Дневник русалочьего мужа. Часть 1
Страница: 4 из 4
всю еду, какая была... Приехал вовремя: пусто. Брызгает сама себя, сухости вроде нет, оголодала только. Ничего, это хорошо: аппетит — первый знак положительной клинической картины. Сейчас кушает рыбку. Заживо, с чешуей и костями. Имярек позорно сбежал: еще успеет насмотреться на сию картину...
Привез ей три центнера живой рыбы, омаров и крабов, кресло-каталку, чтоб возить по острову (затоскует ведь), большую ванну, надувной бассейн на 500 литров, насос для перекачки воды и кучу всякой медицинской дребедени. Обещали через недельку добыть рентген. Он, правда, пожрет весь аккумулятор, но ничего: проживем денек без света. Зелени грохнул, конечно, уйму, ну так и сам же виноват. За все надо платить.
Ну и смотрел на меня Джейкоб, когда я говорил ему: «пойди в больницу и стащи для меня кресло-каталку»! Две сотни баксов, впрочем, вполне убедили его. Хороший, надежный негодяй: за деньги — корону с короля стащит.
... Вэнди зовет.
***
10 ДЕКАБРЯ
Вот и до дневника добрался. Как все описать? Что сказать? Самое родное, самое близкое, самое драгоценное для меня существо. Вэнди. Хотел уединения, хотел сбежать от людей — вот как вышло, значит. Меня наказали. Или благословили?
Вялая, унылая была. Пугаюсь, перевязываю по-новой, меряю температуру, давление, поливаю ее водой, сую рыбу, допытываюсь, в чем дело. Беру, наконец, за руки. Вспыхивает, рвется ко мне:
— Я уже не нравлюсь тебе? Я плохая, некрасивая?..
... Лизались так, что в голове туман до сих пор. Тискалась, обнимала, льнула — чуть дух не испустил; шезлонг повалился, и мы, два влюбленных психа, извивались на полу в диких, сумасшедших ласках. Тону в ней, как в пьяном водовороте, и только думаю: уследить бы за ранами и за хвостом — чтоб не напортила себе...
Я-то, дурак, весь в медицине увяз, — даже не погладил ее, не поцеловал ни разу. Только бы вытащить из беды. Вот ведь... А она — вылизала меня, как кошка, раскраснелась, разулыбалась, грудками жмется — и спрашивает:
— А ты мне сделаешь ТАК?
— Как? — строю из себя дурачка.
— ТАК. Сладенько. Хорошо...
Вот и все воздержание. Хотел было прочитать мораль («Вэнди, я человек, а ты русалка, и мы не должны...») — а она так лижется, так обволакивает меня всем своим, так дышит горячо... Ну что тут!
Никогда не испытывал и, кажется, не доставлял такого блаженства. Так изголодалась бедняжка — стоило помучать ей грудки, пизденку, войти в нее... два движения туда-сюда — и готова, мечется, кричит своим отчаянным русальим ультразвуком. Глазки вытаращились, в меня вжалась — катаемся по полу, опрокидываем стулья. Сколько я ебал ее — столько она и спускала, отчаянно и непрерывно. Рраз! Рраз! — ныряю в горячую мякоть — подбрасывает меня вверх, чтоб насадиться на меня, — и орет: иииыыыых! иииыыых!
Тут и я взорвался — набил ее русалочье лоно своим семенем. Доверху. Так, что из ушей текло...
Какое дикое, звериное блаженство: ебать тугую, молодую русалку, пьянеть от ее горькой чувственности, тереться яйцами об нее, начинять ее спермой, видеть, как она кончает под тобой! Потрясающе: я впервые ПОДЕЛИЛСЯ своим оргазмом, — и пережил, и подарил его одновременно. Потрясающее чувство открытости, очищения, чистейшей души... ее голубые глаза промывают меня насквозь. Чувствую себя новорожденным.
Лежим на полу, дышим тяжело, как после гонок. Улыбается, нежничает благодарно, — как мне хорошо, говорит. Никогда не было так хорошо, говорит. И глазки сияют, как топазы.
