Девица викария. Главы из книги

Никогда раньше блестящие полушария не радовали глаза Персиваля столь упоительно. Бархатная кожа на румяных булочках подрагивала и образовывала соблазнительные ямочки от напрягающихся под ней мощных мышц. На своде, в месте соединения пролегла лёгкая рыжеватая тень, добавлявшая приятный контраст по отношению к мраморной белизне выпуклых персиков. На ощупь эти жирненькие полумесяцы, оказались шелковистыми и крепкими. Он любовно погладил их, и позволил указательному пальцу пытливо пробежаться сверху вниз, разделяя половинки, а затем аккуратно раздвигая расщелину, в центре которой несчастная Ванесса показала свое сморщенное коричневое отверстие.

«В-щщ, аах! Нееет!» — раздалось дикое рыдание Ванессы, руки которой теперь были вытянуты вперед, цепляясь за покрывало, будто она пыталась что-то достать вне её досягаемости, или уползти прочь.

Однако он пресёк эти попытки, придавливая одной рукой её копчик, а другой произведя звонкий ШЛЁП! По прекрасной жопке.

— УАААХХ! — задохнулась она, когда жгучий отпечаток его ладони с пальцами, розовым цветом окрасил прежде безупречную бледность. Между тем, из-за беспорядочно дёргавшихся бёдер, возбужденный клитор Ванессы неизбежно тёрся по слегка ребристой поверхности покрывала, заставив её иметь два совершенно противоположных ощущения, которые наложились самым любопытным способом. В одно и то же время её обожжённая задница и живот, казалось, сплавились воедино. Между её ногами образовалась крошечная точка белого каления, производившая столь же сильный эффект, как и влияние дисциплинирующего удара. Покрасневшее лицо Ванесса хорошенько спрятала, зарывшись во взбитую простынь.

Всё этот Персиваль прекрасно предполагал и ожидал. Наблюдая пылкое дрожание её нижних полушарий, он ласкал их воспалённые поверхности ласково, с некоторой почтительностью даже, а затем щёлкал по ним появившемся в его руке «тузиком», приговаривая «Ий-оокк!» Ванесса вела себя более тихо, чем можно было ожидать. Её бедра дико извивались, но только шипящий звук исходил из её ноздрей.

Еще один признак того, что он на правильном пути, убедил решительного священника, не обращавшего внимание на такие пустяки, как рыдания женщины — её ноги поначалу упрямо дрыгавшиеся и пинавшие его, теперь ослабли и бессильно обвисли.

— Хлесть! — его рука резко пошла вниз, смачно прижигая ягодицы обещанными языками тузика. Девственно белые луны приобрели тёмно-лиловый окрас, и были напряжены так, что кожаные ленты плети отскакивали от них, как от резинового мяча. По тому, как судорожно и бесстыдно женщина двигала тазом, стремясь усилить трение лобка и клитора по намокшему покрывалу, викарий знал, что развязка близка. Он выгадывал момент, чтобы нанести решающий жалящий удар точно в пик её сладострастной разрядки.

— Нееет — хааа-аа! — Ванесса взвизгнула, но только один раз, а затем кипящая лава, переполнявшая её, и понуждавшая безумно тереть распалённый лобок о шершавый материал, хлынула наружу и разбрызгала молочное вещество по её ляжкам и промежности в жестоких судорогах. В голове Ванессы зазвенели серебряные колокольчики, унялась лихорадочная дрожь, а сама она точно плыла, умиротворённая и окутанная розовым облаком.

— Я приму участие в Вас снова, завтра, моя дорогая, в это же время, — услышала она отрешённо. Затем что-то упало на кровать, но она не могла пересилить себя, чтобы повернуть голову и показать даже часть лица ему. — Вы поместите его под подушки, и будете содержать его там постоянно, ожидая моих визитов, Мисс Маркем, — приказал викарий на прощанье.

Едва осознавая, где находится и ощущая восхитительную сливочную влажность под собой, Ванесса лежала совершенно тихо и бездумно. После его ухода, она не имела сил, да и желания двигаться, только осталась лёгкое непонимание и удивление — о чём Персиваль вёл речь?

