Королева сисек

в лифт, и тот закрылся прежде, чем из коридора выскочил муж со своими незыблемыми, вечно правыми аргументами, на пальцах доказывающими, что Ксюша дурында, пугало, глупый размалеванный попугай...

Зажмурившись, чтобы слеза не выкатилась наружу, Ксюша летела на каблуках по двору, спотыкаясь о бутылки. Из окна кто-то что-то орал — наверно, муж.

«Попугай!» — злобно твердила себе Ксюша. От злости слеза закатывалась обратно. — «Глупый, размалеванный, разряженный, обскубанный, слезливый попугай...»

Сама не зная, зачем, она влетела на перрон железнодорожной станции. Подъехала электричка, и Ксюша вошла в полупустой вагон. Гордо явив себя вагонной публике, она поймала пару улыбок и села с той стороны, где виднелась полоска заката.

Поезд тронулся, за полминуты разогнавшись, как метеор. Из раскрытого окна Ксюшу поливал густой, как кисель, весенний воздух, непривычно холодя голову. Без своей гривы Ксюша чувствовала себя новорожденной. Или будто с нее сняли кожу. Или будто с нее слетела какая-то шелуха, и все чувства обострились вдвое...

Поезд все разгонялся и разгонялся. Это было как раз то, что нужно, и Ксюша азартно ловила лицом ветер, лохмативший остатки ее гривы.

Она понятия не имела, куда и зачем едет. Ее ждала неизвестность, щекотная, как триллер, если его смотреть впервые. С собой у нее не было ничего, кроме пары сотен рублей, старых тряпок и проездного. «Домой доеду», — успокаивала она себя. — «Если захочу...»

***

На одной из станций она вышла.

Поезд укатил, оставив пустой перрон.

Горели тусклые фонари. Вокруг клубилась густая чернильная ночь.

Под соседним фонарем Ксюша заметила мужской силуэт.

— Ксюш? — спросил незнакомый голос.

— Да, — отозвалась она, холодея.

— Ну наконец-то! Совести у тебя нет и никогда не было. Полчаса загораю тут, два поезда пропустил! Звоню-звоню — не берешь... По волосам только и признал тебя...

— Украли мобилку, — хрипло сказала Ксюша.

— Вот суки! А с голосом что?

— Да вот, простыла маленько...

— Ааа... Ну, хорош базарить, и так опоздали уже. Давай ноги в руки, вон там его машина стоит...

«Что ты делаешь?» — орал внутренний голос, когда Ксюша подходила к машине. Нервы горели жгучим льдом. «Что будешь делать, когда...»

Удивительно, но ее больше беспокоило не это, а то, как близорукий мужик будет вести машину (было ясно, что он плохо видит, потому и обознался).

За рулем, однако, сидел кто-то другой.

— Вот, привел, как и обещал, — сказал ему близорукий. — Дальше уж сами. Спокойной ночи, малыши!

Хлопнула дверца, и машина тронулась.

(«ААААААААААААА!» — орала Ксюша. Про себя, а может, и вслух.)

— Приветик, — сказал ей водитель.

— Приветик...

— Ты Ксюша?

— Ага...

— А я Гена. Рад познакомиться, шлюша Ксюша. В курсе дела, да? Макарыч все рассказал?

— Ну... с пятого на десятое, — хрипела Ксюша. У нее вдруг и вправду пропал голос. — Короче, как всегда. Ты ж его знаешь.

— Да уж... Короче, слушай сюда. Мы едем в один элитный клуб. Вообще они разными делами занимаются, но сегодня все законно. Тебе ж восемнадцать есть, надеюсь? Гыгы...

— Ага. Только вчера исполнилось.

— Чё, правда, чтоль?... В общем, сегодня у них бабский конкурс на лучшие буфера. Победительница получает звание Королевы Сисек, четыре штуки баксов и небольшой сюрприз. Взнос я уже уплатил. Две штуки тебе, и нам с Макарычем по штуке. Он говорит, что у тебя самые крутые сиськи в Москве, к тому же натуральные, без ГМО. Не терпится взглянуть, гыгы... Упс, а вот и он звонит.

— Ну его в жопу, задолбал, — сказала Ксюша, вжимаясь в кресло. (Небось объявилась настоящая Шлюша Ксюша.)

— Тоже верно. И без него разбермся... Приехали!

Ксюша вылезла из машины и на негнущихся ногах подошла к воротам роскошного особняка. Гена представился охраннику. Тот на полминуты скрылся, затем привел фрачного юношу, почти мальчика.

