Дела Банные. Часть 8: Вот, новый поворот

не с мужем, которому больше нравится порнуху смотреть, где его жену трахают старики, или большим членом. Давай уж сразу с пони или догом, или, чтобы десяток мужиков! Не стесняйся, говори, как есть, мы же решили не скрывать своих сексуальных предпочтений!

— Не говори ерунды! — я почувствовал, что даже краснею, теряя инициативу в разговоре.

— А это — вовсе не ерунда! На кону стоит наша семья!

— Ну, ладно, давай честно. Да, меня возбуждает вид любимой женщины, занимающейся сексом не со мной, особенно с родственником, и через силу, с принуждением или самопринуждением. А ты? Что тебя возбуждает, чего тебе хочется? Только честно, как я!

Теперь настало время и жене испытать смущение. Она начала мяться, не решаясь говорить, а потом ответила односложно:

— Ну, меня разные вещи возбуждают!

— Это не ответ. Конкретно, что ты хочешь, кого хочешь? Перечисляй, чтобы мы подумали, что нам делать с нашими фантазиями, и как остаться семьёй. Ты хочешь сохранить семью?

— Хочу — едва слышно прошептала жена, сделавшись лицом бардовокрасной. — а ты уверен, что когда я скажу правду, у тебя сохранится желание продолжать жить со мной?

— А сын? Связаны мы с тобой, да и сколько вместе прожито! Колись! Не думаю, чтобы там что-то, совсем уж неприемлемое было.

— Хочу, чтобы меня насиловали. Часто насиловали, каждый месяц. И чтобы не один, а несколько парней, а лучше взрослых мужиков, как твой отец, по-настоящему, до потери сознания, а после, когда очнусь, снова и снова, пока сосем никакая стану. И... чтобы у тебя на глазах. Ты согласишься на такое?

Хотелось крикнуть, что это ты психованная, хуже меня, но она продолжала:

— Хочу, чтобы делали это жестоко: сигаретами в соски тыкали, в клитор, чтобы впихивали в меня что-то очень толстое, большое, чтобы меня насиловали связанную, и, даже, взрослые конские члены, и не один.

Внутри у меня всё похолодело.

— Ну, что скажешь, муж? Продолжать?

— Ещё есть? — искренне поразился я.

— Ещё хочу свободно, когда захочется, ехать на всю ночь спать со своим отцом и братьями. Ну, устраивает?

Я пожал плечами, ещё не придя в себя.

— И чтоб уж совсем без обмана, не у подруги я была, а у твоего электрика в берлоге, и он мне понравился, как партнёр. Он, как чувствует, что мне надо, и такие вещи делал.

Жена даже засмеялась.

— Какие?

— Пошли в комнату.

На секунду заскочив в ванную, она зашла в комнату, сбросила с себя халат, оставшись совсем голой. В руке остался тюбик с вазелином. Выдавила на ладонь и размазала его у себя между ног. Жена была возбуждена. Кожа её покрылась мурашками и соски встали торчком. Из бара жена достала бутылку, в которой на донышке ещё плескалось немного коньяка. Упав на диван, который был уже разобран ко сну, она широко распахнула ноги. Тёмная дырочка, чмокая, сокращалась в предвкушении. Плотоядно улыбаясь, моя милая протянула бутылку мне.

— Возьми за горлышко, и впихивай её.

Неуверенно приняв посудину, я присел возле жены, и попробовал впихнуть донышко между губ, но это не очень-то получалось. Надавил сильнее. Жена болезненно застонала и шумно дыша, приказала:

— Дави, сильнее!

Плоть поддалась и бутылочное дно туго вошло.

Начал проталкивать глубже и с неприличным звуком вышел пузырь воздуха. Дальше бутылка начала вползать значительно легче, и вошла почти до горлышка.

— А теперь вытягивай наполовину, и резко всаживай её мне.

