Девица викария. Главы из книги

— Ой! О, Реджи! — только и смогла выкрикнуть Ванесса, делая бессмысленную попытку закрыться, но было поздно скрывать то, что прежде никогда глаза брата не видели. И прежде всего приковывал взгляд меховая поросль на венерином холме, ниже отчётливо надувалась соками мясистая трещина. — «И вправду — Реджи! — она словно убеждала себя, что это не видение». Опомнившись, подпрыгнула в панике, и, таким образом, заставила кружевной подол её короткой нижней юбки взлететь вверх, ещё больше разоблачая тело. Теперь полный обзор её ляжек, бёдер, промежности, и части выпуклой задницы подарил ему блаженные секунды, прежде чем она торопливо одёрнула одежды вниз.

— Я хочу поговорить, Ванесса, о том ремне! — сказал Реджи, который не только не смутился щекотливой ситуацией, напротив, почувствовал закипание крови в венах при виде полуобнажённой сестры, будто хлебнул тройную порцию брэнди.

— Ремень? Какой ремень? Ох, уйди! Право, ты не должен смотреть на меня в таком виде, Реджи! — выступила Ванесса, которая не могла не заметить постепенное, но неумолимое выпячивание его брюк в месте, на которое украдкой бросают взгляды все женщины, оценивая свои шансы, или степень опасности для себя.

— Мэри не находила его — это всё, что я собирался сказать, — скромно отозвался её брат.

— Ха! Это всё? Я нашла его на своей кровати, и подумала, что это она положила, — выкручивалась Ванесса торопливо, потому что понимала, если за день был только один посторонний, то принадлежность «тузика» неизбежно вскроется и тогда... и тогда...

— У тебя задница вся красная, Ванесса», — брякнул Реджинальд невпопад, но с каким-то упрямством.

— Что-о?! А? Реджи, как ты смеешь говорить такие вещи мне? Как ты вообще смеешь смотреть?! Мэри, Мэри, пожалуйста, сюда, и помоги мне с платьем! — взывала Ванесса отчаянно, настолько желая избавиться от этого разговора, что её даже не коробила возможность для брата пялиться на её голый зад. Отступая, и натягивая юбку насколько возможно на бёдра, она обречённо наблюдала, как он завладел плёткой для наказания, предательски показавшей свой раздвоенный хвост из-под перекошенной подушки. Брат покинул её спальню с видом похитителя королевских подвязок, не обращая внимания на молящий вскрик Ванессы: — Реджи!. Он следовал вниз по лестнице с гордо поднятой головой, как победитель и... неизбежно врезался в Мэри, спешившую на шум в некотором удивлении.

— Мэри, я полагаю, хозяйка сейчас возбуждена. Предпримите что-нибудь для её успокаивания. Я рассчитываю на вас, — негромко, но внушительно сказал он.

— Слушаюсь, сэр, — ответила девица понимающе. Мимоходом её бедро слегка задело мужское хозяйство Реджи, и тот забеспокоился, что распознав напряжённый статус его дружка, Мэри может выкинуть что-либо глупое, закричать, например. Вместо этого, она прикусила нижнюю губу, будто хотела скрыть довольную гримасу, и даже подарила ему дерзкую усмешку через плечо, когда направилась к комнате Ванессы.

«Распутница, — подумал Реджи». Но другая забота одолевала его: он задавался вопросом, почему его орган отреагировал, едва он завидел Ванессу раздетой. Странным образом всё вокруг запуталось и усложнилась. У него возникло желание выйти из дома хоть на некоторое время. Тут же, к своей досаде, он вспомнил, что держал проклятый ремень на виду, и Мэри несомненно приметила его.

Единственным человеком, который мог пролить свет на всю эту историю, был святоша, и именно к дому викария Реджи направился, хотя не представлял, какую причину выдумать относительно цели прибытия. В конце концов можно сказать, что он возвращает визит клерикалу, а дальше действовать по обстоятельствам, во всяком случае, необходимо обсудить странное поведение Ванессы.

Реджиналд нерешительно постучал в дверь, которую отперла Мод, домоправительница викария — приятная женщина, содержащая себя в порядке, как она любила заявлять, с удовольствием насаживаясь на сильный орган святого отца, когда у того не оказывалось никого более приятного для проявления внимания. За такие услуги Мод хорошо вознаграждалась, но ещё больше ей перепадало, когда она помогала в «обращении» девчонок, время от времени присылаемых родителями для подготовки к жизни в обществе.

