Дела банные. Часть 4: За что боролся...

Вернувшись из Москвы на дачу, в деревню, мы вновь занялись привычными делами. Сын нас сильно не отвлекал от них. Сдружившись с местными ровесниками, они целыми днями играли у кого-нибудь из них во дворе. Поскольку у нас шла стройка, то к нам, от греха, детей не отпускали, памятуя поверье про строительство топор и ребёнка, мол, обязательно попадёт.

Понимая, что полного утоления сексуального желания жена со мной не получает, я придумал оригинальный план того, как можно подглядеть за её играми с муляжом. Память того, как сильно взволновал меня вид мастурбирующей крупным муляжом жены требовала сделать запись этого процесса, чтобы созерцать его, получая новый прилив желания, которое я намерен был реализовать с супругой, и тем самым облегчить её борьбу с соблазном «перекусить на стороне». Запретное, как известно, манит, вот и мне жутко хотелось посмотреть вволю на это действо. Расчёт мой был простой: записать на маленькую камеру то, как она мастурбирует моим подарком после секса со мной и добирает недополученное удовольствие, Я понимал, что интерес к неживому предмету у неё скоро иссякнет, такое уже некогда было с бутылочкой. Тогда она сразу сказала, что даже палец приятнее — он живой. А эта игрушка её заинтересовала по сути только своими размерами. Поэтому ч торопился. Ещё в Москве, покупая камеру, я не поскупился и взял ту, которая и звук пишет, чтобы насладиться после, созерцая наше домашнее порно. Скрытная установка заняла усилий гораздо больше, нежели я предполагал, и занимаясь этим, я естественно размышлял, не раз и не два задавая себе вопрос о том, не вуайерист ли я.

Жена сменила халат в первый же день, и спросила меня, как он на просвет. Чесучовый, он заставлял её обливаться потом, и на третий день супруга не выдержала:

— Слушай, такая жарень стоит! Хоть бы ветерок продувал! Ты не станешь про меня думать что-то такое, если я снова в старом ходить стану?

— Нет, конечно! Это ты сама себе накрутила!

— Ну, завтра посмотрим! Сам увидишь!

Действительно, на другой день отец выглядел несколько смущённым и его рабочая роба заметно топорщилась, когда поблизости была моя жена. Я был смущён этим обстоятельством не меньше его самого, и только вздохнул от неловкости ситуации. С одной стороны то, что отец ещё в силе и испытывает определённые желания при виде тела молодой женщины, меня, как сына, да и из мужской солидарности — радовало, но вот то, что он в те моменты, когда жена оказывалась видной на просвет не отводит от неё взгляда — и беспокоило и раздражало одновременно. Вечером, голышом ложась спать, жена прильнула ко мне. Она была явно сильно возбуждена.

— Какая-то ты возбуждённая!

— Ещё бы! Весь день стриптиз показывала твоему отцу!

— Да-а-а?! Так тебя возбуждает, когда на тебя смотрят?! — пошутил я.

— Тут любая возбудится! Хватит! Лучше обними меня и поцелуй — я сегодня с последней грядкой закончила, и твоему отцу больше ничего не светит.

Я облегчённо вздохнул, но она иначе истолковала мой вздох. Сначала помолчала, отодвинув лицо и вглядываясь в моё, а затем, с сомнением в голосе вдруг спросила:

— Тебе что, приятно знать, что твой отец меня разглядывает?

В ответ я смог только промолчать. Как ей объяснить, что не нравится, но, помимо воли, такое сильно возбуждает, переплавляя ревность в нестерпимое желание обладать ею! Не дождавшись моего ответа, супруга констатировала:

— Извращенец! Во, попала в семейку! Отец хочет трахнуть сноху, а мужа это только сильнее возбуждает!

— Знаешь, меня это самого раздражает. Может хоть трусы подденешь завтра?

— Обязательно, можешь не сомневаться!

Она снова помолчала, найдя меня в ладошку под простынёй.

— Так и знала! Ты сам хочешь этого!

— Чего этого?

— Чтобы я с ним...

— С ума сошла! Не молоти языком!

— А чего же он тогда у тебя так налился, едва я заговорила про это?

