Верю, надеюсь, жду. Часть 5: Чудо & Эпилог

Вера долго лежит в прострации, улыбаясь своим мыслям. Теперь она точно изменила мужу, нарушила договоренности, что они когда-то блюли. Но имеет ли это теперь значение? Не заключили ли они сегодня втроем новые? Изменяет ли она теперь Олегу с Виктором или Виктору с Олегом? Она не знала. Да и не хотела об этом думать. Пока она просто была безмятежно счастлива. Мда, завтра ее бедная попка пожалеет о сегодняшнем безумии, но сейчас она получила то, что ей было нужно. А ему?

— Вить, все хорошо? — нежно спрашивает, страшась, что он снова убежит, бросит ее, не в состоянии принять ее сущности. Секс — неотделимая часть нее, только отдаваясь всецело, иногда через боль, она чувствовала себя живой, чувствовала себя любимой и желанной.

— Хорошо, Ласточка? — иронично улыбается мужчина, подгребая ее себе под бок, и чмокая в нос, — Да все просто охуенно!

***

Со временем мужчины как-то между собой решают, кто из них в ту или иную ночь спит с Верой. Не создают очередностей, не пишут списков, лишь обменявшись коротким взглядом, безмолвно договариваются, кому нужнее.

Дети, с восторгом воспринявшие возвращение дяди Вити, быстро привыкают к его постоянному присутствию в доме и размашистому храпу, раздающемуся с утра из гостиной. Родители непонимающе косятся на всю троицу, старающуюся на людях вести себя безмятежно, соблюдая все нормы приличий — Виктор просто гость, просто друг семьи, живущий у них, пока у него в доме ремонт. Но ремонт этот затягивается и затягивается.

Вера, перешагнув дверь последнего триместра, становится ленивой и неповоротливой, ее не дававшее никому покоя гормональное либидо словно по щелчку отключается, заставляя мужчин горестно вздыхать и довольствоваться играми в футбол с дочкой, умудряющейся колотить пяточками то из одного угла набухшего материнского живота, то из другого.

Виктор, которому не дает покоя мысль как-то перевести их триумвират на более легальный уровень, однажды вечером приходит домой сияющий, воодушевленный новой надеждой.

— Мы же можем жить свободно, открыто, — делится он планом с Олегом, пока Вера читает Дане сказку на ночь.

— Че? Зарегистрируем шведскую семью в отдельно взятом прибалтийском государстве? Чувак... это нереально... Ладно, нас дорогие соотечественники камнями забросают, детям то такое за что? — невесело ухмыляется Олег. У него сегодня отвратное настроение. До него снова докопалась только что разведшаяся с мужем Маринка, и попробуй так запросто послать дочку главы мульти-миллионного концерна, не рискуя зарплатой.

— Ну так давай уедем! Заберем Веру, детей и уедем, — настаивает Виктор.

— В Швецию? — хохочет Олег.

— Нет, почему же... Допустим, в Данию. Мне место предложили в местном отделении Европола.

От одного названия Олега передернуло. Спасибо, связываться с этой организацией себе дороже.

— Да какая разница, где я буду работать, — словно прочел его мысли Виктор, — Ты что, себе работу по способностям не найдешь? С твоими навыками и почти родным английским?

Олег задумался. Он уже достаточно намотался по свету. Хотелось тихой семейной гавани, домашнего уюта. С другой стороны, его дом там, где хорошо его жене и детям, остальное приложится.

— А родители?

— Тут всего два часа лету, меньше чем до побережья. Привыкнем.

Идея слишком стоящая, чтобы отказываться, не рассмотрев со всех сторон, не взвесив все плюсы и минусы. Детям, само собой, там будет лучше, особенно, если окажется, что один из детей особенный — в Европе совсем другое отношение к людям с ограниченными возможностями. Но смогут ли на чужбине прижиться и взрослые?

— Давайте попробуем, — выслушав мужчин, соглашается Вера, — нам же необязательно уезжать с концами и все продавать, не получится, всегда можно вернуться.

