Усадьба

все же вскочил на велосипед и, свернув с дороги, поехал по густой траве луга. Не приближаясь слишком близко, он обогнул злосчастный сад с востока, намереваясь объехать его по периметру. Наверняка там есть какая-нибудь другая дорога. Но кругом были только лишь нетронутые луга. Не видно было даже вчерашних стогов сена. Всюду росла высокая пожелтевшая трава. Сделав круг, Андрей через час с небольшим снова вернулся к единственной грунтовой дороге. На его карте усадьба вообще не была обозначена. Да и никаких населенных пунктов поблизости тоже. Разве что деревня Дируново, в которой он вчера планировал ночевать. Безнадежно вздохнув, он решил ехать туда и поискать какую-нибудь информацию у местных жителей. Где-то далеко сзади послышался звук мотора, и через несколько минут, Андрей увидел на дороге, километрах в пяти, синий трактор, который подвывал на подъеме, выбрасывая ввысь черные хлопья дыма. Тракторист — веселый усатый мужик лет пятидесяти лихо тормознул свой транспорт рядом с велосипедистом и открыл дверь:

— Доброго утречка! — крикнул он, — Может подвезти?

— А куда Вы направляетесь? — уточнил Андрей.

— В Дируново. Тут больше и некуда.

Тракторист помог Андрею пристроить и привязать велосипед на небольшом плуге сзади трактора, и они помчались вперед, раскидывая по обочине большие комья грязи, прилипавшие к колесам.

— Путешествуешь? — спросил тракторист, раскуривая папиросу.

— Да... — Андрей с тоской посмотрел в боковое окно, где плыли, удаляясь зеленые кроны старого сада.

— Я тоже в молодости на велосипеде пол страны исколесил. Меня, кстати, Егор зовут.

— Андрей...

Тракторист немого помолчал, попыхивая папиросой на свои рыжие усы.

— Сейчас то велосипеды он какие пошли, — снова продолжил он беседу, — а-а-а в наше-то время что там... «Украина» у меня была. Скрип-у-у-у-чая спасу нет. Ужо и смазывал ее, и разбирал. Неть, скрипить зараза. Запчастей-то днем с огнем не найти... да-а-а, были времена...

— А вы сами с Дируново? — спросил Андрей.

— Оттуда... — Егор глубоко затянулся и заполнил кабину едким табачным дымом.

— А что вон там за сад с домом знаете?

Тракторист посмотрел на далекие зеленые кроны, а потом перевел смеющийся взгляд на Андрея.

— Усадьба там старая... — ответил он, — Говорят графья какие-то жили. Не то Алтухьевы, не то Алтуфьевы. Сейчас уж заброшено все.

— А дачи тут где?

— Какие ишо дачи?

— Ну, дачный поселок тут есть?

— Отродясь не было. Кому ж тут дачи нужны то? — усмехнувшись в усы, удивился Егор, — Из деревни-то все бегут, дома бросають. Делать нечего.

Андрей замолчал и отвернулся к окну.

— А у усадьбы то этой интересная история, — заговорил Егор, чувствуя у попутчика интерес к родным местам, — Граф энтот, со странностями видать был. Вроде как сам жил не то в Москве, не то в Ленинграде, а тут у него вроде дачи что-то, — тракторист весело толкнул Андрея локтем, — так что может это и есть твой дачный поселок? В те времена тут вообще глухомань была. Это ж еще при царе происходило. По весне и осени, так вообще не проехать. Гряз-и-и-ища! Ну, наверное, нелюдимый какой был. Всяко быват. Еще, вроде как, он деревьями очень интересовался. Даже книжки на эту тему писал. Сад огромный посадил. Так вот, рассказывали, что жена у него красавица была. Все на балах столичных сверкала. И донесли ему, значиться, что изменила ему она. Правда, иль нет — кто теперь разберет. Так он со злости ее сюда и сослал. А сам в городе остался. Забросил и науку свою, и сад. Больше ноги его тут не было. Так и жила бедняжка одна несколько лет. Из прислуги только бабка какая-то с ней. Да с деревни наведывались мужики на заработки — дров наколоть, деревья какие попилить. Еду так же продавали, молоко. Мне про то дед рассказывал. Он тоже по молодости бегал туда на подработку. Саму-то графиню не видал. Ему все это служанка рассказывала, которой он помогал зерно молоть. Да-а-а-а... вот сколько уже лет минуло... и людей уж нет тех, а дом все стоит.

