Латексное искушение Селины (перевод с английского). Главы 1—2

Предисловие автора

Книга, перевод которой я собираюсь публиковать, называется Celines Seduction. За авторством JG — Leathers. Вообще у него много книг, штук наверное 10, и все они пользуются определенной популярностью в Америке. К сожалению я не нашел ни одной, переведенной на русский язык, будем это исправлять. Все книги посвящены рабству, модификациям, латексу и коже. Содержание явно не для всех, так что рекомендую поберечь нервы впечатлительным читателям, так как даже я, в некоторых главах удивленно присвистывал, и думал о том, что у автора явно что-то не так в жизни, раз он смог придумать такое. Но нет, почитав его биографию, обнаружил, что он вполне себе обычный человек. Ну что-то я долго распинаюсь, приятного чтения, и имейте в виду, я вас предупреждал. Общее количество глав 23.

Введение

Это история Селин Вассен, рассказанная ее собственными словами. История эта некоторым покажется невероятной. Но люди, знающие, насколько глубоко может проникнуть фетиш в душу человека, как сильна может быть его власть, поймут, что Селина не смогла бы написать эти слова, если бы только, они не были правдой.

Я родилась в Германии, в городе Ганновер; и, хотя папа мой был немцем, мама моя была родом из Франции. Всё детство и раннюю юность я провела в лоне любящей меня семьи. Вскоре после моего двенадцатого дня рождения маму постигла жестокая смерть; во время её недолгой, но мучительной болезни мне оставалось лишь наблюдать, как здоровье отца тоже даёт трещину. Более двух лет понадобилось ему на то, чтобы хоть как-то смириться с её гибелью. Мне этого не удалось до сих пор.

Единственной женщиной в нашей семье на то время осталась моя бабушка по папиной линии. Ей, однако, было уже глубоко за семьдесят, и всерьёз рассчитывать на её помощь в моём воспитании отцу не приходилось. Я быстро поняла, что о нём и о себе мне придётся заботиться самостоятельно.

Характер у меня стойкий, и я быстро повзрослела, узнав от окружающих всё, что рассказала бы мне мама, будь она жива. Из девочки превратившись в юную девушку, я прилежно занималась в школе, и чтобы закрепить достигнутые успехи, осталась там на год дольше, чем положено. В этот последний год и случилась та самая перемена в моей жизни, которой суждено было раз и навсегда изменить мою судьбу.

Месяцев за шесть до этого я познакомилась с юношей по имени Михаэль, и постепенно я проводила всё больше и больше времени в его обществе. Михаэль нравился моему отцу, и он всячески поощрял нашу дружбу, поэтому мы часто бывали в гостях друг у друга. В одну из таких встреч, когда мы оба готовились к экзаменам, мы оказались у меня дома; сидя на кровати в моей спальне и задавая друг другу вопросы, мы репетировали ответы.

Признаюсь без утайки: не раз, находясь так близко к Михаэлю, я чувствовала в своём лоне жаркое томление; но в своей наивности я оказалась совершенно не готова к тому, что последовало дальше. Его прикосновение, сперва лёгкое и невинное, переросло в поглаживание. Поглаживание становилось всё смелее и смелее; и не успела я опомниться, как рука его уже двигалась вдоль моего бедра навстречу моему девственному цветку. Да, мне надо было остановить его, надо было схватить его настойчивую руку и не пускать её дальше; но мне так хотелось узнать, что же будет результатом такого ухаживания! Все наши школьные занятия тут же были забыты; его рука очутилась у меня в трусиках, и по всему моему телу пробежала дрожь, когда я ощутила его пальцы на моих быстро увлажняющихся губках.

Мгновением позже это крепнущее наслаждение от моего первого сексуального опыта грянулось о камни разочарования. Короткий стук в полуоткрытую дверь моей спальни прогремел как вестник Страшного суда. Не подозревая о том, что происходит, и даже не догадываясь, что он может сейчас увидеть, мой отец вошёл в комнату, неся с собой поднос с лимонадом, стаканами и печеньем. Помню, как всё это медленно падало на ковёр, словно эпизод кинофильма на замедленном воспроизведении, когда отец выронил поднос из рук. Ни говоря ни слова, он уставился сперва на моего возлюбленного, затем на меня, после чего развернулся на месте и со всех сил хлопнул дверью. Было слышно, как его тяжёлые шаги быстро удаляются в сторону гостиной.

