В начале пути

Это только в порнорассказах героини высокие, стройные девушки с упругой грудью четвертого размера, всегда хотящие секса, текущие и не знающие отбоя от любовников. А в жизни все совершенно не так.

Маня была жирной маленькой уродкой, по крайней мере, такой она себя считала. При росте сто шестьдесят четыре она весила восемьдесят килограммов. Глядя на себя в зеркало, она обращала внимание не на грудь третьего размера с большими коричневыми сосками и не на достаточно упругую попку, а на выступающий живот и складки, свисающие по бокам. К неказистой фигуре добавлялось еще круглое курносое лицо, покрытое конопушками, рыжие волосы и астигматизм, в просторечии косоглазие. Нельзя сказать, что зеленые глаза смотрели совсем уж в разные стороны, но и абсолютно прямого взгляда у нее не было. Весь жизненный путь Марии был такой же некрасивый и обыденный, как и она сама.

Родилась она в маленьком провинциальном городишке Тверской области. Отец ее по традиции побухивал, мать вкалывала продавщицей в ларьке. И оба родителя считали ее обузой, сами того не скрывая. Выпивая с отцом по выходным мать говорила:

— Мы тебя шаболду для чего родили? Чтобы нам квартиру дали. И где она, квартира?

И мать озирала убогую кухню:

— Хер, а не квартира. Говорила бабка, делай аборт.

Квартила не досталась семье, а любовь Маше. Все что могли, родители отдали старшим детям: сестре и брату. Может сбежала бы она на улицу и попала бы в плохую компанию, но том ее тоже не привечали, обзывая жиробасиной, толстухой, а то и еще грубее. Бывало, что и побивали, правда не сильно, по крайней мере, отец дома мог вмазать и посильнее.

Единственным местом спасения от этой тотальной нелюбви оказалась школа. Уроки, дополнительные, библиотека занимали время, позволяли не возвращаться в неприятную реальность.

Успехи в учебе были замечательные, но чем больше учителя нахваливали Машу, тем пренебрежительнее к ней относились одноклассники. Теперь она была не просто жиробасина, но еще и ботаничка, которая должна всем давать списывать, а не то, в случае отказа, как говорил хулиган Гришка, он ей глаза на жопу натянет.

Когда она училась в седьмом классе, старшая сестра вышла замуж и привела мужа в их двушку. Машку переселили с раскладушкой на кухню. По ночам сквозь тонкие стены она слышала скрип кровати, чмоканье, всхлипы, шлепки — одним словом, получала знания о сексе на аудио уровне. Обладая живым и развитым воображением, она представляла, как Женя, муж сестры, ебет свою жену, трахает ее хуем. Машка произносила эти грязные слова, вертела их на языке и представляла разные пошлые кратинки. От этого внизу живота тяжелело, внутри наливалась сладкая истома, а между ног становилось мокро. Она тихонечко засовывала руку между ляшек и начинала водить там пальчиками до тех пор, пока пружинка внутри не разжималась, даруя сказочное удовольствие. Она знала, что делает что-то постыдное и гадкое, что нужно скрывать, но отказаться от того не могла.

Чуть позже в городе сгорел склад при полиграфическом комбинате. На следующий день все местные букинисты города в количестве трех человек, включая Машку, рылись на пепелище в надежде разжиться халявными книгами. Именно тогда она нашла пару томов под названием «Антология мировой эротической литературы». Из этих скрываемых ото всех книг она узнала о том, что такое камасутра, дао и прочие древние практики секса. Но настоящим открытием для нее стала «Философия в будуаре» де Сада и «Жюстина». С одной стороны то, что было написано в этих книгах пугало ее, а с другой возбуждало.

С успехом сдав ЕГЭ, Маша подала документы в московский вуз и, о чудо! — ее приняли. В свои семнадцать лет она покинула нелюбимый дом и отправилась в большую жизнь, которая оказалась не так уж и интересна. Общага — учеба, учеба — общага. Нельзя сказать, что студенческая жизнь не тронула ее: были и попойки, и дискотеки, появились даже подруги. Не было одного — личной жизни. Молодые люди предпочитали обращать внимание на более симпатичных девчонок. В итоге, на третьем курсе, Маша, подкопив деньжат, краснея и потея, приобрелала в секс-шопе небольшой фалос, заменивший ей ненайденного принца.

