Верю, надеюсь, жду. Часть 3: Мертвец идет

Вечером за ужином, прислушиваясь к веселой перепалке между мужем и дочкой, обещавшим с битой в руках встречать всех ее ухажеров, помогая Дане нарезать мясо на кусочки, Вера впервые за эти недели снова почувствовала себя в своей тарелке. Здесь ее место, здесь она хочет быть, здесь она счастлива. Робко взглянула на мужа, мягко улыбнувшись, краснея от своих мыслей. Олег перехватил ее взгляд, понял, карие глаза его загорелись торжеством, в миг наполнившись ответным желанием.

В спальне долго приводила себя в порядок, волнуясь как в первый раз. Она постарела, изменилась за это время, похудела от переживаний, что если муж не найдет ее больше привлекательной? Подумав, поставила и зажгла несколько свечей, капнула масло в аромолампу. Олег не любил подобной прикладной романтики, считая отвратительно банальной, но ей нужны были эти приготовления, чтобы успокоиться, поймать нужное настроение.

Щелкнул замок запираемой двери. С маленькими, шастающими по ночам в доме гномиками, любящими залезать в постель под бочок к матери, эта предосторожность была не лишней. Им в свое время хватило Дашки с ее невинными вопросами — «а почему мама плакала?»

— Привет, — тихо произнес Олег, иронично осматривая комнату.

— Привет, — в тон ему выдохнула Вера.

— Волнуешься, родная?

Вера кивнула, пряча глаза и смущаясь встретиться с ним взглядом.

— Иди ко мне, солнышко, — попросил он, распахивая объятия, и крепко обнимая шагнувшую к нему жену. — Все будет хорошо. Очень хорошо, ты же знаешь, — пообещал он.

Вера закусила губку, ощутив знакомую истому, натянувшуюся струной внутри, заставившую соски напрячься, а у нее внизу задергался маленький узелок, наливающийся кровью.

Не было ничего естественнее, чем заниматься любовью с ним. Преодолев секундное смущение и замешательство, руки сами собой легли ему на шею, лицо приподнялось, ожидая поцелуя. Целоваться с ним теперь было немного странно, когда-то мягкие губы, что доводили ее до умопомрачения, сейчас покрытые жесткой щетиной царапали, но Вера не обращала внимания на легкую боль, позволяя ему углублять и углублять поцелуй, трахать ее губами и языком, словно в годы их юности, когда любой другой способ близости был им недоступен.

Олег мягко положил руки ей на плечи и стянул шлейки ночной рубашки, позволяя той шелковой лужицей упасть вниз. Вера перешагнула, в ответ потянулась к поясу его халата, раздевая и его. Прильнула к голой, гладкой груди, обхватывая, поглаживая ладонями тугие мышцы на его спине, распаляясь еще больше от его обретенной силы, поцеловала плоские, безволосые соски, немного прижав.

Олег негромко выдохнул, слегка надавил ей на поясницу, показывая, где нуждается в ней больше всего. Вера поспешила исполнить, грациозно опускаясь на колени.

— Как я по тебе соскучилась, — любовно прошептала, обращаясь к его члену, ласково целуя подрагивающую головку, нежно пробегая пальчиками по твердому стволу. Она помнила, как ему нравится — то глубоко вбирать в себя, во влажную глубину рта, то соскальзывать, позволяя холодному воздуху ласкать его, суматошно танцуя на головке острым язычком. От этой сводящей с ума пляски. Олег скоро застонал, захрипел, яйца его в ее руках напряглись и стали тяжелыми.

— Хватит, родная, я так кончу, — попросил он.

Вера была бы не против, зная, как любит он спускать ей в рот, на лицо после минета, но не стала возражать.

— Теперь твоя очередь, киска, — приподнял ее мужчина, благодарно целуя, и бережно заваливая на кровать.

Он точно знал, как чувствительны ее соски к грубой ласке, не пугался ее вскриков после каждого болезненного, оттянутого зубами укуса, сглаживая боль сильным посасыванием, сминая руками ее груди. Когда она начала метаться, расположился между ног, продолжив ту же пытку на ее клиторе, одновременно введя пальцы в влажную, скользкую вагину, нагнетая и нагнетая удовольствие. Он мог бы заставить ее кончить всего лишь одним движением, одним нажатием, всегда свергавших ее с вершины, но не хотел, позволяя и ей и себе смаковать острое возбуждение, оставаться на пике как можно дольше.