Одной такой девицей в эту самую минуту занимался викарий, и Реджи отлично слышал писк, пробивающийся из-за дверей загадочного дома.

— Должна сообщить, что его Преподобие занят сейчас, сэр, — сказала Мод с многозначительной недосказанностью. — Но, если Вы желаете подождать...

— Кто там, Мод? — немедленно раздался голос викария, после чего, домоправительница назвала Реджи. За сим последовала глубокомысленная пауза, но вскоре донёсся решительный приказ: «Впустите его».

— Ахх, каак?! — вскричала молодая девушка, изо всех сил пытавшаяся поправить своё платье за секунду, когда дверь приглашающе распахнулась, и гость получил самое привлекательное из видений, хоть и на короткое время — стройные ноги и пухлая киска девицы неполных восемнадцати, лицо которой было ярко-красно от стыда, а задница вишнёвой, видимо, от воспитательного воздействия.

— Вы были непослушны, и вы получили за это урок, Салли, не так ли? — святоша елейно спросил её прежде, чем обратиться к Реджи.

Звук который издала девочка, мог означать, как согласие, так и отрицание. Реджи не был уверен в ответе. Её склоненная голова выпрямилась, и девчонка бросилась наутёк мимо него, но была немедленно поймана вездесущей помощницей священника — Мод обхватила её руками и быстро поволокла в гостиную, чтобы дать ей, как она нежно выразилась «небольшое наставление». Можно догадаться, что по сути это внушение больше сводилось к похвале Приапа, чем походило на благочестивую молитву, хотя всегда витиевато упаковывалось, и заставляло большинство девочек полагать, что самое прекрасное помазание, которое они могли получить, состояло из жирной и густой эмиссии, исторгавшейся из полового органа викария.

— Ах, да, дорогой коллега, как приятно, что Вы нанесли мне ответный визит. Виски? Или бренди? А может стаканчик доброго вина? — гостеприимно запел Персиваль, утопив посетителя в словах, и заставляя его опуститься на стул. Не ожидая ответа, по душе гостю выпивка или нет, он наполнил из бутыли оплетённой ивовым прутом, два стакана изрядной порцией солодового виски, и сунул один из них в руку ошеломленного младшего мужчины.

— В... Ванесс... , — заикнулся Реджи, понятия не имевший, что теперь сказать, и чей карман оттягивал, ставший вдруг свинцовым, «тузик».

— Да? — спросил клерикал мягко.

— Ну, я, хотел спросить... то есть... то странное состояние, в котором я нашел её, и... простите меня, сэр, не этому ли любопытному ремню она обязана? — выговорил наконец Реджи, доставая проклятый предмет. Глотнув торопливо из стакана, в то время, как Персиваль терпеливо ждал, он добавил, будто в поисках компромисса: — Я думаю, что это были вы.

Священник присел на передний край стола и ласково, но пристально посмотрел вниз на своего гостя.

— Я могу говорить с вами, если не как отец, то хотя бы, как более опытный человек старшего возраста? — спросил он.

Реджи хмуро кивнул.

— Сигару? Возьмите сигару, мой дорогой мальчик, и я присоединюсь к вам. Удовольствия от окутывания себя ароматным дымом бесконечны. Я могу называть вас Реджи? Я обращаюсь ко всем своим прихожанам настолько ласково, насколько это вообще возможно. Здесь, позвольте вас просветить, потребуются вот эти плоские щипцы, смотрите как они работают — чик кончик, и готово. Замечательно, а? Из Кубы, мне говорили, или из Гаваны — я не совсем уверен. Итак, вы говорили?

— О, о моей сестре, — Реджи споткнулся, и пожалел, что не приступил к делу сразу.

— Ванесса, не так ли? — викарий спросил, будто с трудом припомнил. Попыхивая сигарой, и склонившись вперед самым конфиденциальным образом, он пробурчал: «Мы можем говорить откровенно? Как мужчина с мужчиной? Будучи человеком проницательным, я убеждён, что вы дорожите прямотой речи,...  Читать дальше →