Лёгкие деньги. Часть вторая из двух

боли, вскочил на коротенькие ножки. Встал в угрожающую позу, разводя в сторону руки с растопыренными пальцами.

Из тьмы с клёкотом вылетела сова. Она метила когтями в лицо волхву — но Искор снова взмахнул посохом, и несчастная птица, теряя перья, отскочила от оголовья. И, описав дугу, ударила мальчишку в грудь.

Дух попытался отбиться от «подарочка» руками. Сова же, радостно ухая, набросилась на лёгкую добычу. Взметнулись обрывки ткани, вперемешку с перьями. Мальчишка крикнул что-то, но голос потонул в птичьих воплях.

Сова взмывала к потолку, чтобы с силой обрушиться на противника. Ловко уворачивалась от бестолкового мельтешения рук.

Очередная атака заставила мальчишку попятиться — ступня опустилась мимо столешницы. Жабьеглазый рухнул на пол, проворно отполз в темноту.

Искор, впрочем, недолго справлял триумф.

Тяжеленный стол, до этого недвижимый, мелко затрясся. Будто под невыносимым весом изогнулись бронзовые ножки. Та, что ближе к волхву, неуверенно «пощупала» камень под собой. Затем то же движение повторили и другие змейки.

Стол начал двигаться. Осторожно, неуверенно. Но каждый новый шаг давался мебели все проще. И уже через три локтя шаткого пути стол рванул с места. Мелко перебирая ножками, он понёсся на волхва.

Без труда сбил его с ног — Искор кувыркнулся через столешницу. Но мозаику пола опустился дождь из бумажных листков. Вторую атаку парень встретил подготовленным, и стол, уже галопируя, пронёсся мимо.

Воздух звенел от грохота металла по камню, безумных воплей ночной птицы и звонких детских криков.

Не то чтобы Айне часто приходилось фантазировать на тему волшебных битв... но по её представлениям они должны протекать иначе.

Оглушительно грохнуло — неспокойная мебель, снова пролетев мимо Искора, впечаталась в стену. В кругу света сидел мальчишка, прижимая коленями сову. Дубасил птицу кулачками, перекрикивая возмущенный ор:

— Я! Тебя! Такой! Не! Создавал!

Сзади, хныкая, прижималась тёплой грудью Божена.

Стол, наконец, разгадал нехитрую тактику волхва. Проносясь мимо, он ухитрился поставить Искору подножку — парень рухнул на пол. Но, падая, в ответ ударил посохом. Бронзовые «ноги» мебели разом изогнулись, отделились от столешницы.

Каменная плита отлетела на шаг, ударилась углом об пол. Разлетелась в мелкое крошево.

К потолку взвилось облако пыли. Раздался отвратительный металлический скрежет — из бурой пелены выползли четыре крупных змеи. Они задержались было возле Искора, но волхв молча указал посохом в сторону духа. И змеи поползли дальше, повинуясь неслышимому приказу.

Под животами сверкали искры, блестела чешуя. Зрелище получилось впечатляющим.

Оборвались совиные вопли — на полу осталась только горста пуха.

— Когда ты научился чаровать металл? — спросил мальчишка, с любопытством глядя на змей.

— Только что. От тебя.

Дух, пуча глаза, зашипел. Тёмные, гибкие тела начали терять скорость. Движения сделались дерганными. Между темно-зелёных, почти чёрных чешуек проступило рыжее свечение. Оно быстро разрасталось, поглощая искусно выплавленные очертания.

Змеи одновременно, всего в половине шага от цели, упали на камень пола. Растеклись медного цвета лужицами.

— Интересно, — буркнул дух. — Ута до такого не доросла.

— Спасибо.

— Я ей не скажу. Понимаешь, угрозы от тебя никакой. Ты ленивый вахлак, таким и помрёшь.

Искор взмахнул посохом. Затем еще. И еще. Дерево с гулом рассекало воздух, но кроме этого не происходило ничего.

— Да, очень и очень интересно, — произнёс дух. Он упёр кулачки в бока. — Это меня точно бы извело. Что и расщеплять нечего. Наверху, в Яви. Эх, Искор, Искор... ты меня недооцениваешь, и это уязвляет.

Пол больно ударил по копытам — девушки ухватились друг за друга, едва устояли. Волхв же не устоял. Того хуже — провалился по пояс, будто в зыбкую трясину. Камень сомкнулся на бёдрах, сковал кисти.

