Переворот. Глава 2

нормально... — хрипло ответила она, прислушиваясь к ощущениям внизу.

— Ну, вот, как по маслу зашёл, — прокомментировала продавщица. — Вот эти два контакта прикрепи на соски, можно прямо под блузкой, а я пока на вершине бёдер поставлю. Вот так, видишь, сами липнут, легко и удобно.

— На входе распирает, — пожаловалась Татьяна, — а внутри ничего не чувствую.

— Сейчас включу, и почувствуешь, — усмехнулась женщина. — Но ещё надо маленький ввернуть. Ну-ка, расслабляй попку! Хорошо, умница. Поехали! — она щёлкнула переключателем.

Татьяна замерла. Появилось лёгкое покалывание внутри. Оно нарастало и через несколько секунд у ней зачесалось всё, от копчика до лобка. Господи, хотелось залезть туда и расцарапать всё ногтями. В этот момент тело прошил первый чувствительный разряд.

— Ой! — всхлипнула она, но посмотрев на довольную физиономию Людмилы, поняла, что так и надо.

Действительно, слабый ток метнувшись по маршруту: соски — пах — половые губы — клитор — кишечник — копчик — соски, на мгновенье перекрыл зуд, достав до таких потаённых нервных окончаний, которые никак иначе не почешешь. И тут же зуд в кишечнике и влагалище усилился, будто желая повторения, и оно последовало. Снова разряд и секундное блаженство. На сей раз отозвались внутренние мышцы, содрогнувшись синхронно с электрическим импульсом. Соски отвердели, а клитор напрягся. Татьяна чувствовала, что влагалищу процедура понравилась, оно мгновенно разогрелось и сочилось необычайно активно, требуя: ещё, ещё, ещё! Интервалы между разрядами становились короче. Всё её тело содрогалось в сладострастной судороге, когда проходил ток. Это напоминало бесконечную череду микрооргазмов.

— Ой, уй, ай! — тихонько стонала Татьяна. — Ах, ой, ой!

— Правда хорошо? — сопереживая, прошептала Люда.

— Класс! — только и успела сказать Татьяна, и снова ойкнула: — Ой, ой, ой!

Ожили фаллические конусы, их неощущаемые ранее наконечники раздулись, плотно заполняя влагалищный канал. Возбуждённая плоть восприняла это распирающее давление с жадностью изголодавшегося желудка, хищно обволакивая и радостно трепеща. Ребристые борозды, проворачиваясь и мелко вибрируя, причиняли стенкам влагалища чрезвычайно острые ощущения. А в сочетании с провокациями электрических разрядов Татьяна получила столь сильный букет воздействия на либидо, что немедленно взлетела к вершинам удовольствия. Практически каждое движение внутри, — а двигалось в ней непрерывно, — каждый импульс вызывал мышечные схватки. В голове Татьяны померкла действительность, она забыла где находится и стонала в голос:

— Ай, ой, чёрт, как хорошо! Ещё! Ай... О-о-оххх...

Людмила испуганно оглядывалась на занавеску и косила глазом на таймер — стрелка показывала, что ещё минуту надо ждать.

— Что там происходит?! — раздался зычный голос в торговом зале. Людмила втянула голову в плечи — это была Белла Яновна Зондель, коммерческий директор. — Где Рубинова, почему её нет на месте? — громко допрашивала продавщиц начальница.

Услышав свою фамилию, Людмила засуетилась. Остановить сеанс невозможно — клиентка в невменяемом состоянии. Она беспомощно посмотрела на тахту — из уголков губ Татьяны показались пузырьки слюны, голова беспорядочно металась из стороны в сторону, тело мелко тряслось, и временами его пронизывали резкие вздрагивания. Действие, которое оказывал аппарат на покупательницу, оказалось более выраженным и сильным. Цифры на таймере извещали, что до максимального режим, ещё около минуты времени. Людмила пробормотала: «Господи, не представляю, как она сама будет... « После этого схватила вакуумную трубку с гуттаперчевой конусной насадкой, и поднесла к подёргивающемуся клитору Татьяны. Чувственную горошину с чмоканьем всосало. Сквозь прозрачный пластик было видно, как вытянулся напряжённый сикель. Татьяна завыла — «ы-ы-ы-ы...», и стиснула бёдра, не смотря на вставленные в оба отверстия фаллоимитаторы.

