Это незаконно (Перевод с английского). Часть 1

на Ирва, чтобы тот рассказал ей, что происходит. Тогда я вошел и увидел ее. Она лежала на спине полностью обнаженной, с закинутыми за голову руками, прикованными наручниками к изголовью кровати. На ней была черная кожаная повязка на глаза, которая держала ее в неведении о происходящем. Ее ноги были разведены и привязаны к углам каркаса кровати. На ее сосках были зажимы, а к ее киске был привязан вибратор.

«Ирв, пожалуйста; боже мой, что происходит, пожалуйста, скажи мне», — истерически кричала она.

Ирв был слишком занят, пытаясь объяснить ситуацию полицейским, чтобы ответить ей; он был так увлечен своей болтовней, что даже не осознавал, что я был там, пока я не начал фотографировать. Он увидел вспышку и повернулся в мою сторону с таким видом, как будто увидел привидение.

«Вот дерьмо», — сказал он, наконец, начиная понимать, что происходит.

«Что? — снова умоляла Джин, — расскажи мне, что происходит, пожалуйста», — теперь рыдала Джин от страха.

«Это Далтон», — с грустью сообщил он ей.

«НЕТ!» она закричала: «Нет, нет, этого не может быть... о Боже, нет!»

К тому времени Дэйв и другой мужчина-полицейский отодвинули Ирва в сторону, чтобы женщина-офицер могла добраться до Джин.

«Где ключи от них?» — спросила она, имея в виду наручники.

«Вот, на столе», — ответил Ирв, грустно кивнув головой. Как только наручники были сняты, Джин сняла повязку с глаз с выражением абсолютного ужаса. «Нет, боже мой, нет», — она ​​заплакала, прижав руки к лицу. Она даже не пыталась прикрыться. Не знаю, было ли это от шока, или, может быть, она просто решила, что для этого уже слишком поздно. Женщина-офицер подняла половину простыни и накинула на нее.

«Ирв Джексон, Джин Конрад, я арестовываю вас обоих за супружескую измену», — сказал им Дэйв.

«Арест, супружеская измена, погоди минутку, — крикнул Ирв. — Вы не можете арестовать нас за супружескую измену, это не против закона!»

«Боюсь, что это так, и мы можем, мистер Джексон. А теперь оденьтесь», — сказал ему Дэйв, подводя его к кучке мужской одежды на полу.

Пока он одевался, женщина-полицейский обошла кровать, развязывая мою жену. Я видел, как рука Джин двигалась под простыней, когда она сама снимала зажимы для сосков и вибратор.

«Далтон, послушай, чувак, мне очень жаль, никто из нас не хотел причинить тебе боль, чувак, но давай, пожалуйста, прекрати это», — причитал Ирв, и его собственные слезы текли по его лицу. «Пожалуйста, подумайте о моей семье... моих детях...»

«Ты долбаный засранец», — крикнул я, когда Джек схватил меня, чтобы я не попал в зону поражения. «Ты, черт возьми, не думал о моей семье, не так ли? А как насчет моего брака? Что на счет моих детей, которые никогда не родятся? Мать твою, ублюдок, я надеюсь, они бросят твою задницу в тюрьму и выбросят ключ», — кричал я.

Я услышал, как хныканье Джин перешло в неконтролируемый вопль, поскольку боль, которую я ощущал, стала очень явной после моего взрыва. Она даже не пыталась умолять, она уже знала, что все кончено. Я слышал, как она повторяла, как она сожалеет, снова и снова между рыданиями, но, к сожалению, было немного поздновато... слишком поздно.

Как только Ирв был одет, они надели на него наручники, и мы все вышли на улицу, чтобы женщина-офицер могла помочь Джин одеться. Минут через десять открылась дверь, и она вывела мою жену, тоже в наручниках. Наши взгляды ненадолго встретились, поскольку они поместили ее позади отряда. Вероятно, это была жеребьевка, чье лицо выражало больше всего печали. Мы оба знали, что это конец нашей мечты и нашего совместного будущего.

«Хорошо, шоу окончено», — крикнул Дэйв собравшейся небольшой толпе, — «Продолжайте, все занимаются своими делами». Он повернулся ко мне, когда группа зевак разошлась: «Тебе не нужно ехать на станцию», — сказал он мне, — «у меня уже есть твоя жалоба».

Я с грустью кивнул головой: «Что теперь происходит?» Я спросил его.

