Латексное искушение Селины (перевод с английского). Главы 7—9

Глава 7. Дальнейшие испытания

Когда наступил вечер, а вместе с ним — очередное кормление при помощи шланга, фрау Бакстер сняла с меня моё резиновое платье и, верная своему слову, приковала меня к постели точно так же, как и в предыдущую ночь. Как следует укрыв меня сверху простынёй, она вышла из комнаты и направилась вниз по лестнице. Не успела она уйти, как пальчики мои начали своё возбуждённое путешествие к области между ног. В этот раз я обнаружила, что резиновая кромка моей комбинации обволакивает их почти полностью. Неужели она так растянулась за это время? Или просто сместилась во время моих передвижений?

Спустя некоторое время я поняла, что мне чего-то не хватает; и, хотя всё остальное было точно таким же, как сутки назад, я осознала к своему отчаянию, что мне не хватает кляпа во рту: не хватает его привкуса, не хватает даже ремешков его сбруи! Но одного лишь воспоминания о нём мне хватило, чтобы привести меня в экстаз, и вскоре я вновь воспарила над своим ложем; душа моя словно отлетела от тела, до того сильным был оргазм, потрясший всё моё юное тело! И всё это время мои уши наполняло шуршание обволакивавшего меня латекса, ноздри наполнял его упоительный запах. Я всё ещё чувствовала на своём теле неумолимую хватку корсета, но теперь он не казался невыносимым бременем, а напротив, казался теперь едва ли не частью моего возбуждения!

Той ночью я кончала не так часто, как в прошлый раз, но каждый оргазм был не менее восхитителен. Вскоре я поняла, что даже после оргазма заряд чувственности, наполняющий всё моё тело, поддерживает меня в возбуждённом состоянии. Удовольствие больше не было чем-то, к чему надо было стремиться второпях. Что за дивное чувство вдруг наполнило мою жизнь!

Я спала крепко, и проснулась раньше, чем фрау Бакстер. У меня возникло искушение ещё немного поиграть со своим телом, но я побоялась, что разбужу её, и вместо этого довольствовалась лишь мыслями и воспоминаниями. С радостным удивлением я обнаружила, что и они возбуждают меня не менее сильно! Усилием воли заставив себя остановиться, я начала думать вместо этого о том, что готовит мне новый день. Вскоре моя гувернантка проснётся и начнёт готовить меня к этому таинственному «визиту». Кто же будет «оценивать» меня? Как мне на это реагировать? И только сейчас я осознала: эти незнакомые мне люди увидят не саму меня, а лишь затянутый в резину манекен. Мне даже не удастся заглянуть им в глаза! И я оказалась права.

Фрау Бакстер поднялась с постели и вышла из комнаты, не заметив, что я проснулась. Я прислушивалась к каждому её шагу за стеной: из прихожей в душ, из душа на кухню, из кухни обратно в нашу комнату. Молча она отомкнула удерживавшие меня замки, затем подняла мне подняться на ноги и наконец-то, к моему облегчению, сняла с меня мою резиновую упряжь. Теперь я наконец узнала, что требуется для того, чтобы расстегнуть все эти многочисленные пряжки на моих ремнях, ибо я уже видела такой инструмент в руках своего отца, когда он разбирал для прочистки свою пишущую машинку. Это был шестигранный ключ, но вместо шести граней на конце он имел форму звезды, и с другого конца был закруглён пополам. Фрау Бакстер вставляла его в центральную часть пряжки и, повернув на полоборота, размыкала цепкую хватку зубцов внутри. Только и всего! Как только вся разобранная на части упряжь оказалась на постели, меня препроводили в душ.

Видимо, я заслужила этим утром какое-то послабление, ибо вода на этот раз была тёплой; и, что удивительно, она даже ослабила мой корсет вплоть до того, что я могла извиваться всем телом внутри его цепких объятий. Лившаяся под напором вода струилась по моему телу, с шумом журча под слоем резины, по-прежнему обтягивавшей меня. Когда я вышла из душевой кабинки, я ощутила себя почти что чистой внутри своего резинового кокона. Вновь прошло немало времени, прежде чем меня вытерли досуха, и вновь, когда я вышла в комнату, с меня капало. Этим утром мне было дозволено сидеть на краю своей постели с по-прежнему ослабленным корсетом, пока меня кормили через трубку в горле. Я ещё не знала, что с каждой порцией я получаю намного меньше питательных веществ, чем до этого. Содержимое моей еды также изменилось; она стала сурово диетической и, держа меня в форме, призвана была уменьшить мой вес и, соответственно, отрегулировать размеры моего тела.

