Девица викария. Главы из книги

и не переносите увёрток. Она была, и я говорю вам это со всей уверенностью, дорогой мальчик, в горячке. Она была в таком обнажённом состоянии, что соблазнила бы святого. Я рассмотрел это в ней, и охладил её пыл, как должно поступать каждому с юными леди, а именно — выпорол её задницу. О, я не отказываюсь. Плетка для наказания является моей, или, вернее, теперь она принадлежит вашей сестре, я оставил «тузика» ей. И с какой целью, а?

— Я... я теряюсь. Я действительно не знаю, — буркнул Реджи, никогда не слышавший подобных разговоров.

— Посмотрите, Реджи, на это дело с другой стороны. Она не замужем, в её годах, практически — старая дева, хотя должен признаться с замечательной фигуркой. Такие женщины отталкивают от себя тех, в ком больше всего нуждаются. А что взамен? Я тебе скажу — они раздвигают ноги и трутся о косяк двери своей спальни в тайном распутстве.

— Вы это серьёзно? — спросил его слушатель изумлённо.

— Вы нашли её раздетой, без панталон, так? — последовал коварный вопрос, задав который, священник столь пронизывающе сверлил Реджи взглядом, что последний покраснел. Дружеская рука утешительно легла на его плечо. На мгновение Реджи почувствовал себя чрезвычайно маленьким.

— Надо ли говорить больше, дорогой мой мальчик? Вы можете обижаться, но моё предназначение раскрывать глаза наивным простакам, — викарий горестно вздохнул, и выпустил клуб дыма в воздух.

Колеблясь высказать что-либо определённое, но при всех обстоятельствах, нисколько не сомневаясь в мотивах рассказчика, Реджи, невнятно пробормотал:

— Да, но я полагаю... — тут он ухватился за соломинку: — Я думаю, она возражала! Отчаянно сопротивлялась, — добавил он из-за отсутствия чего-либо более весомого для высказывания, но чувствуя, что должен хотя бы обозначить готовность постоять честь сестры.

И снова жёсткий голос резанул его слух.

— Ошибаешься, Реджи, она приняла назначенное наказание с подобающей кротостью. С готовностью. И станет принимать впредь. Ваша горничная не доносила вам никаких жалоб или претензий со стороны хозяйки?

— Нет, ни одной, — Реджи ответил правдиво. Что, дало ему богатую пищу для размышлений. Ведь очевидно, если бы великолепную жопу Ванессы выпороли против воли, то она подняла бы такой шум, который непременно услышали.

— Правда, ты сам видишь, окончательная и сокровенная правда о всех женщинах. Они знают, в чём нуждаются, но никогда не признаются в этом. Если воздействовать способом, который некоторые именуют «отческим» — настойчиво, по крайней мере — они уступают. Их задницы становятся покорными, хотя частенько для вида, или из выгоды, упрямятся. Трясутся, умоляют, кричат и плачут — это дань так называемой «женской гордости», но в глубине они так страстно желают этого, что их сдаёт с потрохами собственное тело. Знаете, что безошибочно выдаёт их тайное желание подчиниться и подвергнуться наказанию? Их ноги слабеют, бёдра лихорадочно подрагивают, а сосцы грудей набухают и отвердевают в предвкушении. Ты случайно не видели соски своей сестры, дружок? Заметил возбужденное состояние, в котором они пребывали?

— Даа... Я э-э-э... — Реджи ответил слишком торопливо, и тут же пожалел о признании.

— Придётся сделать выводы... Хотя теперь я в самой глубокой уверенности, что мы нашли взаимопонимание. Со своей стороны клянусь — ничто, ни один факт порочного поведения твоей сестры, о котором ты несомненно поспешишь поделиться со мной, не просочиться сквозь эти стены. Однако нам потребуется вскоре более серьёзные методы воспитания, дьявол хитёр и изворотлив. Мне следует сказать, каковы они?

— Это... что? Она захочет большего — ээ...

— Точно, дорогой мальчик, точно! Поскольку она достигла того накала необузданной похоти, который можно подавить только самым мужественным и бескомпромиссным применением двух орудий — одно искусственное, такое, как эта кожаная плеть, а другое, природное, естественное для нашего вида. Скажу прямо, без кривотолков, как обязан — это орудие мужской член. Она не принимала его до сих пор? Это тяжкий грех и громадное упущение, оставлять женщину непокрытой. Самки не получая вожделенный орган дуреют. Если, конечно, ты не намерен терпеть их ежедневные капризы и истерики?

— Я не знаю. То есть, не уверен», — запинался Реджи чьи уши, давно выгорели дотла, как и его мозги, от столь впечатляющей нотации.

— Лучше пробить, что я называю, прямо в точку, чем кружить вокруг да около. Округ развивается, много новых домов, новых квартир, новых кроватей... И в них — дочери, сёстры и молодые жены, и ко всем нужно проявить внимание. Регулярно кончать и спускать — вот то, в чём они нуждаются — как можно чаще спускать. Да-с, в этом весь сказ. И незамужним, и таким, мужья которых забывают о своих обязанностях, необходимо воздать должное. Многие из них сами выдают красноречивые авансы, напрашиваясь быть использованными. Не будем ханжами — обилие исстрадавшихся курочек, и их призывно вздёрнутых задниц пробуждают зверский аппетит. А как твои достижения, старина, в Святой Хильде, на этом поприще?

Вопрос встряхнул Реджи, он промямлил, что не думал об этом, хотя в действительности, глядя на некоторых воспитанниц, в его голове невольно пробуждались соблазны. Правда, в силу его характера, вряд ли дело продвинулось бы дальше фантазий наедине с самим собой.