Я так и сделал. Жена вначале даже закричала от боли, а после уже только болезненно стонала, а я продолжал и продолжал. Она металась, воя, хватая себя за груди, и с силой, до бела, оттягивая соски, заахала и вся напряглась. Живот начали сотрясать конвульсии. Она тяжело дыша, молча смотрела на меня изумлённым взглядом, а после задохнулась, ещё раз, и протяжно застонала, добившись концовки. Но я продолжал и продолжал долбить. Не знаю, откуда во мне появилась такая злость на жену, которая не ослабевала под её слезами и мольбами прекратить. Я насиловал её этой бутылкой, искусав себе до крови губу. Она впала в забытьё, и только когда я понял, что бесчувственное тело не ощущает моих действий, я прекратил эту экзикуцию. Вскоре она пришла в себя и попробовала вытянуть из себя бутылку, но я первым схватился за горлышко и начал вновь долбить жену, не отзываясь на её рыдания и мольбы, слёзы. Вскоре она снова начала содрогаться от конвульсий и вновь впала в забытьё. Так я повторял четырежды, едва жена приходила в себя. Всё закончилось когда она, на долго впала в бессознательное состояние и оно плавно перешло в сон. Я же так и не уснул, сидя рядом и ужасаясь тому, что сделал с любимым человеком своими руками. Во сне она пыталась повернуться, свести ноги, но ей мешала бутылка, вызывая болезненные стоны. Я ругал себя за сделанное с женой, ужасался тому зверству, которое во мне пробудилось, не мог найти себе прощения. Хотел вытащить из жены бутылку, которую засосало внутрь до горлышка, даже часть конуса перехода к горлышку, из-за чего бутылка сама и не выпадала — губы, чуть сузившись, не давали стекляшке выползти из неё. Хотел вытащить, но понимал, что жена проснётся, станет корить меня, а мне и без того было хреново на душе. Уже около семи утра я неожиданно вырубился и проснулся ближе к обеду. С кухни доносился весёлый смех сына, и звон его ложки о тарелку. Жена ему что-то говорила, он отвечал. Я — укрыт одеялом. Она что, решила унизить меня, мол, я заботливая жена, а ты — жестокая скотина? Объясняться, конечно, придётся, и это будет не самое приятное событие дня, но лучше, если первая встреча с супругой произойдёт при сыне — при нём вскипеть в полную силу она не сможет. И я поднялся на ноги.

— Проснулся наш засоня! — довольно бодрым голосом встретила меня жена — Садись обедать, а ты — бегом смотреть мультики, иначе снова пропустишь!

Тяжело переваливаясь странной походкой, едва сын ускакал в свою комнату, она подошла ко мне, нагнулась и чмокнула в щёку. Что угодно я ожидал, но к этому был не готов.

— Ты соображешь, что творишь! Я проснулась от того, что сын пришёл к нам и стал двигать бутылку во мне, разглядывая во все глаза! Зачем надо было её оставлять внутри!

— Сон сморил — другой отмазки мне не пришло в голову.

— Ну, ты дал вчера! Думала, что помру! Натёр мне там всё так, что пришлось лекарством мазать!

— А сын что?

— Мам, оказывается у тебя такая большая дырка там! А что вы с ней делали, играли во взрослые игры? Ну, я стала выкручиваться, что хотим ещё одного ребёночка, и чтобы ему легче было выйти, немного расширили дырку. — Мам, а я тоже оттуда вышел?! — да, все дети из таких дырок выходят. — А можно я туда загляну? — Нет, это неприлично, мамам туда заглядывать. — Ну, мам, я одним глазком! И я никому не скажу! С трудом, но вынула я бутылку, и он, разинув рот, минут пять смотрел туда, как она закрывается, а после я напомнила ему про то, что он обещал никому не говорить. Он попросил, пользуясь случаем, потрогать мои соски. Пришлось позволить поиграть с ними пару минут. Короче, вышел из комнаты он пребывая в полном восторге. Кое-как доковыляла до кухни, покормила сына и пошла залечивать раны. Теперь дня три не смогу этим делом заниматься. Не думала, что ты у меня такой страстный! Жаль, что у тебя не такой здоровый, как у твоего электрика, было бы вообще всё прекрасно! Жена вышла из кухни широко расставляя ноги, и провожая её взглядом, в голове по поводу ночных событий, вертелось только одно слово: офигеть!

Догадываюсь, чем руководствовалась жена, но, ни в этот день, ни на следующий она не пошла к Вовчику.

9 глава. Мир перевернулся.

Через день я вновь зашёл на работу. Там меня уже ждал пухлый пакет от Вовчика, который принесла Рита. По тому, как она зарделась, отдавая его мне, я понял, что девушка из любопытства заглянула в него.