Именно в это мгновенье занавеску отдёрнула решительная рука:

— Ну, и что здесь происходит?! — раскатисто проревела Зондель, втискиваясь в кабинку своей необъятной тушей. Впрочем, она быстро сообразила в чём дело, и ловко задёрнула за собой шторку, успев заехать локтём в живот сунувшемуся за ней гражданину в шляпе: — Куда прёшь, зараза! Не видишь, здесь женщина разобрана!

Пунцовая от стыда, Татьяна, прижимая к груди упаковку с чудо-агрегатом, выскочила из магазина ни на кого не глядя. Отдышалась только захлопнув дверцу машины. Ждать пока продавщица объяснится с начальницей не стала, схватила все причиндалы, ссыпала в коробку и ринулась к выходу под насмешливыми взглядами покупателей. «Да чёрт с ними! Наплевать».

К дому подруливала уже почти успокоившись. Почти, потому что внизу живота продолжало время от времени что-то схватывать. После этих эпизодических сокращений она чувствовала, как наружу выплёскиваются тёплые соки, вызывая лёгкий зуд в воспалённых половых губах. Хорошо, что на ней тёмная кожаная юбка, иначе мокрое пятно на её заднице лицезрел весь двор.

Идти пришлось тесно сведя бёдра — так и казалось, что влажные струйки вытекут из под подола. Но такой способ движения неимоверно возбуждал — опухшие половые органы, стиснутые и трущиеся в жидком киселе выделений, восприняли это, как приглашение. В голове сами собой закружили похотливые образы. Она ощущала, как вспотела, под сиськами было всё влажно. Татьяна несла только пакет со злосчастным приобретением и сумочку, но отдувалась так, будто тащила пудовую гирю.

«О-па! Вот так сюрприз... « Навстречу ей, помахивая авоськой с буханкой хлеба и бутылкой водки, двигался давешний вуайерист. Был он в широком и мятом светлом костюме, в белых парусиновых штиблетах и с соломенной шляпой на лысой голове. Из кармана торчала смятая газетка. «Господи, кто в век интернета читает газеты?» Ещё больше поразило, что любитель подглядывать оказался столь округлым и малого роста, ранее она видела его только в окне. Типаж из шестидесятых прошлого века, не хватает косоворотки с вышивкой — получится Хрущёв. Взгляд притягивали мясистый нос и толстые чувственные губы. У Татьяны как раз дёрнулось внутри, и она была вынуждена остановиться.

Пенсионер вдруг узнал её и начал забирать правее, обходя женщину по широкой дуге, при этом смотреть он старался в сторону, но не выдерживал, и косил зрачками на неё. Это было и смешно и возбуждающе одновременно.

— Мужчина, подождите! Здравствуйте. Вы меня разве не узнаёте?

Он затормозил, пожал плечами и, вежливо приподняв шляпу, прогнусил:

— Э-э, добрый день... Извините, не припоминаю...

Она улыбнулась.

— Но это не важно, главное я вас узнала. Вы не подойдёте на пару слов?

Он покраснел, из под шляпы по вискам покатились струйки пота, глазки-пуговки беспокойно заметались по сторонам.

— Чем могу, так сказать... — наконец выдавил он с натугой, и заведя за спину авоську с водкой, шагнул к ней.

— Можете, можете, — нервно хихикнула Татьяна, и наклонилась к нему, практически дыша в большое фиолетовое ухо: — Жарко мне, я вся теку — отлижешь мне прямо сейчас. Да или нет? Предложение действительно только один раз...

— Вы... как... что... имеете ввиду, — задыхался он хрипло, отшатнувшись, и пугливо вглядываясь в её лицо. Татьяна спокойно ответила на его взгляд. Она просто ждала ответа. Да — так да, нет — так нет. Он затравленно покрутил головой, не удержался, буквально ощупал её тело глазами, и вдруг сипло выдохнул: — Где?..

— Иди за мной, — она сказала так специально, зная, что, глядя на неё сзади, он дойдёт до нужной кондиции ещё до того, как они доберутся до пожарной лестницы. Когда лифты работают запасным проходом никто не пользуется. Вести домой старичка-боровичка не хотелось, вообразит ещё невесть что. Ей же просто хотелось накоротке реализовать свою фантазию. Быстро и однократно. Как в жаркий полдень выпить залпом стакан холодной газировки. После ругаешь себя — икаешь, рыгаешь, но удержаться невозможно.