Девятое марта

с шумом выпустил воздух.

— По существу: в глубокой жопе я, Лора-Элеонора. В такой глубокой, что, как ты правильно изволила заметить, набрал себе ванну, приготовил бритвочки, марочку кислотушечки... Вот только решил перед эмиграцией в ад на уличку выйти, весенним воздухом подышать напоследок. А там ты сидишь, то же самое сделать хочешь. Что, думаешь, если темно, так я и ничего не вижу, да? Судьба...

Он замолчал.

— Так что же вы... ты... если судьба — что же ты повез меня продавать? — спросила Лора.

— Ну, вот прямо-таки и «продавать». На одну ночь только... никто тебя в сексуальное рабство не отдает. Забрал бы тебя, благополучно отвез домой, вернул бы маме с папой... А тебе только в кайф — с такими опытными кобелями поебаться... Нет, ты права, Лора: я страшная дрянь. Я говно. Я не знаю, как с этим жить. Я запутался, Лора. Неделю назад я проиграл им в карты весь свой бизнес. Понимаешь? Дело всей своей жизни. А они предложили мне обменять долг на одну ночь с моей девушкой. Всего одну ночь. Три дня я уговаривал Соньку, на коленях молил ее... Она ушла. Навсегда. Еще два дня я бухал. Потом решил покончить со всем. Потом встретил тебя...

— И решил использовать по назначению? — спросила Лора. Она была спокойна, хоть глаза и блестели от слез.

— Вначале нет, Лорочка, честное пионерское! Вначале я просто спасал тебя... и не столько тебя, сколько себя. Радовался поводу не умирать. И просто радовался тебе. Я был так благодарен тебе, что ты... А потом... Потом я понял, что могу все это сделать. Нужно было только придать тебе товарный вид. И... ну... если бы я сунул им девственницу, они бы не поняли... Какая я гнида, Лор. Что мне делать?

— Поехали домой. Ну их.

— Но я не могу, Лора! Я подписал все бумаги. Еще тогда. Был уговор: если в течение недели моя девушка не переспит с ними — я лишаюсь всего. Понимаешь, всего!

— А если я скажу им правду? Что я не твоя девушка?

Коля судорожно сглотнул.

— Тогда я... тоже лишаюсь всего.

— И что, вы вот так вот просто... меня...

— Да не трави ты мне душу, Лора! — заорал Коля. — Сам знаю, что свинья. Но... если ты меня спасешь, — распахнул он на нее глаза, — я тебе... тебя... Ну, ты ведь сама понимаешь, Лора. С деньгами, с делом я — совсем не последняя фигура на шахматной доске. Ты будешь главным человеком в моей жизни, Лора. Самым главным. Самым-самым...

— Буду? — спросила она, делая особый акцент.

Коля замолчал. Молчала и Лора. Потом сглотнула и встала.

— Ну... Уже полчетвертого. Могу опоздать... Надеюсь, они меня там хоть накормят...

— Лор! — крикнул Коля. — Ты... ты что, к ним? Или... сбежишь?

— Ты мне доверяешь? — спросила Лора, копируя его.

Коля замолк, а она вышла из номера.

9.

... У самой калитки коттеджа она оглянулась.

— Лорааааааа! Лорааааааа! Стооооой!... — Коля несся к ней, как шайтан, вздымая вокруг себя песчаную бурю. — Стоооой! Стой... — он подбежал к ней, растрепанный, задыхающийся, и схватил ее за голые плечи. — Стой... Сам... пойду... Жди здесь...

Через пять минут он вышел к Лоре, стоявшей у кромки моря, сгреб ее и потащил прочь от коттеджа:

— Все, Лора! Все! Я все отдал. Мы нищие, Лора! Пошли! Пошлииии!..

Он повалил ее на песок, не давая ей говорить и плакать:

— Все мое теперь не мое, а этих уродов... кроме моей совести. Я сидел, Лора, когда ты ушла, и думал, что лучше: утопиться, кислоты нажраться... или пойти к ним. Я выбрал правильное решение, Лора. Я... я тебя...

Они катались по песку, делаясь одного цвета с ним — голая женская фигурка и растрепанная мужская.

Немногочисленные пляжники косились на них, пытаясь понять, занимаются ли они любовью, и когда видели мужскую задницу, пульсирующую вверх-вниз — отворачивались, неловко улыбаясь друг другу...