Тракторист приоткрыл дверь, и выбросил тлеющий окурок.

— Ну а потом что? — сгорая от любопытства, спросил Андрей.

— А потом она умерла. Тут кто что городит: кто говорит, будто сама с тоски повесилась, иные, что муж ее приехал, и в пьяном угаре задушил. Сейчас уж только гадать остается. Старуха-прислужница сразу исчезла куда-то. В город, видать, подалась. Осень на дворе стояла. Распутица начиналась. Дед мой, как раз в армию призвался, так что сам ничего не видел. Поговаривают, что вроде где-то тут бедняжку и похоронили. С тех пор все и заброшено. Через пять лет революция началась. Граф энтот где-то под горячую руку попал красноармейцам, его и хлопнули.

— А почему никто не хочет усадьбу эту в порядок привести, отреставрировать, музей устроить?

Егор весело усмехнулся, обнажая желтые зубы:

— Да кому это надо? У нас в деревне церковь резная есть. Из тесаной сосны без единого гвоздя строенная. С тремя алтарями и колокольней. Поговаривают, что даже в какую-то книгу внесена, где все ценные строения перечислены. Так вот, если б мы сами ее не подлатывали, уже б давно развалилась эта ценность. Ни копья еще от государства не получили. А ты про какую-то дачу! Да и, вообще, по правде говоря, мы стараемся это место стороной обходить, — прищурившись, сказал он, — нечистое там что-то.

— Призраки чтоли? — Андрей хотел сказать это шутливо, но получилось совсем не так.

— Ну, тут уж, хочешь — верь, хочешь — нет. Я-то тоже не из доверчивых. Думал шутки все, сплетни бабские. Так мальчишкой еще повадился туда за яблоками бегать. Одиново залез на дерево (яблоки то еще зеленые были, сами не падали), сижу, пытаюсь до нужной ветки палкой дотянуться. Как вдруг слышу, внизу вроде дверь стукнула. Глядь вниз, и успел краем глаза заметить, как кто-то в темной овчине за угол дома заходит. Спину только увидел сгорбленную и ногу в сапоге блестящем. Спрыгнул я вниз, следом побежал. Никого! Хочешь — верь, хочешь — не верь! Ни души единой! Я весь двор оббегал, а когда понял, что приведенье то было, так меня всего как из ушата холодной водой окатило. Бежал до деревни — только пятки сверкали. И с тех пор я туда ни ногой! И сыну строго настрого запретил! Пацаны то молодые бегают. Костры там жгут, черт знает чем занимаются. Но до поры до времени это все. Лучше от бесов держаться подальше. И тебе не советую туда соваться.

— А как звали ту графиню?

— Да кто ж ее знает... Сейчас и не упомнит никто. Пытались мы как-то могилку ее разыскать, да так ничего и не нашли. Или не здесь хоронили, или уж крест пропал.

Взволновавшись от рассказа, Егор вытряхнул из пачки новую «Приму» и закурил:

— Так что, брат, всякое на свете бывает... или вот давеча по телевизору передачу показывали...

Егор пустился в новые рассказы, но Андрей уже не слышал его. Он смотрел на приближающийся зеленый лесок, и возвышающийся над ним деревянный купол уже близкой деревенской церкви, а видел огромные, словно вросшие в землю, деревянные столбы, ржавые петли ворот, и вывороченные корнями каменные плиты аллеи. Перед мысленным взором снова стоял огромный зал, заваленный битым гипсом, развалившиеся диваны, и полукруглые лестницы, ведущие в графскую спальную. Снова распахнулись скрипучие двери, а на крыльце стояла она — маленькая босая женщина в мокром белом платье и испуганно смотрела на него. И опять, как тогда, сердце Андрея дернулось в болезненной судороге. Алиса! Любимая! Где же ты сейчас?

Тракторист высадил его на центральной сельской улице, сообщив при этом, что магазин заработает только на следующий день. Андрей поблагодарил веселого мужика за все, и напоследок уточнил:

— Скажите, Егор, а нет ли у вас в деревне женщины по имени Алиса?

— А-л-и-с-а... — нараспев повторил тракторист, — красивое имечко, но таких у нас точно нет.

— Может проездом тут такая была. На желтом велосипеде. Она где-то рядом живет.

Егор нахмурился и погладил усы:

— Нет,...  Читать дальше →