«Их обработают и продержат в камере до позднего вечера, затем отпустят под подписку о невыезде, но это, вероятно, произойдет не раньше двух или трех часов ночи. Как только будет запланировано дата суда, все причастные будут уведомлены. Я уверен, что ты получишь известие от окружного прокурора. Но, честно говоря, Далтон, я сомневаюсь, что они захотят возбуждать уголовное дело».

«Да, — сказал я, пытаясь не всхлипывать на глазах у всех, — я понимаю. Ты сказал, что она не выйдет раньше двух или трех. Это поздно, как она вернется домой?» Забавно, но со всеми мыслями о самом аресте я никогда не думал об этом.

«Ей придется вызвать такси», — сказал Дэйв. «Обычно я отправляю эвакуатор и конфискую автомобили, но за это придется заплатить тебе, а не ей, поэтому я просто оставлю здесь обе машины... если только ты не захочешь следовать за нами до станции в ее машине и оставить ее на нашей стоянке. Я уверен, что Джек отвезет тебя обратно к твоей машине».

«Тогда ты можешь просто конфисковать его машину?» — Я спросил.

«Да, мы можем это сделать». Мы были не в лучшем районе, и я действительно не хотел, чтобы Джин вернулась сюда в два часа ночи, так мы и поступили. Когда мы все вернулись на станцию, Дэйв показал Джин, где будет ее машина, когда она выйдет позже той ночью. Мы снова посмотрели друг на друга, пока я подходил к машине Джека, я никогда в жизни не видел таких печальных глаз.

«Дэйв, я знаю, что испытываю здесь удачу, но могу я попросить тебя еще об одном одолжении?» — я спросил.

«Конечно, Далтон», — ответил он.

«Можете ли вы убедиться, что их не выпустят в одно и то же время, я не хочу, чтобы этот засранец заставил ее подвезти его домой?»

«Нет проблем, приятель, я прослежу, чтобы он не ушел раньше, чем через час или два после Джин».

«Спасибо... о, и я не буду жаловаться, если его поместят в камеру с большим черным парнем по имени Бубба, который просто любит вводить белых в тюремное сообщество», — сказал я с натянутой улыбкой.

«Я посмотрю, что я могу сделать», — сказал Дэйв в ответ на мою улыбку.

На обратном пути к машине я вытащил свой мобильный и позвонил.

«Вертингтон Индастриз», — объявила регистратор.

«Беверли Биллингс, пожалуйста», — ответил я.

«Один момент, пожалуйста.»

«Привет, эта Беверли, чем могу помочь?»

«Беверли, это Далтон Конрад. Я просто подумал, что дам тебе знать, что ни моя жена, ни Ирв Джексон сегодня не вернутся на работу — они оба в тюрьме».

«Тюрьма, — сказала она встревоженно, — что они сделали?»

«Ты чертовски хорошо знаешь, что они сделали и делали. Прелюбодеяние противозаконно в этом штате, знаешь ли... О, и я хотел поблагодарить тебя, Беверли. Если я когда-нибудь узнаю, что твой муж изменяет тебе, я обязательно скрою это от тебя, как ты это сделала со мной, — сказал я с таким презрением в голосе, насколько мог.

«Далтон, я...»

Я сбросил звонок этой сучки. Насколько я понимаю, она была частью измены моей жены... На хер ее тоже.

Мы с Джеком остановились пообедать, но я не был очень голоден. У меня получилось съесть около половины бургера и выпить бутылку пива. Джек был джентльменом и никогда не упоминал сцену бондажа, свидетелями которой мы только что стали, но она повторялась в моей голове снова и снова. Я был полностью шокирован. Семь лет брака, и я понятия не имел, что ей нравятся такие вещи.

Джек сказал, что мне нужно напиться в хлам и пойти с ним домой. Как бы заманчиво это ни звучало, я не собирался жалеть себя. Если бы я начал это делать, я мог бы никогда не остановиться. Мне нужно было вести бизнес... и брак расторгнуть, просто не было времени на жалость к себе.

Я понятия не имею, сколько раз я заходил в свой дом, когда он был пуст, сотни, думаю, но тогда все было по-другому — он был не просто пуст, это было одиночество. Как будто сам дом почувствовал мое горе. Страдание стекало со стен, а печаль витала в воздухе, как душный туман.

Я пробирался сквозь воспоминания о смехе и хороших временах по пути в спальню. К тому времени, как я добрался туда, мое лицо было покрыто полосами соленых остатков прошлого.

Я рухнул с тяжелым сердцем и рыдал, пока не заснул на той же кровати, которую делил с единственной женщиной, которую я когда-либо любил.