Мальчишка, всё так же смешно пуча глаза, вразвалочку подошел к тщетно дёргающемуся Искору. Теперь головы волхва и духа оказались на одном уровне.

— Ты прост, как топор, — буркнул парень. — Тебя уязвляет мой рост. Ты слаб до женского пола. Твои мысли, а, следовательно, и действия, не перешагнули за порог отрочества. Другими словами, ты скучное животное.

— Зато в своих владениях я — почти что бог. Так что все твои...

Дух поводил пальцем в воздухе, силясь подобрать нужное слово.

— ... хитрости, как, простите девушки, пердёж в болото. Ты побеждён. Хочешь пророчество напоследок? Тебя погубит любопытство. И щегольство.

— Оставь пророчества для малограмотных фанатиков и стариков.

Дух отшатнулся, будто на него помоями плеснули. Скривил недовольное личико.

— Кощунство! Девы, посмотрите! Тут волхв не верит в пророчества! А вы-то хоть верите?

Айне сделала шаг назад, рывком отодвинула за спину Божену. Наблюдать за духом, со стороны, было страшно. Но куда страшнее становиться объектом его внимания.

Жабьи глаза смотрели, не отрываясь. Мавка осторожно кивнула.

Дух зашелся тонким детским смехом.

— Напрасно! — произнёс мальчишка. — Нету в мире ничего предопределённого. Но есть одна вещь, о которой стыдно не знать, девочка. Камень Алатырь. Он стоит, вроде как, в центре мира. Там где прежде стояло Древо. А оно стояло, Ай-не-ке. Это не сказки. Вот на этом камне писали свою волю боги! На нём пишут вильи! И кое-кто еще.

Мальчишка проникновенно глянул за плечо Айне.

— Те, кто не заключил договора с духами, пишут на нём. Изъявляют волю. От Божьей воли меняется мир. Содрогается твердь. От воли поменьше — меньшие колебания. Они малозаметны, но многим достаточно и этого. Тем более что душевлённым, вроде Ай-не-ке такое могущество и не снилось. Мне тоже. Да, милая мавка, мы с тобой — семена одного древа. Хоть я во тьму раз тебя сильнее, многое бы отдал за возможность изъявлять волю Алатырю. Но это противоречит нашей природе. И вовсе не противоречит природе Божены. Даже способствует! Мы с тобой знаем немало секретов...

Короткие пальчики коснулись подбородка. Мальчик скорчил задумчивую мину.

— Ладно. Я знаю немало секретов. Ты — мало. Но люди нам с тобой завидуют. Они заставляют служить себе. И жестоко разочаровываются, когда секреты заканчиваются. Как Божена, например. Мы, дорогая Ай-не-ке, попались в руки светловолосой бестии. И бестия эта хочет научиться изъявлять волю Алатырю. Что будем делать?

Божена замычала.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сиплым голосом ответила мавка.

— Ой, нет! Ай-не-ке! Прекрасно понимаешь! Ты пала жертвой красоты, как и я. У красоты высокая цена. Ты платишь собой — иначе что тут бы делала? Я заплатил предложением. Есть у меня такой талант, расширять границы человеческих возможностей...

Искор фыркнул.

— Он заманивает симпатичных девчонок в омут, после чего те делаются русалками. Мальчику льстит, когда возле него вьются красотки. Только, как метко наш друг выразился, тут случается «противоречие природы». Русалкам природа позволяет много чего делать, а ему — нет. Делалка не успела отрасти.

Жабьи глаза уставились на волхва. Тот судорожно вздохнул.

— Закрой рот, делатель. Иначе... иначе...

— Умрёшь раньше времени, — пробормотал Искор, кривясь от боли.

— Да! То есть — заткнись. И не встревай.

Он сложил пальцы на груди. Молча постоял, перекатываясь с пятки на носок.

— Уговорил я её стать русалкой, — буркнул он, наконец. — Вот ты бы, Ай-не-ке, согласилась бы ею стать?

Айне ответила без колебаний, ни на что особо не рассчитывая:

— Да.

Любая девушка, будучи еще девчонкой с более-менее развитой фантазией, мечтала стать русалкой. Свободной, могучей повелительницей вод. Чья красота не просто несравненна — она не увянет никогда. Руслке бы не пришлось думать о том, как уплатить налог к концу лета. Как не отвадить от своего ремесла людей. Как не зачернить ...  Читать дальше →