Отстранился, требовательно надавил на бедро, побуждая перевернуться. Вера тут же встала на колени, руки дрожали, едва удерживая тело. Вошел быстро, крепко удерживая ее за бедра, оба коротко вскрикнули в унисон.

— Моя девочка... — прохрипел Олег, продолжая активно, резко двигаться в ней, каждым толчком выжигая горячую искру, разливавшуюся по телу. Вера уже едва соображала, кончить в этой позе у нее самопроизвольно не получалось. В ней он был властелином и мог сам решать, давать ли ей облегчение одним мощным толчком с последующей паузой, когда она разражалась серией восхитительных спазмов, или нет.

В его планы сегодня это явно не входило. С запоздавшим пониманием Вера почувствовала его пальцы в своем анусе и мучительно, утробно застонала. Олег схватил ее за талию, поднял и прижал спиной к своему потному торсу, сменив темп с лихорадочного на медленный, дразнящий.

— Ты была верна мне? — потребовал он ответа, с придыханием шепча ей в ухо.

— Да... — выдохнула Вера.

— Ты же помнишь наш уговор... тебя могут ебать другие, ты можешь сосать, сколько хочешь, лишь одно твое местечко только мое!

Вера уже была на грани, с ума сходя от долго сдерживаемого оргазма, от томительно скользящего в ней члена, от его слов, которыми он сношал ее душу.

— Да... — простонала она, — я была верна тебе. Клянусь...

— Скажи это, — потребовал муж.

— Только ты можешь трахать меня в попку! Больше никто! — согласная на все выдавила она.

Мужчина быстро толкнул ее в спину, снова ставя на колени перед собой. Вера выгнулась в пояснице, выпятив зад.

Это было их фетишем. Не частым, но от этого еще более заводящим, дерзким.

С самого первого их раза много лет назад, когда он, лишив ее невинности, причинив острую, неожиданную боль, сразу после вознес на небеса, заставив испытать первый оргазм на члене, для Веры отдаваться, значило испытывать не только наслаждение, но и боль. Для нее не было возможно полное моральное удовлетворение, полное растворение, если она не приносила что-то в жертву в процессе — будь то искусанные губы, саднящее горло, синяки на бедрах и груди, или боль в истерзанном анусе. Без этой жертвы она не могла отдаться полностью, не только телом, но и душой. И муж хорошо это знал, заставляя саму ее признаться в этом, отдать себя без остатка.

Олег не стал утруждать себя длительной подготовкой. Да и ей сейчас это было не к чему. Влажными от слюны и ее выделений пальцами, проник внутрь ее попки, быстро добавляя пальцы по одному, растягивая ее, не давая времени соскочить, передумать. Несмотря на дикое возбуждение, все же когда он крепко ухватив ее за ягодицы, стал толкаться в плотно сжатое колечко скользким после ее вагины членом, Вера задергалась, болезненно застонала. Она слишком отвыкла от этого, забыла, как больно это может быть. Не давая ей бессознательно вырываться, подчиняя ее, муж двигался в ее анусе короткими, непрерывными толчками, пока Вера хрипло, по звериному рычала, не успевая подстраиваться, достаточно расслабиться под ним, разрываемая нещадным проникновением.

— Вот так, моя девочка, — сквозь зубы простонал Олег, войдя в нее до конца, — сожми меня еще крепче.

Когда начал двигаться, боль на первые несколько секунд стала сильнее, заставив женщину глухо закричать, но потом постепенно стала уходить, оставляя лишь жжение и умопомрачительное ощущение запредельной наполненности и растянутости. Было затихшее возбуждение вернулось с новой силой, поработив ее, она уже сама стала двигаться навстречу движениям члена, торопя оргазм, приближающийся огромной приливной волной. Когда Олег, хрипло матерясь, стал кончать, до синяков впиваясь пальцами в ее мягкую плоть, сорвалась и Вера. Для нее это было подобно извержению вулкана — оглушительный, сокрушающий все живое взрыв и погружение в бескрайний, бездонный ...  Читать дальше →