***

Два дня спустя Коля, задыхаясь, кричал Лоре:

— Про нас... скоро напишут... «террористы... снова блокировали... туалет самолета...» Ааа... ааа... Аааааааа!..

Вокруг снова ревел водопад, заглушая стоны ошалевших любовников.

Отдышавшись, Коля достал розовый вибратор, похожий на длинноногий гриб, и осторожно ввел его в Лору ножкой вперед — так, что он целиком скрылся во ней, накрыв клитор плоской шапочкой.

— Чувствуешь его в себе? Теперь будет самое интересное... Надевай трусы. Давай, давай, — мягко уговаривал он ее, — давай, вот так, вот, вооот...

Упаковав Лору в одежду, Коля раскрыл дверь туалета и вытолкнул Лору в салон.

Она шла, прислушиваясь к каждому своему движению. Розовый гриб скользил в ней, натягивая пизду почти как живой член, только мягко, без боли. Страшно хотелось елозить на нем, прыгать, вертеться юлой, и Лора изо всех сил сдерживала бедра, рвущиеся в танец...

— Садись, устраивайся поудобнее... Села? Все хорошо? А теперь держись...

Коля клацнул пультом, и в Лоре задрожала щекотная, кисло-сладкая, невыносимо одуряющая дрожь.

— Аааахр! — выдохнула Лора. — Выключи! Выключи быстро! Ты что...

— Всему свое время, — ухмыльнулся тот, пряча пульт во внутренний карман.

— Выыыключи! — ныла Лора. — Ну... ну... ааааааа!

— Что ж ты, драться со мной будешь, что ли?

Лора и впрямь хотела вцепиться в него, но вместо того со стоном расплылась в кресле.

На них с интересом смотрели, и она закрыла глаза, твердо решив удержать все в себе.

Дрожь нарастала, цветными волнами разливаясь по всему телу... Сжав челюсть, будто у нее болели зубы, Лора мычала, раскачиваясь из стороны в сторону. (Эротические рассказы) В ней набухал комок невыносимой влаги, и все ее чувства обратились вовнутрь, в радужную пелену тела, цветущего наслаждением, какого она никогда еще не знала.

Комок разросся, натянулся дрожащей плотностью — и расточился в никуда, и Лора вместе с ним. Она горела, погибала и рождалась там, внутри своего тела, из последних сил удерживая в себе стон, и даже не замечала, как бесстыдные Колины пальцы мнут ей соски сквозь одежду. Оргазм, в котором она таяла, был сладким, горьким, кислым, горячим, леденящим и каким угодно еще, и он был только в ней, и вся Вселенная тоже была только в ней — в вибрирующем ручье блаженства, который сочился в недрах ее тела...

— Ну вот, — сказал Коля, когда адская машинка была выключена, а Лора хныкала от горькой истомы, разлившейся по ее телу. — Как тебе леталось, Лора-Мандрагора?

— Урод. Дебил. Извращенец, — стонала Лора. — Ну что ты меня так позоришь? Ну что?..

Она выгнулась, как кошка, уткнув в него нос.

— А скажи-ка, Лора — Элеонора... Как ты догадалась?

— Нуууу... Во-первых, не надо блокноты по всему номеру разбрасывать.

— Ах ты любопытная сорока!

—... Во-вторых, я в детском лагере лучшей разведчицей была. Меня все группы сманивали, подкупали... А в-третьих...

— Что «в-третьих»?

— В третьих — и так с самого начала было все ясно.

— Вот прямо-таки все?

— Ну, или почти все... Вот прямо-таки ты взял меня с собой из чистого альтруизма.

— Почему не отказалась?

— Потому что... сам знаешь, почему. А ты глупый такой. Почему нельзя было простую шлюху нанять и выдать ее за свою девушку?

— Лора... а ты знаешь, что ты — идеальный человек для бизнеса?

— Да?

— Мы с тобой еще такого накрутим! Мы начнем все сначала. Я с тобой... мы... Ты спишь, что ли?

— Угу... Тот день, когда все это было... это какое число?

— Девятое марта.

— Девятое... Это теперь у нас будет праздник круче, чем восьмое... Восьмого ты меня... продырявил... А девятого... ты...

Она затихла.

«А девятого я ради тебя впервые в жизни не был гнидой», думал Коля, прижимая ее к себе.