— Иди-ка обратно к шкафу! — скомандовала фрау Бакстер, как только моё кормление подошло к концу.

Вот и кончилась моя краткая передышка от неослабного контроля моего резинового корсета. В этот раз, однако, мне было легче напрягать диафрагму с каждым затягиванием корсета, даже несмотря на то, что затянули его, казалось, ещё туже, чем раньше. Так оно и было; теперь его кромки сходились на моей спине полностью, сверху донизу! Вслед за этим меня снова облачили в резиновую упряжь, на этот раз быстрее, чем раньше. На свет снова появилось ярко-голубое платье, и за это я была ей даже благодарна: хотя бы на время визита я буду выглядеть более или менее нормально.

— Так-то лучше! — произнесла самоуверенная англичанка. — Ну что, готова к поездке? — В этот раз она, кажется, действительно ожидала ответа.

— Я... я не знаю, фрау Бакстер... мне ещё страшно, — нервно запинаясь, отвечала я.

— Глупости, Селин! А теперь, — решительно продолжала она, — пойдём-ка в соседнюю комнату, где я приготовила всё нужное для поездки.

Я дала ей отвести себя в другую комнату, которая теперь превратилась в хранилище для её пожитков. То, что я увидела там, заставило меня застыть на месте; и страх, который обуял меня во время первой примерки моего глухого шлема, обратился теперь в панический ужас.

В центре комнаты стоял самый большой из сундуков фрау Бакстер, раскрытый настежь. По краям его выстилала толстая зелёная резина, и я тут же поняла, что она предназначалась для меня самой. Как я ни сопротивлялась, против моей огромной и сильной надзирательницы я ничего не могла поделать. Она сноровисто сковала мои запястья висячим замком, после чего вторым замком сцепила мои лодыжки. За несколько секунд обездвижив меня таким образом, она подняла меня в воздух и без дальнейших церемоний швырнула в выстеленный резиной сундук.

— Сядь смирно, Селин! Мне снова нужно заткнуть тебе рот. Лучше не сопротивляйся, а не то я вынуждена буду применить такую силу, которой ты ещё не ведала ранее.

Сердце моё колотилось от ужаса перед неизвестностью, но кое-как я заставила себя успокоиться, говоря себе, что руки мои снова будут совсем рядом с промежностью; и, когда в рот мне снова затолкали кляп, и резиновый шар вновь раздулся, заполняя его без остатка, мой разум настроился по отношению к происходящему довольно благоприятно!

И всё же я не могла расслабиться полностью. Кое-как я скорчилась в сундуке, приняв позу зародыша, обхватив ноги руками. Фрау Бакстер это понравилось, и она быстро разомкнула мои лодыжки, после чего надела на них другой замок, с дужкой повыше. Эту дужку она продела сквозь кольца браслетов у меня на лодыжках, затем сквозь замок, уже сцеплявший мои запястья, и с щелчком вогнала его в сам замок! Затем она принялась соединять края зелёного мешка, в котором я находилась, и свет вокруг меня начал медленно, неотвратимо угасать. Я заплакала в страхе и отчаянии, когда она затянула мешок кожаным ремнём, затем вздрогнула в ужасе, когда крышка сундука вдруг захлопнулась надо мной, и оба его стальных замка громко щёлкнули, запирая меня внутри! Упрятанная в толстый, страшный мешок, запертая в обитом сундуке, я лихорадочно забилась в своих путах, в ужасе при одной лишь мысли о том, что я задохнусь и умру здесь, так и не увидев более света дня!

Все звуки, за исключением моего дыхания, практически исчезли. Шаги моей мучительницы затихли в отдалении, и в комнате быстро воцарилась мёртвая тишина. Меня бросили здесь одну, в этой жуткой тьме! Наверное, от ужаса я упала в обморок, потому что резко очнулась, когда один, а затем второй конец моего вместилища подняли с пола. Я услышала мужские ...