Латексное искушение Селины (перевод с английского). Главы 7—9

облачение; но так мне лишь приходилось стоять и беспомощно смотреть на весь этот ужас. Я поняла, что внешний слой этого костюма был сделан из точно такой же вспененной резины, которой была выстелена внутренность ящика, и под нею девушка была такой же стройной, как и я! эротические истории sexytales Суровый костюм не оставлял открытой ни единой клеточки кожи; и чтобы пленница не могла даже попробовать избавиться от него, её руки были заключены в толстые резиновые чехлы, напоминавшие боксёрские перчатки с отсутствующим большим пальцем.

Но и на этом не заканчивалось её облачение! Система браслетов и цепей на её коленях и запястьях вынуждала Кристель передвигаться строго на четвереньках: левое её запястье было приковано к правому колену, и наоборот. Обе цепи были заключены в стальную трубку двадцати пяти сантиметров длиной, свисавшую над самым полом с её талии. Передвигаясь таким образом, девушка перемещала свою правую руку и левую ногу в унисон, и соединявшая их цепь, продёргиваясь сквозь трубку, лязгала с таким звуком, будто судно отдавало якорь. Двигалась она медленно, делая паузой перед каждым сдвоенным движением руки и ноги. По-прежнему держа пленницу за носовое кольцо, герр Штранг протянул другую руку, и я с ужасом увидела, как он пристегнул цепь длинного поводка к кольцу в передней части её высокого и такого же зелёного стального ошейника. Только после этого он отпустил носовое кольцо, словно она и впрямь была каким-то опасным диким животным; хотя на самом деле, я думаю, он лишь давал ей понять таким образом, что она находится под неослабным и неизбежным контролем. Мысль о том, что она на самом деле нуждается в поводыре, даже не приходила мне в голову, пока через несколько секунд я не обратила внимание, что в её глухом шлеме не было ни единого отверстия, чтобы видеть!

Лишь по натяжению поводка она могла понять, куда ей надо передвигаться, ибо вся голова её была скрыта под этим шлемом из всё той же серебристо-зелёной резины, громоздким и уродливым. Из боков его выступали два толстых ребристых шланга, уходивших ей за спину и присоединённых к продолговатому предмету, закреплённому у неё на плечах и доходившему до бёдер. Из того же самого предмета выходило ещё два шланга, теперь уже гладких, которые уходили ей между ног и скрывались во всё той же резине!

Кристель Штранг явно находилась в этом исправительном костюме по воле отца, дабы заплатить за свои прегрешения... но насколько же ужасными они должны были быть?! Наверняка намного тяжелее моих! Чтобы человек смог подвергнуть такому свою собственную дочь, она наверняка должна было совершить что-то поистине чудовищное.

— Вижу, тебя не на шутку интересует положение моей непутёвой дочурки, Селин!

Разумеется, я во все глаза разглядывала Кристель, и кто бы не стал?! Но «интересует»? О нет! Оно вселяло в меня самый неподдельный ужас! Может, что-то и шевельнулось внутри меня при виде этой несчастной девушки, но «интересом» это назвать было никак не возможно! Если и меня саму ждала та же самая участь... Я знала, что попросту не смогу жить, непрерывно находясь в таком виде; и, если этот кошмар и впрямь ожидает меня, и я не смогу ему помешать, то останется только одно: каким-нибудь образом покончить с собой! Тем временем герр Штранг говорил, обращаясь к фрау Бакстер:

— Надеюсь, Вы не будете возражать, если я оставлю Кристель с Вами на пару дней? Прошу прощения, конечно, что она будет не самым живым собеседником; но она не доставит Вам ровным счётом никаких хлопот, за это я ручаюсь. Мы уже внесли в её программу соответствующие изменения.

Вместе с фрау Бакстер они рассмеялись. Тем временем Кристель, дойдя до конца своего поводка, остановилась. Ни единым движением она не выказала, что слышит слова своего отца, и я поняла, что это действительно так. Я поняла, что под своим резиновым облачением эта девушка была совершенно лишена какой-либо возможности взаимодействовать с внешним миром. При этой мысли я едва не расплакалась.