— Приветствую вас, госпожа Ксения, — сказал мальчик петушиным голосом. — Я — ваш паж Артур. Идите за мной, я проведу вас в ваши покои.

«Я Оксана, а не Ксения» — хотела сказать Ксюша, но вовремя спохватилась. Паж Артур согнулся в поклоне, приглашая ее. Ксюша проплыла, как по невесомости, в открытые ворота, и оглянулась оттуда на Гену.

— Давай-давай, увидимся на мероприятии, — гоготнул тот. — Чтой-то ты какая-то затюканная, вроде как и не шлю... Молчу-молчу, — прикрыл он рот рукой. — А то мальчика испортим.

Артур провел Ксюшу в комнату, обставленную в стиле «что-то там старинное» и сказал:

— Здесь мы подготовимся к торжествам. Я помогу вам раздеться и принять ванну.

— Поможешь мне?..

— Конечно. Не утруждайте себя, госпожа, — Артур стал расстегивать Ксюше пальто.

— Ну что ты... я сама...

— Таковы правила. Позвольте ваше пальто... Теперь туфли... брюки...

— Эээ... Насколько ты собираешься меня раздевать?

— Конечно, полностью. Ведь вам предстоит принять ванну.

— Может, я сама разденусь?

— Так не принято. Не волнуйтесь, госпожа, ваш паж не позволит себе ничего лишнего. Мое дело — служить вам.

— Сколько тебе лет? — спросила Ксюша, отдаваясь мягким рукам Артура.

— Девятнадцать, госпожа.

— Ты давно работаешь здесь?

— Полгода, госпожа.

«И многих девушек ты раздел?» — хотела спросить Ксюша, но не спросила, потому что вдруг осталась в одном белье. (То есть это произошло не вдруг, но она осознала это только, когда увидела себя в зеркале напротив.)

Вкрадчивые пальцы Артура расстегнули ей лифчик. рассказы эротические Тот скользнул прочь, высвобождая изобильное Ксюшино добро, уставшее от долгого дня тюрьмы...

— Вау! Позвольте выразить вам мое восхищение, госпожа, — сказал Артур, широкими глазами глядя туда, куда ему и полагалось глядеть. Его петушиный голос стал почти цыплячьим. — Я еще никогда не видел такого. Это просто полный атас! Ахуеть просто! Мы с вами однозначно победим!

Такая лексика вряд ли была предусмотрена уставом, но Ксюше от нее стало так приятно, что ее соски, сплющенные лифчиком, набухли и отвердели, будто их надули изнутри.

— Теперь позвольте...

Артур стащил с Ксюши трусы. Та смотрела, как околдованная, в зеркало, и видела там картинку из журнала «Максим»: сисястая гёрл с неописуемой прической, рядом фрачный мальчик, и вокруг — всякий гламурный хлам.

— Сожалею, госпожа, но мне придется побрить вам пизду, — сказал Артур. — Таковы правила. Сожалею, что мне...

— Как ты сказал? — вдруг развеселилась Ксюша.

— Сожалею, что мне...

— Да нет. Перед этим.

Артур поднял брови.

— Я просто никогда еще не слышала, чтобы это слово употребляли... эээ... в прямом смысле.

— Какое? А... Наш клуб — клуб откровенных людей, — с гордостью сказал Артур. — Здесь принято называть вещи своими именами.

— Значит, и «охуеть» тоже было по уставу? — задорно спросила Ксюша.

— Конечно. Мат — неотъемлемая часть русской сексуальной культуры.

— И не только сексуальной... Ну что, где тут у вас ванна?

Ксюша дерзко изогнулась, косясь на свое отражение. Привычное «Я» не сочеталось с тем, что показывало ей зеркало. Голая гёрл с фиалковой головой требовала совсем другой Ксюши.

— Идемте, я проведу вас. Вашу руку, госпожа...

Артур помог Ксюше забраться в огромную ванну, полную пены.

Пряный запах обжег Ксюшины нервы. Пена обволокла тело, которому сразу захотелось слиться с ней, как Русалочке.

— Оооу... — Ксюша томно вытянулась в ванне. Напряжение безумного дня испарялось из тела, как воздух из шарика.

— Госпожа Ксения желает, чтобы я остался и развлек ее беседой, или же мне покинуть ванну? — спросил Артур.

— Оооу... Желает, чтобы... остался и развлек...

— Как будет угодно госпоже. Вы уже знаете, как проходит конкурс?

— Ооох....  Читать дальше →