Верю, надеюсь, жду. Часть 3: Мертвец идет

Теперь только от Веры зависит, что будет дальше. И по самодовольной, уверенной роже соперника, Виктор с горечью осознал, что в победе тот не сомневается.

***

Вера отмучилась с мигренью почти сутки. Она то впадала в забытье, едва осознавая окружающее, то со стоном выплывала в реальность в раскалывающих голову спазмах рвотных позывов, хотя желудок уже давно был пуст, извергая из себя лишь тошнотворную пену. Она плохо помнила, когда приступ свалил ее. Еще попросила у матери таблетку посильнее, но подействовать та уже не успела, в компании с головной болью пришла изматывающая рвота.

Всю ночь ее мучений кто-то был рядом, утирал холодный пот со лба, пытался поить водой из ложечки, подставлял тазик, когда желудок отвергал даже такую малость. Только к утру она наконец забылась более-менее спокойным сном, а боль начала спадать. Проснулась она от приглушенного шепота.

— С мамой все холосо?

— Не волнуйся, сынок, у нее просто болела головка. Сейчас она поспит и все пройдет.

Деревянная дверь со скрипом закрылась.

Вера раскрыла тяжелые веки. Глаза все еще реагировали на свет, но по крайней мере тот больше не провоцировал приступ.

— Спасибо, — прохрипела она, обращаясь к сидящему с ней рядом на постели, листающему телефон Олегу.

Тот мягко улыбнулся, протянул стакан воды, придержав ей голову, чтобы она могла напиться.

— Да не за что. В первый раз что ли? — беззаботно пожал он плечами.

Да уж, точно нет. За время их скитаний по мукам с врачами и эко мигрень была ее постоянным спутником. Но с тех пор ей везло, приступы редко наступали чаще чем раз в год.

— Как ты? — спросил Олег, сползая ниже на подушке, чтобы видеть ее, — голова еще болит?

— Вроде нет, — задумалась Вера, — только слабость жуткая. Сколько время?

— Почти два.

— Боже, так много!

— Ты куда-то торопишься?

— Мне надо в город! Поговорить с... — виновато прикусила губу, — с одним человеком.

— Полежи еще чуток, приди в себя, я потом тебя отвезу, — Вера протестующе встрепенулась, — все равно тебя за руль сегодня никто не пустит, а папа твой уже пивасика накатил, дай человеку спокойно расслабиться, в его возрасте много нервничать вредно.

— С ходячими мертвецами тут никаких нервов не напасешься! — разозлилась Вера.

— Ну раз я нервы будоражу, мне их и лечить, — Олег не принял вызова, миролюбиво отбив пас.

Вера внезапно остро ощутила его близость. Несмотря на бессонную ночь, сегодня он выглядел лучше чем вчера — глаза лучились довольством, кожа слегка порозовела на солнце, ему явно пошло на пользу время на лоне любящей семьи. Вера словила себя на мысли, что даже стала привыкать к его безобразной прическе, к его бороде — ведь там внутри, за этой оболочкой он был все тем же Олегом, которого она знала в миллионе разных обличий — равно благородных, возвышенных и непотребных.

Почувствовав его ласкающую руку у себя на груди, вздрогнула, отбросила, строго посмотрела в глаза.

— Что ты делаешь? Прекрати!

— Всего лишь предлагаю тебе проверенное средство от головной боли, — невинно вытаращился он, залезая к ней под простыню.

— Олег, не надо! Я буду кричать!

— Кричи! Дети сбегутся, соскучились по тебе, — подтрунивал мужчина, уже не стесняясь, проскальзывая рукой ей под майку и настойчиво теребя соски, — будешь сама Даньке объяснять, чем это таким тут мама с папой занимаются.

— Олег, пожалуйста, — умоляюще всхлипнула Вера, — я не хочу!

— Конечно, хочешь, солнышко, — ласково уговаривал он, его ловкая рука уже протиснулась под резинку ее леггинсов и мягко сжала лобок. Вера выдохнула. — Помнишь, твой семнадцатый день рождения здесь на даче, родная? Как мы боялись, что нас застукают твои родители? Ты тогда первый раз в жизни кончила. Ты так сладко пищала, кончая мне в руку, потом испереживалась вся, что я после этого перестану тебя любить. Помнишь?

