Новая работа

— Оу! — вырвалось у Снежки.

— Что, мало?

— Я на рынке в месяц получаю чуть меньше...

— Ну так это же ж хорошо! Правда? Ну что, по рукам, Снежана?

Она не двигалась.

— Ну?

— Как-то не верится, — глухо сказала она, глядя перед собой. — Рынок, вся эта пьянь, зарядки-стилусы... и вдруг музыка. Да еще и за такие деньги. Так не бывает.

— Не бывает, говоришь? Хм. Дай подумать... Давай так: чтобы тебе жизнь медом не казалась, и ты не думала — как же это так, без казусов и парадоксов... давай — ты будешь играть мне полностью обнаженной.

Снежинки распахнулись на пол-лица.

— Ну, и гонорар, соответственно, другой будет. Скажем... — он назвал сумму в полтора раза больше.

Снежана вдруг фыркнула.

— О, тебе уже смешно?

— Это истерика... Не обращайте внимания... — хихикала она, как маленькая. — Ох... А где гарантия, что вы меня...

— Никаких гарантий. Но ты подумай: раньше тебя за деньги пиздил толстый армянин, а теперь за совсем другие деньги тебе нужно будет просто раздеться и угостить меня Чайковским с Бизе. Или не раздеться и получить в полтора раза меньше.

— А... если я разденусь только до белья?..

— Считается за первый вариант.

— А топлесс?

— Тоже.

Снежана вздохнула.

— Ооох... Я подумаю, ладно?

— Конечно. Думай, и... через неделю первый концерт.

— Через неделю?! Я не успею ничего повторить!

— Значит, ты будешь плохо играть, и тебе будет стыдно получать свою зарплату.

— Ох... Я еще с отчимом посоветуюсь, ладно?

Прощание было неловким, как всегда в таких случаях. (Хотя — что значит «всегда»? Можно подумать, у тебя много было «таких случаев», — говорил себе Игорь. — Что, заигрался в богатого папика? И где теперь будешь бабки брать?...)

— Алло, Дырчик? — набрал он номер, когда Снежка ушла. — Дырыч, Дырюнюшка, у тебя там ничего нет? Бабки нужны... На тёлку, ага. Как ты угадал?... Вау. Ваще отлично. Буду...

***

Ровно через неделю, после нескольких отчаянных попыток отсрочить роковой день, у него на пороге стояла Она.

— О! Снежка, присыпанная снежком? — приветствововал ее Игорь. — Самая твоя погода!

— Такая метель жуткая, — пожаловалась Снежка, отряхиваясь, как собака. — И совсем это не моя погода. Я солнышко люблю.

— «Мороз и солнце, день чудесный?...» Ну проходи, проходи. У меня так скучно, что пара сугробов не помешает. Раздевайся...

Он галантно помог ей снять пальто. Снежка вдруг сникла.

«Кажется, это было запретное слово... Фильтруй базар!» — выругал себя Игорь.

— Чай, кофе? Или что-нибудь посерьезней? У старого холостяка в доме, как понимаешь, не густо, но...

— Нет, спасибо, — еле слышно сказала Снежка. — А где тут ванная?

— Вот здесь. Проходи, не стесняйся.

Дверь в ванную закрылась. Игорь ощутил, как колотится сердце. «Прямо барабанная дробь в цирке...»

У него были приготовлены два конверта с деньгами: красивый, с картинками — и простой белый. Во втором была сумма в полтора раза меньше. «Какой конверт?...» — думал он, опускаясь в кресло у рояля.

Скрипнула дверь ванной. Мягкое кресло вдруг вонзилось в тело щекотными иглами, как дикобраз...

В комнату вошла Снежка. Игорь ощутил, как торжствующий холодок разливается по телу: она была полностью голой, если не считать лаковых туфель. Розовая киска с бутончиком, бесстыдно торчащим из-под створок, сияла в комнате, как солнышко.

«Что ты маслишься, как довольный кот?» — одернул себя Игорь. — «Нужно что-то сказать. Боже, помоги мне сказать правильно...»

— Я смотрю, артистка уже облачилась в концертную форму? — галантно улыбнулся он, стараясь четко выговаривать слова. — Публика, как видишь, уже заняла свои места в зале.

Снежка криво поклонилась, качнув сиськами, и села за рояль.