Так я и очутилась на этом важном этапе своей жизни, где и начинается моя подлинная история.

После случившегося отец целый день отказывался даже видеть меня, и ещё пять дней после этого отказывался говорить со мной и выслушивать меня. Мы с Михаэлем решили, что лучше ему переждать это время где-нибудь, пока не всё не успокоится. Тем временем я продолжала учиться и хлопотать по дому. Отец, сочинитель школьных учебников, продолжал работать в одиночестве. Из его кабинета по-прежнему доносился стрекот пишущей машинке, но всё чаще и чаще он перемежался визгом каретки, когда из машинки с гневом выдирали очередную незаконченную страницу. Звук комкаемой и бросаемой в корзину бумаги не шёл у меня из головы, и с каждым новым листом на совести у меня становилось всё тяжелее.

Через семь дней после злополучного инцидента в моей спальне я снова сидела у себя на кровати, готовясь к завтрашнему школьному дню: на этот раз совершенно одна. Однако же мыслями я продолжала уноситься к совсем другим заботам, и перед глазами у меня стояли не строчки из книг, но образ Михаэля. То и дело он всплывал передо мной, загораживая страницы учебника, пока я вновь не ощутила, как моя щёлочка намокает снаружи и изнутри. Увы, но я не смогла устоять перед искушением и начала ласкать свой пульсирующий клитор своими нежными пальчиками... и клянусь, это был первый и единственный раз, не считая того судьбоносного дня наедине с Михаэлем, когда моё тело познало ласку такого рода! О, до чего же жаль, что именно этот момент мой отец избрал для того, чтобы прервать своё молчание и сблизиться со мной снова. Я даже не слышала, как он вошёл ко мне в комнату, и не подозревала о его присутствии до тех пор, пока он не хлопнул себя обеими руками по лицу, разом оборвав моё уединение. Обернувшись, я увидела, как отец стоит в дверях, закрыв лицо руками.

— О, Селин! — воскликнул он в отчаянии. — Что с тобой случилось?! Сперва позволяешь этому... парню прикасаться к своему телу, а теперь я вижу, что даже наедине с собой ты не можешь управлять своими низменными желаниями! — Руки его опустились, плечи поникли, и он покачал головой, отказываясь верить своим глазам. — Теперь я твёрдо уверен, что принятое мною решение оказалось единственно верным.

Я ждала, что он объявит о том, что меня необходимо наказать; скорее всего, впервые в моей жизни телесно; но как, как я могла убедить его в том, что эти два раза, когда он застиг меня врасплох, были единственными?! Не могло ведь моё прегрешение быть таким уж страшным? Прочие мои сверстницы уже экспериментировали с удовольствиями сексуального рода, а одна даже забеременела от какого-то юноши младше себя. Естественно, на том школьные успехи юной парочки быстро оборвались, но ведь их преступление было куда тяжелее моего! Стоя перед отцом с низко опущенной головой, я не могла вымолвить ни слова.

— Я решил нанять гувернантку, Селин, чтобы она присматривала за тобой.

Его слова были для меня как гром среди ясного неба; ведь всего пару месяцев меня ждал выпускной и поиски первой работы, совершенно новый этап в моей жизни.

— Н... но отец, — залепетала я. — Гувернантку?! Мне уже восемнадцать лет! Какая для меня польза от гувернантки в таком возрасте?! — Я покачала головой, не веря своим ушам. — Возможно, — продолжала я, — после смерти мамы такой поступок и был бы полезным, но уж сейчас-то ты не станешь тратить деньги, чтобы нанимать для меня учительницу?!

— Не твоими школьными делами вызвано это решение, Селин, — прервал меня отец. — Я не могу сидеть сложа руки, пока ты погрязаешь в пучине морального растления. Об этой ...