— У тебя мозги просто съехали не пойми куда! Самой, небось, охота под свёкра залезть, вот и придумываешь себе всякие оправдания, мол, муж сам этого хотел!

Жена осеклась, помолчала и тихо произнесла:

— Я просто, очень-очень хочу! Вот и лезет в голову всякое!

Она ловко перевернула меня на себя и направленная ловкой ручкой, моя плоть скользнула в мокрую дыру, пышущую жаром, словно только что она уже испытала сексуальные утехи и оттого стала столь просторной. Я долго трудился, но отсутствие в обоих душевного трепета не давало того чудесного ощущения наслаждения. Мы были как чужие, соединившиеся лишь для того, чтобы помочь друг другу получить утоление сексуального голода, и кое-как притушив пожар, отвернулись друг от друга, сохраняя в себе тлеющие угли моральной неудовлетворённости соититем.

Наступила суббота. Протопили баню. Глаза жены говорили скорее о её испуге и неуверенности в том, на что видимо подумывала решиться. Ожидая того, что я продолжу наш ночной разговор, она часто смотрела на меня выжидающе, но я уже всё сказал, а разговор про то, что она может сделать это с моим отцом в реальности, если сочтёт, что мне этого хочется — не верилось. Непонятность ситуации меня даже злила, вызывая ревностные чувства. Если она собирается сделать то, чего сама страшится и стыдится, то — зачем?! Неужели так скрутило её желание «перекусить не дома»! Ведь вот он я — рядом! Не станет мой отец ей предлагать это и уговаривать — не такой он человек! Тогда — что её так мучит? Отец был невозмутим, но находился в едва заметном волнении. Похоже, что он сам тоже, не уверен в правильности предполагаемого поступка моей жены. написано для sexytales.org Только я был спокоен. Не думал я о возможности их шалости, как об измене. Не знаю, почему, но если бы сейчас жена высказала мне, что переспала с моим отцом — я бы не истерил. Моё отношение к отцу таково, что если бы он открыто попросил меня уступить ему на ночь свою жену — я бы сделал это. Ревность была бы, но совсем другая, чем по отношению к постороннему. Но я знал, что отец не сможет попросить о таком, как бы ему этого ни хотелось. Вот и теперь он не пытался искать удобного случая, не выстраивал ситуацию, хотя я понимал, что если бы я предложил ему сам — он бы не нашёл в себе сил отказаться от такого подарка. И сегодня он сам предложил, нам с женой пойти мыться первыми, а после уже — он.

В бане жена была сильно возбуждена, и едва я разделся, как она сама на меня набросилась и долго не выпускала из своих объятий. Воспоминания из нашего ночного разговора вызывали во мне ярость ревностной обиды, с которой я обрушивал на жену резкие, даже болезненные удары, а она этому была только рада, шепча:

— Вот так, так меня надо, милый! Не жалей меня! Еби свою жену-блядь! Она громко рыдала, кончая, и я сам получил наконец удовлетворение, отдав все силы этой схватке. Она осыпала меня мелкими благодарными поцелуями, а я уже и не знал, что думать: в запале она сама себя назвала блядью. Что это? Придание перчика ощущениям во время занятия любовью, или она уже такую оценку дала себе, и воспринимает себя именно ею?

Быстро придя в себя, супруга явно хотела мне сказать что-то важное, но не решилась, видимо сочтя, что это было бы слишком болезненным для меня. Я понимал, что того, что я дал ей сейчас — ей не достаточно, и оставалась только надежда на то, что остальное она сделает сама, используя игрушку.

Вымывшись, супруга вновь хотела что-то сказать, но так и не решилась. Вся её стыдливость перед тем, что её видно на просвет, странным образом куда-то улетучилась не оставив и следа, когда она одела ситцевый халатик на голое тело. Я натянул трусы и мы вышли из бани. Отец встретился нам на плиточной дорожке к бане. Он шёл навстречу с вещами и полотенцем в руках. Поравнявшись, остановился, и, слегка краснея, попросил мою принести ему кваса в баню, а то — рук не хватило. Она потупилась, залившись краской, и вдогонку уже, ответила:

— Хорошо, я сейчас приду.

Приду вместо принесу ...