Она была великолепна. Игорь не ожидал увидеть такой роскоши и буравил взглядом каждый миллиметр молочно-бледного, идеально стройного и пропорционального тела — без костяшек и жира, с широкими бедрами, тоненькой талией, большими сиськами — пожалуй, даже слишком большими, но тугими и обтекаемыми, как воздушные шарики. Он успел разглядеть и попку, упругую, аккуратную, несмотря на широкие бедра. «Мда. Для армянина это слишком. Если она играет хоть наполовину так, какое у нее тело — она достойна мировой славы...»

— Что в программе? — спросил Игорь.

— Му-му-му, — пробубнила Снежка, устраиваясь за роялем. Ей было явно непонятно, куда девать сиськи.

Игорь хотел сказать, что никогда не слышал о композиторе Муму, но промолчал.

Снежка заиграла.

Он не был искушенным меломаном, а классику слушал последний раз лет пять назад. специально для sexytales.org Тем не менее Игорь понял, что Снежка играет неуверенно, сбивается, запинается, но сквозь все это проглядывает что-то большое и настоящее, как если заглянуть в широко раскрытые глаза. «Или мне совсем уж медведь на ухо наступил, или девчонка зверски талантлива» — думал он.

Пьеса закончилась минут за десять.

— Браво! Браво! — захлопал Игорь, изображая восторг.

Снежкины щеки поползли в стороны.

— Браво! А поклониться?

Она привстала и поклонилась боком. Сиськи мотыльнулись справа налево, и Игорь удовлетворенно хмыкнул.

— Что дальше?

— Эээ... Фафафа фуфефа.

— Что?..

— Соната Шуберта. Ля мажор.

— Супер. Обожаю Шуберта.

Игорь откинулся в кресле с видом Рихтера на репетиции. Снежка повернулась к роялю. От ее бледности не осталось и следа: щеки отчаянно горели, по шее и ключицам пошли красные пятна. Такой она была вдвойне привлкательна. Игорь старался терпеть и не трогать бугорок под штанами...

Соната Шуберта была красивой бесконечной музыкой, под которую было бы хорошо потягивать «Хеннесси» на терассе горного отеля. Или заниматься медленным нежным сексом, думал Игорь, изучая Снежкино тело. Пианистка освоилась, игра увлекла ее, и розовое лицо зажило бурной жизнью, такой же разнообразной, как и музыка. Тело оживилось в такт звукам, задышало, освободилось от углов и стало гибко-текучим, как скользящие пассажи по всей клавиатуре.

Соната кончилась, как только Игорь наконец отвлекся от сисек и настроился на возвышенную волну.

— Браво! Браво! — усердно восторгался он. — Бис!

— Эээ... Фолфе нифего не уфпе... Больше ничего не успела повторить! — крикнула она громче, когда поняла, что ее не слышно. — На полчаса договаривались... Вот я и...

— Ну и славно, — улыбался Игорь. — Нужно ценить то, что имеешь. Ты теперь не Снежка, а Клюковка, — не удержался он, глядя на ее щеки. — Клюковка под снежком.

Снежка неловко отвернулась.

— А теперь... Честь имею пригласить артистку на скромный ужин. Чем Бог послал... Как говорится, без изысков, но от души...

— Нет, спасибо... — засуетилась Снежка, глядя вниз. — Я не голодная. Я лучше домой... родные ждут...

— Ну... — Игорь подавил импульс удержать ее. — Жаль. Мне будет скучно есть все это в одиночестве. Но как знаешь. Желание артистки — закон.

Снежка юркнула в ванну. Через минуту она вышла одетой. Игорь вручил ей цветной конверт.

— Спасибо, — сказала она.

— Тебе спасибо. Я получил большое удовольствие. Теперь в среду, да?

— Да...

— Вот и славно. Как раз будет время все доучить, — подмигнул он.

Снежка опустила ресницы и буркнула «до свиданья».

— Кто тебя тянул за язык? — ругал себя Игорь, когда она ушла. — «Клюковка... Под снежком...» Впрочем, она и так не осталась бы. Первый раз, как-никак... Наберись терпения, старый козел. Терпение, терпение...

***

Терпеть пришлось недолго: уже во второй свой приход Снежка заколебалсь. Игорь, видя ее голодный взгляд, слегка поднажал, и вот — она ужинает вместе с ним, одетая, но будто голая (бывает так — женщина оденется, но одежда как бы остается прозрачной)....  Читать дальше →