Никто из троих не хочет финансовой неразберихой усложнять и так слишком шаткую систему их взаимоотношений, все подобные вопросы обговаривают на берегу, равноценно вкладываясь лишь в быт и детей. В паре нужно уметь найти компромис только двоим, в их же трио и речи не могло быть о сговорах или альянсах — либо все трое соглашались и принимали решение совместно, либо нет. Виктор был самым серьезным и рассудительным, просчитывал все варианты, Олег — генератором идей, а Вера добросовестно исполняла все их задумки, сглаживая острые углы, примиряя непримиримое.

Ехать решают по морю, Веру в ее состоянии уже никто в самолет не пустит, а если ждать родов и потом, пока мать и ребенок окрепнут, то все слишком затянется, с предложением можно попрощаться. Даша истерит, не желая расставаться с друзьями, бабушки с дедушками плачут, родители мечутся, решая, что брать с собой, а что оставить, и лишь пятилетний Данила в эйфории. Переезд видится ему огромным приключением, захватывающим дух: плыть на пароме по волнующемуся летнему морю в компании самых любимых взрослых, потом долго ехать в нанятом минивене по незнакомым, полным чудес дорогам, переезжая водный перешеек по длинному, будто зависшему в воздухе бесконечному мосту — что может быть чудеснее?

Только немного обстраиваются, приходится срочно ехать в роддом. Вера, всю неделю ходившая партизаном, не рассказывая о мучающих ее тренировочных схватках, прозевала момент, когда те стали регулярными, превратившись в полномасштабные роды. Она то думала, что у них будет предостаточно времени, чтобы собраться, вызвать няню, доехать до выбранной больницы, вряд ли весь процесс займет меньше многих часов, еще повезет, если сама справится, не станет просить анестезию.

Но как говорится, расскажи Богу о своих планах — Он посмеется. Комедия положений, начавшаяся с резко хлынувших из Веры вод прямо посреди их просторной, солнечной гостиной и последующей суматохой, могла бы закончиться трагедией. Уже на полном раскрытии, обвешанную датчиками и едва сдерживающую потуги, Веру увозят на экстренное кесарево сечение — судя по аппаратам, у малышки критическая асфиксия, скорее всего множественное обвитие пуповиной, родись она сама — может не выжить. Виктор с Олегом не отходят от любимой женщины, стараясь развеивать ее страхи. Когда из-за зеленой занавески раздается недовольный писк все трое с облегчением плачут, не стесняясь присутствующего персонала, те если и недоумевают, кто из двоих мужчин отец ребенка, слишком хорошо воспитаны в условиях абсолютной полит-корректности, чтобы даже бровью повести.

— Дайте мне мою девочку, — просит Вера.

Ей почти тут же вручают завернутого в бумажную пеленку, всего перемазанного кровью и слизью, посиневшего, разевающего ротик в громком крике, младенца.

— Боже, какая она красивая, правда? — смотрит она сияющими, материнскими глазами на сморщенного гномика у себя на груди, притихшего и инстинктивно чмокающего губками в поисках соска.

— Самый чудесный ребенок на свете, — подтверждает Виктор.

— Doctor, excuse me, is she ok? — обращается Олег к врачу.

Тот непонимающе смотрит в ответ.

— Absolutely normal, healthy girl. Congratulations!

Олег расплывается в счастливой улыбке, кидается к Виктору, крепко обнимает, хлопая по плечу от переизбытка эмоций. Все хорошо! Их затаенные страхи не имели оснований. Девочка хоть и крошечная, но абсолютно здоровая.

— Как ты ее назовешь, родная? — обращается он к жене.

Та безразлично пожимает плечами, забыв обо всем на свете, полностью сосредоточившись на крошечном теплом существе, присосавшемся к материнской груди.

— Пусть будет Вероника, — несмело просит Виктор, все еще не до конца освоившись на своем полноправном месте третьего ведущего колеса в их странной семье.

— Хм... Вера и Ника, богиня Победы, да? — как всегда иронично подмигивает Олег. — Мне нравится!

Вероника натужно сопит, счастливая, что все самое страшное позади. Ей тепло и уютно в любящих объятиях, под щекой знакомой музыкой бухает неумолкающее сердце, ее влажную головку осыпают суматошными, нежными поцелуями. Этот яркий мир оказывается ...  Читать дальше →