Вера помнила. Сопротивлялась изо всех сил проникающему под кожу томлению, но ничего не могла с этим поделать. Она еще была слишком слаба, чтобы встать и уйти, разрушить магию его чарующих слов. Так было всегда, он мог уболтать ее на все, что угодно, а она загоралась и следовала.

Вот и сейчас он почти сразу нашел нужный ритм, теребя ее клитор, что она извивалась, тяжело дышала и сама, без его понуканий разводила ноги, позволяя сделать то, что он задумал.

— Я тоже помню, солнышко, — продолжал нашептывать жаркие слова мужчина, как знаменитый Дудочник, вводя жену все в более горячечный транс. — Помню, как безумно хотел трахнуть тебя тогда, как долго ты водила меня за нос, не позволяя ничего лишнего. Помню, каким счастьем было просто потрогать тебя там, пусть ты тогда пустила меня только пальцами, а не членом. Ты тогда тоже была такой же горячей и мокрой как сейчас, такой же пугливой. Но тогда ты кончила для меня в первый раз, девочка. Кончи для меня и сейчас!

Вера затряслась, подчиняясь его приказу и сносящему крышу оргазму. Ее крутило и выворачивало наизнанку, она ели сдерживала крики, мечась из стороны сторону головой по подушке.

— Умничка. Ты моя девочка, — Олег быстро чмокнул жену в искусанные губы, хваля за послушание, неспешно стер слезы с ее щек еще влажными, пахнущими ею пальцами.

— Олег... — тоскливо простонала Вера, — зачем ты так? Я ведь просила тебя... Я должна была с ним в начале поговорить, объяснить. Он не заслужил предательства...

— Верó, хватит глупостей. Я вернулся, ты моя! Единственное, для чего ты можешь с ним встретиться — это забрать свои вещи. Хотя и это необязательно, купим тебе новые тряпки!

«О Боже, что же теперь? — грустно думала Вера. — Ведь обещала Вите, что никогда ему не изменю, пока мы вместе, а стоило Олегу поманить меня пальцем, и все мои убеждения рассыпались как карточный домик, ему для этого даже трахнуть меня не пришлось.»

Зачем он так? Ведь ей всего лишь надо было немного времени, чтобы понять, разобраться в себе. А он — пришел, увидел, победил? Чтобы у нее даже мысли не возникло, что может выбрать другого?

Следовало признать очевидное. Тут никогда и не было места выбору.

Она должна быть с Олегом, он ее муж, они через столькое прошли, он не заслужил ее метаний после того, что пережил. Они выросли вместе, вместе взрослели, вместе совершали глупости и вместе за них расплачивались, у нее не было веской причины это все разрушать, да она и не хотела.

Она без сомнения все еще любила его, но забыла, что его ответная любовь была зачастую удушающей, не оставляя ей ни грамма личного пространства. С Виктором же она впервые почувствовала себя свободной решать за себя, узнала себя такой, какая была.

Теперь вопрос лишь в том, как сохранить то ценное, что она приобрела за время отсутствия мужа, и как сказать любовнику, что всему тому будущему, которое они нарисовали вместе в своих мечтах — никогда не суждено сбыться.

Вера понимала одно, если она и в самом деле хочет трезво оценить ситуацию, то находиться рядом с Олегом для нее невозможно — он слишком хорошо был осведомлен о всех ее слабых местах и прекрасно знал, как ими пользоваться к своей выгоде.

***

И Вера сбежала. Доехала с ним до своей квартиры в городе, а потом просто вызвала такси, пока Олег был в душе, и трусливо сбежала, боясь, что снова не устоит. Он с легкостью подчинит все ее помыслы, пользуясь сексом как самым действенным инструментом, соблазнит по новой, если надо, наплевав на все ее моральные терзания, просто считая, что так для нее лучше. Он был нужен ей, но пришла пора и ей выставить условия в их браке, обсуждение которых не начинается и не заканчивается в постели.

Сняла номер в гостинице и позвонила Виктору. Долго, путаясь в словах, то и дело срываясь от комком стоящих в горле слез, изливала ему весь сумбур, творившейся в ее мыслях, тщетно надеясь на прощение и понимание.

— И зачем ты все это рассказываешь,...  Читать дальше →