Подрабатывать она начала уже на втором курсе, а к концу обучения устроилась на работу в перспективную фирму. Зарплаты молодого спциалиста хватало на съем небольшой квартики в Бутове и маленкие радости, одной из которых были тортики, пирожные и шоколадки.

— Иванова, к директору! — раздался в трубке голос секретарши Эллочки.

«К директору? Зачем? Что опять не так?» — закрутились вопросы в ее голове. Вызов к начальству обычно не сулил ничего хорошего, но насколько все плохо, она даже не подозревала.

— Анастасия Евгеньевна, разрешите? — просунула Маша голову в кабинет.

— Иванова!? Проходите!

Маша зашла в кабинет и, остановившись посередине, стала рассматривать начальницу. За столом сидела ухоженная женщина неопределенного возраста. Ей могло быть тридцать пять, а может быть и за пятьдесят. Современные косметология и хирургия остановили ее старение. Во взгляде читалась опытность и холодная надменность. Короткая стрижка, узкие ниточки губ делали лицо немного агрессивным. На шее висела золотая цепочка, убегающая между ложбинок груди третьего размера.

— Она пиджак на голое тело что ли носит? — машинально подумала Маша.

— Иванова, вы вели дела со Стройтехлимитед?

— Да...

— Вы осуществляли с ними расчеты на прошлой неделе?

— Да... , что случилось?

— А случилось, Иванова, то, что вместо трехсот тысяч вы перевели им на счет три миллиона.

— Это какая-то ошибка, — чувствуя как начинает кружится глова, пролепетала Маша.

— Ошибка? Ознакомьтесь с документами! — голос начальницы налился сталью.

Маша лихорадочно стала просматривать стопку распечанных счетов. Действительно, она допустила глупую, абсурдную ошибку: не убрала лишний ноль.

— Анастасия Евгеньевна, это можно исправить. Я позвоню в компанию и они вернут деньги, они же должны понять!

— Иванова! — голос начальницы потеплел и стал приторно сладким, — вы умница! Только поймите, что мы это уже сделали и знаете что?

— Что? — с тревогой спросила девушка.

— А то, что после получения платежа фирма исчезла, офис ее пуст, телефоны не отвечают. Мы думаем, что вы с ними в сговоре и это ваш план похитить мои деньги. Только я ней пойму, почему вы не сбежали сразу, а пришли на работу. То ли вы такая тупая, то ли у вас еще какой-то план? Но с этим уже разберется полиция.

— Полиция? — прошептала Маша пересохшими губами.

— Да и еще прокуратура.

— Я не хочу полицию, я не брала деньги — слезы побежали по ее щекам.

— Три миллиона — это большая сумма, и уже не важно, что вы хотите.

— Я отработаю, — пролепетала Маша.

— Как? Как вы отработаете? У вас зарплата пятьдесят тысяч. Даже если вы не будете есть, пить, снимать жилье, вы вернете мне долг только через пять лет, а я не банк, чтобы давать кредиты на такой срок, да еще без процента, у меня бизнес! Хотя есть вариант, — и начальница пристально посмотрела на Машу.

— Какой? — с надеждой спросила та.

Анастасия Евгеньевна выдержала паузу и совершенно обыденным голосом сказала:

— Мне нужна рабыня.

— Простите, — глупо заулыбалась Маша, — что вы сказали, я не поняла.

— Мне нужна сексуальная рабыня, телка для ебли, которая будет меня ублажать, — совершенно спокойно, не краснея, сказала начальница.

— Вы в своем уме! Что вы себе позволяете! Я вам не шлюха какая-то! — закричала Маша и собралась выскочить из кабинета.

— Прежде чем ты уйдешь, послушай меня, — остановила ее Анастасия.

— В бизнесе нужна крыша, и эта крыша — мой муж. Он работает в силовых структурах на хорошей должности. Так вот, он обеспечит тебе камеру в СИЗО с цыганками-наркоторговками. И там ты будешь не просто пезды их немытые лизать, а еще и жопы после сартира шлифовать. И я тебе устрою, что это будет продолжаться ...