Хейстак Вилледж. Глава 4: Женщина массового поражения. Часть 3

в одном из оснований эллипса, и, по иронии судьбы, камера беглецов — в противоположном. Как и сказала Беатрис, он был равноудален. Непонятно было, успела ли она разобраться в планировке Сан-Прадера за короткое время своего визита, или же у нее был доступ к чертежам строения заранее. В любом случае, это было неважно. Кивнув друг другу, две команды разошлись в разные стороны: Беатрис с Калебом направо, Луис с Захарией — налево.

Первая камера была прямо перед поворотом в прямой и длинный коридор, поэтому они подошли к ней незамеченными. Ключ Митчелла прекрасно подошел к замку, и, по словам женщины, так же прекрасно должен был подойти к остальным. Когда они зашли в комнату, выражения лиц узников позволили Калебу оценить, как он сам выглядел менее часа назад, в последние мгновения спокойствия. Беатрис очень-очень сжато обрисовала им ситуацию и их роль в ней. Калеб, в котором они с удивлением признали своего соседа, все подтвердил. Он чувствовал, что начни они только сомневаться и ерепениться, женщина, как и говорила, не станет церемониться. Но все прошло как нельзя лучше. «Мы целиком в Вашем распоряжении», заявили заключенные с благоговением в голосах. Калеб вспомнил, с каким неверием сам сперва отнесся к идее побега, и его поразил резкий контраст этих реакций. Так их «команда» пополнилась четырьмя новыми членами...

— ... джентльмены, приготовьтесь.

Четверо новоиспеченных беглецов шли впереди, склонив головы и притворно держа руки за спинами. Калеб, про себя называющий их не иначе как «марионетками», следовал за ними и корчил из себя строгого конвоира. Бок о бок с ним размеренно вышагивала Беатрис. А навстречу им шли двое надзирателей, и увиденная процессия явно вызвала у них вопросы. Оставалось лишь приблизиться на расстояние удара.

— Куда это вы идете такой толпой?

— К коменданту.

— Правда, что ли? А по поводу?

— Позвольте, я разъясню. — Беатрис выступила вперед. И щелкнула пальцами.

Тотчас «марионетки» накинулись на не ожидавших подвоха охранников, скрутили их, не забыв позатыкать рты, и повалили на пол. Калеб даже поразился, настолько выверенными и отточенными были эти движения, словно их долго репетировали. Численное превосходство и внезапность нападения не оставили тюремщикам ни шанса на сопротивление. «Как по нотам». Беатрис присела на корточки перед своими пленниками. Подчиняясь ее жесту, «марионетки» за волосы приподняли им головы. И тогда их глаза округлились: в руке женщины был стилет.

— Вы читали «Одиссею» Гомера? — спросила она вдруг. Вопрос был, конечно же, риторическим. — «Ну-ка, к другому теперь перейди, расскажи, как Епеем с помощью девы Афины построен был конь деревянный, как его хитростью ввел Одиссей богоравный в акрополь, внутрь поместивши мужей, Илион разоривших священный». Восхитительная аналогия, вы не находите?

Двумя грациозными взмахами она располосовала мужчинам шеи. Стилет резал не хуже скальпеля.

— Переодевайтесь.

Калеб, Беатрис и ее «кукольное войско» двинулись дальше. Уже в следующую минуту их отряд принял очередную четверку заключенных, таких же безоговорочно послушных, как и первая. Калеб понял, что прозвище «марионетки» подходит им как нельзя лучше. «А ведь, если подумать... Прямо перед тем, как Захария вмешался, у меня в голове тоже царил жуткий бардак. Она меня прямо-таки заворожила. Так кто же она, черт возьми, такая?».

Вот и очередной патруль. Двое. Их — уже десятеро, при том трое в форме. На всех семь единиц огнестрельного оружия. Должна сработать та же уловка. Диалог начался почти с тех же слов и шел по тому же руслу. «Как по нотам». И когда уже Беатрис вышла вперед, чтобы «разъяснить», на другом конце форта раздались выстрелы. Маскировка Луиса и Захарии была раскрыта.

— Это еще что за ху...

