раз ревел, но тут вдруг проняло. Я ревел и понимал, что я сейчас совсем настоящая девчонка, ну просто один в один, и от этого ревел еще сильней...

Если бы мистер Дженкинс бросился меня обнимать и утешать, я бы его убил, наверно. Я бы исцарапал его, как это делают девчонки, и визжал бы на всю больницу, пока не надорвал бы себе глотку и не умер бы...

Но мистер Дженкинс не шевельнулся....  Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх