Брак по-американски

Тот опрокинул в себя бокал, щелкнув накладным пальцем об стекло, и вытер платком губы.

 — А недурное у меня винцо? Легкое, искристое, как ты.
 — Мужская манера: залпом... У тебя что-то с пальцем?
 — Да. Грубо говоря, его просто нет.
 — А...
 — Это долгая история. Я расскажу ее тебе, когда мы подружимся настолько, что тебе не будет скучно слушать байки старого холостяка.
 — Ты старый холостяк?
 — Да. Все мои друзья помешаны на моей женитьбе. Мне пересватали уже весь Куинс и, кажется, скоро начнут делать вылазки в Нью-Джерси*.
___________________________
*Соседний штат с Нью-Йорком, на противоположном берегу Хадсон-ривер. — прим. авт.

 — Ну, так в чем же дело?
 — Ооо... Ведь я не только старый, но и очень требовательный холостяк. Мне подавай не то и не другое, а чтоб именно в самую точку. В тютельку, иначе говоря. Которая сама знаешь где растет. Или не знаешь?
 — Эээ...
 — Не знаешь?

По мере их разговора Сью начинала заметно нервничать: ерзать, вертеться, барабанить пальцами по столу...

 — Почему ты все время смотришь на часы, Сью?
 — О, прости: дурацкая привычка.
 — Наверно, муж приучил?
 — Наверно...

«Пора приступать к атаке», подумал Грегори.

 — А теперь, Кудряшка Сью, давай сменим пластинку.
 — Что... что ты хочешь этим... — Сью подхватилась, глядя исподлобья на Грегори.
 — Я хочу пригласить вас на танец, мисс Кудряшка. Позвольте проводить вас в танцпол.
 — Танцпол?
 — Ага. Небольшой вечерний танец на двоих. При свечах...

Грегори галантно протянул руку, Сью взялась за нее холодными, как ледышка, пальцами, и они встали из-за стола.

 — Это будет особенный танец, — говорил Грегори, вводя ее в просторную комнату, обставленную просто, но изысканно, даже изощренно. — Танец, в котором все зависит от костюма...
 — От костюма?... Красиво у тебя тут. Как для старого холостяка...
 — И много ты видела холостяцких домов?... Итак, Сью... — Грегори зажег свечи в подсвечниках и выключил свет. Сразу стало темно, жутковато и волшебно. В воздухе обозначился тонкий, пронзительно-пьянящий аромат: свечи были ароматическими. — Итак, Сью, давай присядем вот в эти кресла. Скоро свечи разгорятся в полную силу, и наступит время нашего танца. Но перед этим я хотел бы сыграть с тобой в одну игру.
 — В игру?! В какую?
 — О, это очень простая игра — в ассоциации. Блиц-партия. Я говорю слово, ты говоришь свое. В течение двух секунд. У меня в мобилке как раз подходящий секундомер — громкотикающий... Медлишь больше двух секунд — значит, проиграла.
 — Но зачем это?
 — Таким образом мы решим наш главный вопрос: как нам танцевать. Если ты проиграешь больше трех раз — мы танцуем без одежды. Совсем.
 — Но...
 — Чтобы все было по-честному — выбирай количество слов. Двадцать тебя устроит?
 — Эээ... много. Давай десять.
 — Пятнадцать...
 — Двенадцать!
 — Идет. По рукам! Ну что, готова? Внимание... включаю!

Свечи заливали полумрак зыбким мерцанием, дрожащим на стенах и на груди Сью. Ее кудряшки отблескивали тусклыми золотинками, как рождественский дождь из фольги.

 — Итак... Свечи?
 — Романтика!
 — Ночь?
 — Звезды!
 — Мужчина?
 — Эээ...
 — Первый проигрыш! Обман?
 — Правда.
 — Двое?
 — Ужин.
 — Ужин?
 — Вино!
 — Вино?
 — Эээ...
 — Второй проигрыш! Женщина?
 — Свобода.
 — Деньги?
 — Возможности.
 — Ограбление?
 — Эээ... Полиция!
 — Отрава?
 — Бокал.
 — Мужчина?
 — Эээ...
 — Третий проигрыш! И двенадцатое слово. Ты проиграла, Кудряшка Сью. Одно слово — и мы никогда не станцевали бы этот танец так, как его нужно танцевать. Но ты проиграла... — Грегори встал и не спеша подошел к ней.

