Тридцать три. Часть 24

— Ай! Подъём! Вы на работу сегодня собираетесь? Или весь день будете трахаться?

Полина деловито раздвигала шторы и открыла форточку. Холодный воздух с клубами пара ворвался в комнату. Стало прохладно и захотелось забраться под одеяло, но мы лежали на нём прикрытые лишь простынёй. Так не хотелось отрываться от тёплой попы, наливающихся грудей, гладкого животика. И уж тем более не хотелось вынимать, моего стойкого солдатика из уютной щели, куда от влез ещё вчера, да так там и остался. Но надо вставать.

Надо же! Макс бодрый и уже выбритый тянул Полину в постель, как будто вчера и не было ничего. Полина строго его осадила и хлёстким ударом пальцев заставила уронить его буйную головку.

— Я так понимаю, что все здоровы и врача вызывать никому не надо. Тогда я пошла сдавать смену Наташе. Она из отпуска выходит.

— Что-то быстро она отгуляла.

— Да не сложилось у неё с отпуском, а дома чего сидеть? Кстати, Макс, она о тебе спрашивала. Соскучилась видать.

— Вот вечером её выход на работу и отметим.

Быстро собрались. Перехватили в буфете у Люси, и метнулись на завод.

Комиссия собралась на совещание в моём бывшем кабинете, который, по такому случаю, оснастили новенькой мебелью, сменили занавески на окнах. Комнату не узнать. И когда только успели?

Света уже разложила канцелярские принадлежности, расставила бутылки с минералкой и стаканы. Ей помогала Алевтина. Обе на нас с Максом даже не взглянули. Не понятно, в чём это мы провинились? А, впрочем, может это и к лучшему. Нет привязанности, легче расставание. А может она просто переметнулась в гарем к Надиному соседу? Надо будет спросить.

Члены комиссии, все солидные мужчины, и только две женщины: наша Марья и средних лет женщина в строгом костюме и со строгим смуглым, как у цыганки, лицом. Однако, разрез на юбке, смещённый на бедро, обнажал холёную ножку, пожалуй, значительно больше, чем принято и демонстрировал узорную резинку чёрных чулок. Я не рвался за стол заседаний и сел в мягкое кресло у стены. Получилось так, что эта строгая женщина сидела ко мне боком и я нагло стал её рассматривать. Мой раздевающий взгляд не остался не замеченным. Женщина заёрзала на стуле, пытаясь запахнуть полу шлицы, но из этого ничего не получилось. Она попыталась отвернуться от меня, но выставленное бедро пробудило во мне лишь больший интерес. Женщина зарделась. И куда подевалась её строгость. Она всё чаще бросала взгляд в мою сторону. Окончательно я её смутил тем, что нарочито поправил возбуждённый член, который уже топорщил штанину. Нашу игру в гляделки прервал перерыв.

Я нашёл Марью и попросил, чтобы она представила меня женщине.

— Что? Уже глаз положил? Нет у тебя ничего святого. Это ж надо иметь наглость просить женщину, с которой только что переспал, познакомить его с новой шлюшкой?

— С тобой-то я всегда переспать ещё успею, а здесь нужно ловить момент. Чем-то она мне приглянулась. Ну? Познакомишь? А я её в наш гарем доставлю. Как тебе такой вариант?

— Ладно, познакомлю, но к себе её не тащи. И чтоб я не видела, как ты её будешь трахать!

— Да тише ты! Не кричи. Пошли.

Едва мы с Марьей стали к ней приближаться, она потеряла всю свою уверенность, стала теребить сумочку, поправлять идеально уложенные чёрные волосы. Глядя на неё у меня начал подниматься член и ощутимо топорщить штанину. Для меня это было очень кстати, именно там я и ловил её взгляд.

— Валентина Андреевна, познакомьтесь, это мой коллега, Александр, очень талантливый специалист. Вся автоматика на установке — это его детище.

— О! Так значит это вы оставили без работы половину рабочих цеха?

— Выходит, что так. Валентина Андреевна, не желаете ли вы совершить не большую экскурсию по моему хозяйству?

— А удобно? Ведь идёт совещание.

— Вы должны выступать?

— Нет.

— Вот видите, значит без нас до обеда могут обойтись.

— Ну, я даже не знаю...

— Не сомневайтесь. Будет очень интересно. Уверяю вас, не пожалеете. — Подыграла мне Маруся, и многозначительно нам подмигнула. Бедная Валентина залилась краской смущения, но взяла себя в руки.