Спускаясь по лестнице медленно и степенно, священник встретил Мэри, спешащую в зал.

— О, сэр, Вы уже уходите?

— Да это так, моя девочка, а ваша мадам не желает, чтобы её беспокоили. Она отдыхает, в состоянии возвышенного блаженства, полагаю, — объявил священник молодой девице, открывшей от удивления рот. Мэри представилась мисс Маркем в ангельском одеянии плавно дрейфующая по спальне.

Как только дверь закрылась за гостем, Мэри подошла к подножью лестницы и прислушалась, но никаких звуков сверху не доносилось, слегка разочарованная от неудовлетворённого любопытства, она возвратился к работе по дому.

Что касается Ванессы, то она медленно приходила в себя, подтягивая колени к груди и кусая угол одной из подушек. Воспалённая жопа и распухшая пизда (да-да, так она и выразилась про себя) немилосердно зудели, требуя внимания. Нащупав под бедром мешающийся предмет, она вслепую рукой исследовала его, и, к своему ужасу и стыду, определила тот самый «тузик» для воспитания девиц, который оставил викарий. «Что это было? — безответно вопрошала она себя. — Как это могло случиться? Да, полноте, было ли это на самом деле? Уж не пригрезилось ли ей?» Но саднящая боль на нежной коже попы и сырость на бёдрах опровергали надежду на потемнение рассудка. Увы, вот так быстро и просто, бесцеремонно и незатейливо, она позволила незнакомцу выпороть, унизить себя в собственном доме, да ещё оргазмировала при этом. «Он сказал, что примет участие во мне завтра! Боже, ЗАВТРА!!!», — холодея от восторженного ужаса думала она.

Глава 2.

Реджиналд Маркхэм беспечно возвращался с трудов праведных в школе Святой Хильды для девочек. Несколько раз, морщась, он украдкой потирал через ткань брюк набрякший половой орган и расправлял яйца в кожистом мешочке под ним. Обилие юных прелестниц в школе оказывало своё воздействие, а движения ягодиц в седле вызывали у него совершенно недопустимые мысли, которые он всеми силами души стремился подавить. Несмотря на свои тридцать пять лет, подобно мальчишке, он, поставив лошадь в конюшню, долгое время вынужден был ожидать, пока зуд в его утолщенном инструменте не стих. Только после этого направился в дом.

На его шаги в прихожей, вбежала Мэри, изобразив надлежащий, но ещё не до конца освоенный реверанс, которым положено приветствовать хозяина в её должности. Неловкое движение заставило её чепец, как обычно, съехать набок, а упругие молодой сиськи задорно подпрыгнули под платьем, точно таким же образом, когда она встречала священника.

— Хозяйка наверху, сэр, она отдыхает, в состоянии возвышенного блаженства, он сказал, — Мэри выпалила всё на одном дыхании, с гордостью за себя, что запомнила фразу, несмотря на полное непонимание её значения.

— В каком, каком состоянии? — переспросил Реджи иронично, но заметив удрученное выражение лица служанки, добавил: — Да, конечно, Мэри. Я поднимусь, и сам дам знать о своём прибытии. Между тем, чайник горячего чая неплохо бы нас всех взбодрил. Могу я рассчитывать на него или нет?

— Конечно, сэр! — ответила Мэри с энтузиазмом, по наивности, очевидно включая себя во множественное число. Не прошло и двадцати минут, как отбыл священник, и хозяин мог встретить его по дороге, — подумала она, но коль этого не случилось, значит преподобный джентльмен, скорее всего, поехал другим путем.

Реджиналд всегда ступал тихо, обладая почти бесшумной походкой. Ванесса таким образом не слышала его появления, и предстала перед братом в положении весьма далёком от «возвышенного». Избавившись от намокших панталон, затем от платья, она сбросила под кровать простынь со следами и запахом её выделений, чтобы стереть, вычистить из памяти возмутительные события. Правда, несмотря на ожесточение, до сих пор в её мысли назойливо лезли похабные сценки лизания мужчиной заветного местечка, её униженного,...  Читать дальше →