Сью тоже встала:
 — И что же теперь...
 — Танец начался! — откуда-то заиграла музыка, тихая и пронзительная, как аромат свечей. — Танец начался, а мы все еще не в форме. Приготовьтесь к танцу, мисс Кудряшка!

Грегори подошел к ней и медленно расстегнул ей пуговицу на блузке. — Спешить не будем. Теперь вы помогите мне...

Сью молча смотрела на него; затем протянула руку и расстегнула ему пуговицу на рубашке. Руки Грегори мягко взяли ее за бедра — и повели в ритме едва слышной музыки...

 — Это особенный танец, — шептал он, плавно покачиваясь с ней. — Бесконечный, как эта ночь. Нам некуда спешить...

Вскоре все пуговицы были расстегнуты, и на пол упала блузка Сью, обнажив округлые плечики и ложбинку груди, а за ней и рубашка Грегори.

 — Пришла пора раскрыть все тайны, — шептал он, плавно поднимаясь от бедер Сью к ее спине. Не прерывая танца, он щелкнул замком бюстгальтера и медленно потянул к себе черные бретельки... — Теперь ты.

Сью потянула наверх его майку, и она упала на пол.

 — Я, кажется, сошла с ума, — хрипло сказала она. — Никогда раньше я бы не...
 — Мы оба сошли с ума. Пусть тебя это утешает, — отвечал Грегори, стягивая черное кружево с округлых полушарий. Вырвавшись из плена, груди Сью раздались в стороны, затрепетав упругими большими лунами. Их соски выпирали врозь, как рожки чертенка. Сью посмотрела на них, словно не могла поверить, что они голые; потом — на Грегори...

 — А теперь — новый этап танца. Готова? Вдохни глубоко... выдохни... Есть? — и Грегори вдруг обнял Сью, влепив ее в себя, в свою голую кожу — грудь к груди, живот к животу, плечи к плечам, плотно-плотно, клеточка к клеточке, — и стал мягко вминать ее себе в тело, не прекращая танца.

Сью охнула, обожглась телесным теплом, утонула в нем, растеклась, задохнулась — и вжалась носом в шею Грегори, свесив кудряшки ему на спину.

Они покачивались так довольно долго, пьянея от близости. Затем руки Грегори, поглаживающие спину Сью, расширили зону прикосновений, спустившись на бока, на бедра... и вскоре расстегнутые брюки медленно сползали по ее ногам.

 — Ваш ход, — шепнул ей Грегори. Сью оторвалась от него, чмокнув грудями, и расстегнула ему ремень. Под брюками обнаружился кол, натянувший белую ткань трусов, как нос корабля. Сью охнула, смешно всплеснув руками...

Через минуту она громко пыхтела, чувствуя, как трусы сползают с ее бедер, обнажая стыдное и горячее. Еще через минуту она снова охнула, добыв из-под белой ткани огромный таран, твердый и налитой, как пушка. Это орудие целилось ей прямо в лицо... Затем Грегори снова привлек Сью, обнял, влепил всей наготой в себя, сунул ей таран между ног — и танец продолжился.

Таран скользил в створках, мыльных от смазки, не заходя вовнутрь. Сью уже начинала откровенно подвывать, выгибаться и влипать в Грегори, как присоска, — но он знал, что это только начало.

 — Это только начало нашего танца, Сью, — приговаривал он, щекоча губами ее шею. Его язык касался бархатной кожи легко, как бабочкины крылья, а руки нежно скользили по телу и мяли его, постепенно усиливая хватку.

Нацеловав шею, он поднялся к уху и влился в него мягким, требовательным языком, вымыв ...  Читать дальше →