— Ну уж если ваша коллега так рекомендует, то можно и рискнуть. Мария вы с нами?

— Нет, к сожалению. Мне нужно подготовить протоколы. Как-нибудь в другой раз. — И скрылась в толпе, заходящей в зал. Мы направились в другую сторону.

— Можно я буду вас звать Валентиной, Валей. — ведя её по пустынному коридору я приобнял её за талию.

— А вы нахал! — она попыталась снять мою руку с талии — Куда вы меня тащите?

— Куда можно такую тащить красивую изящную женщину, как вы? Разве вы не догадываетесь? Стоило мне вас увидеть, как внутри всё вскипело. И мне показалось, что вам это понравилось.

При этих словах я встал перед ней взял её руку и приложил к вздыбленной штанине. Она отдёрнула руку как ошпаренная.

— Но так нельзя! Я вас совсем не знаю! И вообще, это возмутительно!

Я прервал её возмущения поцелуем в губы. Секунды три, четыре она ещё сопротивлялась, но всё же ответила на поцелуй своими мягкими тёплыми губами.

Вдалеке хлопнула дверь.

— Пошли. Где тут ваше хозяйство?

— Всё моё хозяйство со мной. А пойдём мы в очень уютную коморку.

Мы быстро спустились в подвал. Дверь каморки была открыта, но внутри никого не оказалось. Там лучше.

Валентина огляделась, оценивая обстановку.

— Это здесь ты Марье ребёночка заделал?

— Во-первых, я здесь в командировке всего пару недель. Во-вторых, у Маруси есть муж и делать ей детей это его обязанность. И в-третьих, не надо меня ревновать.

Я обнял её сзади и всё это прошептал ей в ушко. Руки изучали изгибы её тела, подступы, и прорехи в её обороне. Упругая грудь закована в мягкий бюстгальтер. Тонкий свитер-водолазка. Приталенный пиджак на одной пуговке, которую я сразу же расстегнул. Юбка — карандаш с молнией на спине, пуговка на поясе. Долой. Скрип молнии. Рука вниз по животу под пояс. Шелковая комбинашка. Резинка тонких трусиков. Её начало знобить и озноб передался мне.

Я развернул её к себе и тиская упругие ягодицы и грудь, припал к губам в нетерпеливом поцелуе. Она страстно целовалась, обхватив меня за шею и прижимаясь животом к бугру ширинки. Я стащил с неё пиджак и отбросил в сторону. И тут она отстранилась от меня.

— Так не надо делать. Я не могу ходить в мятой одежде.

С этими словами она подняла пиджак и повесила его на спинку стула.

— Сюда никто не войдёт?

— Ключи только у уборщиц.

Я подошёл к двери и щелкнул замком. Когда я обернулся она уже стянула через голову свитер и вешала на стул. Я остался у двери, оперевшись в неё спиной, и наблюдая за импровизированным стриптизом, медленно расстёгивал на себе пуговицы рубашки. Угораздило меня по случаю напялить цивильный костюм! Тем временем юбка, опять-таки, через голову, никак не могу к этому привыкнуть, скользнув по короткой комбинашке и улеглась на спинку стула. Я снял пиджак и развязал галстук. Дурак, завязывал-то я его долго и мучительно! Но и черт с ним. А вот комбинашка сползла вниз к ногам, стоило ей опустить с плеч бретельки.

Полуголая богиня в чёрных туфлях на шпильках, в чёрных чулках, в чёрных трусиках и в чёрном лифчике с гладко уложенными чёрными волосами направилась ко мне, качая безупречными бёдрами и играя мышцами впалого живота. Я залюбовался её смуглой фигурой, не загорелой, а именно смуглой, как будто в её жилах текла арабская кровь. Эдакая арабская кобылка. Припухшие ярко обрисованные губы, несмотря на то, что помаду я уже съел, тёмно — карие, почти чёрные раскосые глаза. Не красавица, но чертовски соблазнительна.

Подошла вплотную, сдёрнула с моих плеч рубашку и припала губами к бьющейся жилке на моей шее. Жуть! Аж мурашки по телу и очень щекотно! Я, наконец, избавился от рубашки и впервые коснулся её горячего сухого тела, прижал к себе и тут же оттолкнул. Майка, брюки, мне всё мешало! Я хотел чувствовать её всем ...