Тюремщик не успел закончить фразу. Беатрис раздосадовано цыкнула и, выхватив из сумочки «Миротворца», сунула дуло под бороду и спустила курок. Его коллега ничего не успел сделать: «марионетки» бдели. Гулкое эхо прокатилось по коридору, смолкнув где-то очень далеко. В наступившей тишине было отчетливо слышно оживление, возникшее на первом этаже. Эти выстрелы должны были поднять всю тюрьму на уши. С минуты на минуту сюда ломанутся толпы надзирателей, и их маскарад уже ничем не поможет. Калеб чувствовал, как в ожидании схватки приливает адреналин. Подобное сражение выпадало на его долю впервые. «Хотя нет. Это будет не сражение», поправил он себя, глядя на свою внезапную спасительницу, на эту очаровательную дьяволицу, «это будет резня».

Беатрис повернулась к ним. Сумочка уже была перекинута через голову. В правой руке револьвер, в левой — стилет. Ее лицо и плащ были в крови. Чужой крови. Но она ее не утирала.

— По всей видимости, скрытная часть нашей операции подошла к концу. Все знают, что делать.

***

— Кто же ты такая? Кто ты на самом деле?

... Второй этаж был повергнут в хаос.

После последних слов Беатрис «марионетки» кинулись имеющимися у них пятью ключами отпирать камеры. Ничего не понимающие заключенные выволакивались в коридор и подвергались воздействию молниеносной пропаганды. Отовсюду слышны были слова «бунт», «побег», «возмездие», «госпожа» и подобные по теме. Численность «кукольной армии» стремительно росла, в то же время имела место острая нехватка вооружения. Калеб не сомневался, что Беатрис может велеть им бежать на врага с пустыми руками, и они без возражений это сделают. И, в принципе, можно сказать, что он не ошибся.

Крайняя ограниченность поля боя была превращена в тактическое преимущество. Когда прибежали первые группы надзирателей, и началась стрельба, коридор очень быстро начало заволакивать дымом. Несмотря на многочисленные окна, он не успевал рассеиваться и густел секунда за секундой. Перестрелка в таких условиях была крайне затруднительна. Все равно, что острогой ловить пиявку в болоте. Пальба стихла с обеих сторон. И пока тюремщики производили перезарядку, из непроглядной мглы внезапно, как чертики из табакерки, возникли десятки заключенных. Разутые, безоружные, но свирепые и кровожадные, как берсерки, они смели ряды противника за считанные секунды. Среди них мелькала эффектная и не менее свирепая женщина с клинком и револьвером, разя врагов налево и направо. Некоторые падали на колени и молили о пощаде. И не получали ее. Когда дым наконец развеялся, все уже было кончено.

— Поздравляю, джентльмены. Мы справились. Самое сложное позади, — толкала победную речь Беатрис, залитая кровью с ног до головы. — А теперь отправляйтесь вниз и не оставляйте там ничего живого.

Вдохновленные словами своего «кукловода», «марионетки» пособирали трофейное оружие и с улюлюканьем устремились на лестницу, единые, как рой насекомых. Любой, кто их увидит, сначала обгадит портки от страха, и лишь потом испустит дух по какой-нибудь более прозаической причине. Например, из-за пули. Или даже нескольких. «Мне их даже немного жаль», подумал тот, ради чьего спасения и была затеяна вся эта вакханалия.

— Пойдем, Калеб. У нас еще незавершенное дельце.

«... учитывая обстоятельства, мне сейчас в самую пору мучиться совестью, испытывать запоздалое раскаяние. Злиться на себя за свое бездействие и неверие. Ломать голову в поисках подходящего извинения за допущенное по моей вине изнасилование, в котором я сам принимал активное участие», размышлял Калеб по пути. «Но скажите на милость, разве это возможно с этим чудом под боком?!». «Чудом», разумеется, была Беатрис, чье поведение ну никак не соответствовало ситуации. Всю дорогу она вела себя, как взбаламошенный ребенок. То шла вприпрыжку, то срывалась в какой-то нестройный пляс. То весело распевала кабацкие песенки на французском, то начинала идти перед мужчиной спиной вперед и разыгрывать монологи из пьес европейских классиков трагедии и комедии. И все это не сбавляя скорости. «Неуравновешенная. Чокнутая наглухо. И от этой женщины зависит моя жизнь. Да уж, у Бога есть чувство юмора».

— Мне кажется,...  Читать дальше →