— Есть среди них несколько, которых пришлют мне для различной... эээ... подготовки. Из их числа я буду рекомендовать тебе самые достойные экземпляры. Будь уверен, если ты примерно выполнишь надлежащие действия, то слава о твоих успехах разлетится по округе, как пожар в сухом долу, — обещал викарий, — и заманчивые приглашения от кокоток посыпятся, как из рога изобилия.

— Да?! — сказал, ошалевший от открывающихся перспектив, Реджи с кривой усмешкой. И неожиданно для себя прибавил: — Некоторые весьма привлекательны, должен признаться.

— Приятно слышать такую речь. Мне зачастую требуется доверенное лицо мужского пола в подобных вопросах — тот, кому я могу полностью доверять. Да вот, хотя бы... У той девчонки, которую ты видел здесь недавно, имеется зрелая гузка и сочная филейная часть, и обе ждут не дождутся, чтобы их пощекотали немного. Она скромна, несколько вертлява, но в целом послушна. Уверен, она примет от тебя наказание, а затем и награду — горячий член и хорошенькую порцию спермы. С превеликим удовольствием!

— От меня?! — воскликнул шокированный Реджи.

— А какая иная цель нашего дружеского партнерства возможна? Она должна приехать сюда снова в... дайте вспомнить... ах да, в четверг вечером. Думаю, тогда же тебе надлежит быть здесь, чтобы для начала хорошенько проверить упругость её нижних щёк и познакомиться с нежной промежностью нашей кошечки...

— Господи, не вызовет ли это шума?

— Шума? Какого ещё шума? Боже мой, нет! Запомни, аура почтительности и кротости окружает жилище священника, старина. Девицы ступают в этот дом должным образом подготовленные. Если вдруг им вздумается немного покричать, пусть лучше наорутся вдоволь здесь, чем где-либо ещё. Они угомонятся в собственных постелях, когда будут должным образом объезжены. Не так ли? Ну, давай выпьем за удачные помыслы.

Наполнив стакан Реджи, викарий шагнул к двери, открыл её и позвал Мод, вошедшую в накидке, поскольку она собиралась уходить для посещения замужней дочери.

— Мистер Маркхэм будет иногда присоединяться к нам для известных процедур, Мод. Юная Салли приезжает снова в четверг, не так ли? Я хочу, чтобы вы подготовили для мистера Маркхэма дополнительную спальню. Он примет девочку после того, как я разогрею её до нужного состояния, и произведу помазание соответственно.

— Да, конечно, сэр. И, да, сэр, это будет как всегда прекрасно. Я уверена, что она будет наслаждаться ИМ впервые, да ещё с таким хорошим молодым джентльменом. Если вам потребуется, сэр, то я буду держать её, но обычно в этом не бывает нужды, — добавила Мод услужливо, обращаясь к Реджи, наполовину привставшему со стула, и опустившемуся обратно в немом изумлении.

— Спасибо, Мод, я знаю, что вы всегда исполняете свои обязанности наилучшим образом. Ваша дочь как поживает? Не пора ли ей получить отпущение грехов и наставление?

— Ну, сэр, между нами...

— Моя дорогая, ни слова больше. Решено. Всего двадцать, Реджи, а девушка просто совершенная жемчужина. Как насчёт пятницы, Мод?

— Хорошо, сэр, я её приведу.

— Я первый на очереди, Мод, но затем, возможно, присоединится и наш мистер Маркхэм.

— О, сэр, вы большой шалун! — гадко захихикала Мод, после чего, получив шлепок по выдающейся нижней части от любящего работодателя, отбыла, не забыв одарить Реджи кокетливым взглядом.

— Наш добродетель! — последнее, что они услышали перед тем, как захлопнулась дверь.

— Прекрасная женщина — понимающая, — подытожил викарий, будто состоявшийся разговор был самым обыкновенным. — Итак, до четверга, — продолжил он, протягивая руку Реджи, который к тому времени настолько обалдел от всего услышанного, что ощущал себя шагнувшим в полностью новый мир. Стряхивая пепел с окурка сигары, он отвёл взгляд от викария, и спросил с чувством полной потерянности: «А относительно проблемы Ванессы, как же?»

— Сам факт, что мы сейчас согласовали все вопросы, исключает любые дальнейшие проблемы. Прошу вернуть «тузик» в её комнату, при этом ничего не нужно обсуждать с ней по этой теме. Она всё достаточно хорошо поймёт. Сам вид этого предмета благотворно влияет на сообразительность женщин. Поскольку я обещал, и не отказываюсь от этого, что приму участие в ней завтра опять, то неотвратимость предстоящего, и томное ожидание процедуры окажут на неё самое положительное влияние. Если хочешь, проверь сам — ты найдёшь её низ расплавленным от предчувствий и воображаемых сцен. Хотя, конечно, она не может догадываться в полной мере, что её ждёт. Действуй решительно и строго, я уверен, что к твоему возвращению найдёшь сестру подавленной и беспомощно валяющейся в кровати. Не обращай внимания на нытьё, это обычная женская уловка. Если интересно, можешь вытянуть любопытные признания из неё, только прояви настойчивость и волю — она всё расскажет. А после, мой друг, можешь задать ей хорошую накачку.

— Накачку? B Ванессу? Н-но Мэри... — запинался Реджи.

— Почему нет? Конечно, да. Нет никаких причин упускать её из круга своих интересов, дорогой мальчик, не так ли? — на полном серьёзе порекомендовал викарий, после чего выпроводил гостя.