Фрау Бакстер и герр Штранг двинулись вдоль по коридору в направлении кабинета, и я послушно семенила следом, не желая, чтобы меня дёргали за поводок. Казалось, такой способ передвижения был привычен Кристель. Малейшего натяжения поводка было достаточно, чтобы она с лязгом поползла вслед.

Едва лишь мы достигли порога кабинета, я замерла в шоке. Да, я слышала шум рабочих все эти дни, но даже это не могло подготовить меня к тому, что я увидела. Без следа исчезли два широких окна, выходивших в сад. Начисто пропали раздвижные двери, выходившие в оранжерею. Стены также были голы, но ни следа краски не было видно на них! Вместо этого от пола до потолка они были обиты светло-серой вспененной резиной, и крепления были обтянуты сверху таким же материалом; больше всего это напоминало сетчатую обивку на кожаном кресле. Непривычно низкий потолок был забран полупрозрачными стеклянными панелями, за которыми были размещены многочисленные источники света. Клиническая чистота и безжалостность этого убранства вселяли страх.

Пол комнаты был выстелен слоем плотного, жёсткого вещества — тоже, вероятно, на резиновой основе — и вся мебель, к которой я привыкла с детства, также исчезла без следа. То, что пришло ей на смену, заставило меня на мгновение усомниться, не вижу ли я всё это во сне. Быть может, я и правда сплю. Быть может, я смогу от этого проснуться... Из этого ступора меня вывели две вещи. Первое: фрау Бакстер дёрнула меня за поводок. Второе: слепая Кристель ткнулась своей резиновой мордой мне в икру, и от толчка я еле удержалась на ногах.

— Ну же, Селин! — упрекнула меня фрау Бакстер. — Поторапливайся! Герр Штрангу некогда ждать здесь целый день. Надо разместить Кристель в её временном пристанище.

Я увидела это пристанище сразу же, как только меня втащили в комнату; по крайней мере, я надеялась, что оно было предназначено для неё, а не для меня. В дальнем углу комнаты стояла невысокая клетка из толстых металлических прутьев; каждый прут был в сантиметр толщиной, и от соседних прутьев его отделял зазор в пять сантиметров. Хотя это сооружение имело полукруглый свод, но в действительности было немногим просторнее металлического ящика, в котором несчастная пленница прибыла сюда. Фрау Бакстер отворила дверь клетки, и герр Штранг заставил дочь заползти внутрь. Не снимая с её ошейника поводка, он вместо этого пристегнул его к одному из прутьев над головой девушки, после чего закрыл дверь клетки и также запер её на замок. Спустя некоторое время Кристель осознала, что её путешествие подошло к концу, и улеглась на левый бок, бренча своими цепями и забиваясь в самый уголок клетки.

— Вот и всё, Селин, — произнесла фрау Бакстер. — Быть может, позже у тебя и будет шанс познакомиться с Кристель поближе, но сейчас нам нужно попрощаться с нашим любезным гостем.

Меня вывели из этой ужасной комнаты, оставив безмолвную пленницу в полном одиночестве, и вместе мы снова вернулись к входной двери. Мой мозг всё ещё пытался осознать многие другие изменения, произошедшие с комнатой, не в силах вместить их все. Герр Штранг принял из рук фрау Бакстер свои перчатки и шляпу, после чего сердечно распрощался с нею, найдя и для меня несколько слов:

— До свидания, Селин! Уверен, мы ещё свидимся; надеюсь, в скором времени ты также приедешь к нам в гости, ко мне и Кристель!

От всей души я взмолилась про себя, чтобы меня миновало такое будущее! Герр Штранг повернулся и вышел из дверей наружу в холодный, сырой день; закрыв за ним дверь и заперев её на замок, фрау Бакстер повернулась ко мне.

— Ну что же! Пора устраивать наконец и тебя, Селин!

С этими словами она снова повлекла меня за собой в комнату, когда-то бывшую кабинетом. Несмотря на то, что всё это время Кристель не шла у меня из головы, когда я вернулась в комнату, я принялась вместо этого озираться, впитывая в себя остальные произошедшие в ней изменения. Из-за гладких стен и пола она казалась просторней,...  Читать дальше →