Почти по Толстому: отрочество

время у друзей или бесцельно шатаясь по улицам. Однажды я вернулся домой часов в десять, когда все уже разошлись. Перемыл посуду, навёл небольшой порядок и уселся почитать. Уезжая на дачу, отец всегда запирал свой кабинет, оставляя нам две смежные комнаты. Брательник жил в дальней, а я ютился на диване в проходной, служившей одновременно и залом для торжеств. Итак, я читал сцену секса из «Жерминаль» и чувствовал, как у меня встаёт член, когда услышал, как открывается дверь комнаты. Обернувшись, я увидел женщину, выскользнувшую из братовой комнаты в туалет. Она не закрыла за собой двери, и я слышал, как в глубине квартиры мощно журчала её струя. Через минуту она вернулась обратно, увидела меня, остановилась, задумалась и присела рядом. Двадцатилетняя бабёнка с обесцвеченными гидроперитом волосами, вьющимися мелкими колечками. Завернувшись в братову рубашку и поджав под себя ногу, она начала разговор. Сбивчивая речь свидетельствовала о её сильном опьянении.

— Вот, нажралась, как свинья: хрю-хрю, — и она грубо засмеялась, — но я вообще-то не пью. А ты кто?

— Я Иван, брат Петра и я здесь живу, — ответил я категорично, в надежде на то, что она уберётся в комнату к храпящему братцу.

— О, книжки читаешь? Интересная? Про что?

— Про борьбу пролетариата за свои права.

— Ох ты, какой умный, — не отставала она, — а я детективы люблю и про любовь.

С этими словами она вытянула вперёд изящную ножку и пошевелила пальчиками. Я залюбовался её педикюром и пробежал глазами по голени, коленке и остановился на молочной нежной ляжке.

— А ты любишь про любовь? — спросила она, перехватив мой взгляд.

— Да, люблю, — не стал обманывать я.

— А твой брат не любит, он вообще любить не может. Пригласил к себе девушку, а сам нажрался и храпит. А я одна, никому не нужная. Вдруг она остановилась, посмотрела на меня и спросила: «А у тебя есть девушка?» За этим вопросом повисла тишина, которая предвещала неконтролируемое развитие событий.

— Нет, — промямлил я.

— Иди ко мне, я очень ебаться хочу, оттрахай меня, — обожгла она меня своими словами, неприкрытыми в своей грубости.

Я встал и на негнущихся ногах подошел к ней. Мне отчаяно не хватало воздуха, и я пытался вдохнуть полной грудью. Она сидела передо мной, раздвинув ноги, неторопливо расстёгивая пуговицы на рубашке. Я смотрел сначала на ложбинку между её грудями, а потом увидел её очаровательные сисички — упругие дыньки, провисающие под собственной тяжестью. Нежные голубые ниточки вен пробегали под белой кожей, устремляясь к соскам. Пока я стоял как дундук, она расстегнула мои штаны и сдёрнула их.

— Ох, какой красивый хуй, — выдохнула она, сжала ствол рукой и лизнула головку. Её язык оказался прохладным и упругим, но даже одного этого влажного прикосновения хватило мне, чтобы кончить. Я спускал, выбрасывая порции спермы раз за разом, пока не покрыл всё лицо своей случайной любовницы. Она пальцами собрала семя со, лба, щёк, губ и облизала их.

— Охуеть, ну ты и зарядил! — рассмеялась она глубоким грудным смехом. Член мой не только не упал, а продолжал стоять, подрагивая от толчков приливаемой крови. Вместе с потоком молофьи из меня вышла и вся моя робость. Я вспомнил все сцены из прочитаных книг и понял, что сейчас могу сделать многое с этой пьяной, практически незнакомой мне женщиной. Стянув футболку, я бросился на неё. В этот момент я готов был отдать всё, лишь бы засунуть хуй в эту самку и начать сношать её. Она легко без сопротивления откинулась на спину, разводя ноги. Я думал, что всё должно произойти само по себе, но мой член тёрся о жесткие волосы никуда не попадая.

— Подожди ты, торопыга, — и она просунула руку между нашими телами и направила член в себя. Онанируя, я неоднократно представлял себе как это, быть с женщиной, но реальность превзошла все ожидания. Жаркая, мокрая пизда всосала моё естество полностью. Не успев сделать и пяти фрикций, я кончил, замер на секунду и начал ебать снова. Я работал как отбойный молотокю. Жар её тела передавался мне, и я долбил, долбил её без остановки. Наши тела покрылись потом и источали запах ебли. После третьего оргазма я сполз с неё и откинулся на спину.

— Ну ты и ёбарь малолетний, — выдохнула она, — сделал девушке приятное.

Ещё нет, — становясь на колени, выдохнул я, — можно мне посмотреть?

— Смотри, глупыш, — и она положила свои щиколотки мне на плечи.

В густых зарослях чёрных, слипшихся от соков, спермы и пота, волос я увидел то, что так притягивало и будоражило меня: красное раскрывшееся чудо. Я смотрел на её пизду, как удав на кролика, а потом бросился на неё как голодный на каравай хлеба. Я лизал, сосал, втягивал в себя, задыхаясь от терпкого запаха молодой отъёбанной самки, а она лежала и постанывала, а потом сжала мою голову своими бархатистыми ляжками и мощными ударами таза, словно художник, рисующий эпическое полотно, прошла своей пиздой по моему лицу, тонко пропищав: «Мамочкааа!». Это был первый оргазм, доставленный мною, своей первой женщине. Лизание пизды снова возбудило меня, и уже самостоятельно я направил свой бордовый натёртый член в неё. Под утро она встала и ушла в комнату брата. После этой ночи я никогда её не видел. Говорят, она уехала с жирным пузатым армянином в Харьков. А я остался, излеченный от любви к учительнице, но влюблённый во всех женщин сразу. В качестве подарка моя незнакомка на память оставила мне триппер и опыт жгучего стыда от посещения венеролога, но это уже совсем другая история.