Вот тогда я и понял, что жизнь наша ясна, как ее глазки. Плевать на все препятствия. На все плевать. На ДНК плевать. Оседлал я ее снова, прильнул к пизденке — пусть опьянеет, обкончается, сойдет с ума, одуреет от «сладенько и хорошо»...
***
12 ДЕКАБРЯ
Да, тут не до дневника. Это безумие. Бред. Ни один врач не ухаживал так за больной... но и ни один больной не поправлялся так стремительно. Наш непрерывный сумасшедший секс — и раны, зажившие за пять дней, как за две недели! Хвостом шевелить пока не может, будет с шиной ходить... то есть плавать — еще месяц, не меньше.
Страшно просится в воду; выпустил сегодня в бассейн. Визгу было!... Пока с хвостом ясности не будет — в море не пущу. Она и не стремится: секс пока заменил ей все.
Ебал ее в воде, в бассейне. Это нечто невозможное. Чувствую себя одновременно могучим покровителем, рыцарем-великаном, — и маленьким мальчиком, заласканным, занеженным, зацелованным, залюбленным до сладости во рту... Хвостик ее обожаю, всю ее обожаю — от ресниц до последней чешуйки.
***
Освоила вчера грамоту за час, читала по складам Робинзона Крузо, детский пересказ, — любимую истрепанную книжку маленького Эла. Гений.
На нее напал «почемучный стих», как на детей. Расспрашивает о «мире людей». Тысяча вопросов в минуту, и на все надо ответить. Только, в отличие от детей, — все понимает, и отговорками не отговоришься. Я перед ней — как перед рентгеном.
Надо накупить книг для нее.
***
Спит в воде моя рыбка, спит счастливая, обкончанная, отлюбленная, сытая ласками и оргазмами. Лизал ее пизденку до боли в нёбе — кончила три раза. Даже плакала от блаженства...
Сейчас — ясная, чистая голова, как всегда после любви с ней; воспользуюсь этим и запишу все, что мне ясно в нашем будущем. Это надо сделать.
Будущее — именно НАШЕ будущее. Мы будем только вместе. Расшибусь в лепешку, но будет так. Я исполню свой долг ученого — наука узнает о Вэнди все... в моем лице. Никто, кроме меня, ее не увидит. Никто. Ни единая чужая нога не ступит на этот остров. Иначе нам не жить — ни мне, ни ей, хрупкой, беспомощной рыбке. Dixi.
E-mail автора: 4elovecus@rambler.ru
Последние рассказы автора
Оглянувшись еще раз (мало ли?), Марина осторожно спустила с бедер плавки. Переступила через них и застыла, как привязанная, боясь отойти.
Вообще-то здесь не нудистский, а самый обыкновенный пляж (ну, или не пляж, а просто...
Читать дальше →
Евгений Львовичтак и сделал. Будь он лет на пять помоложе, он бы еще поборолся с волнами, а сейчас... Нет, он не боялся, конечно. Просто он и так знал, что сможет победить их. Тратить силы на доказательства этого бесспорного факта не имело никакого...
Читать дальше →
Как бы там ни было, однажды в столицу одного из бесчисленных эмиратов, на которые распался некогда могущественный Арабский Халифат, и правда прибыли два высоких гостя (о том имеются пометки в дворцовой хронике). Один из них — Мамуль, юный принц...
Читать дальше →
Нет ничего трогательней в мире, чем соски юной девочки, если их раздеть и целовать впервые в девочкиной жизни (и возраст не имеет тут значения). Они не просто нежные, и беззащитные, и чувственные. Они — обещание, и плевать, выполнится оно или нет. Это обещание всегда больше любого выполнения: женщина может умирать в оргазме, но в ее сосках, раскрытых впервые, есть и эта смерть, и рай после нее, и муки...
Читать дальше →
Казалось бы, не самая круглая цифра, бывают и покруглее, — но Лайли, домашний лепрекон Гюнтера, решила сделать из нее праздник ну прямо-таки национального масштаба.
Впечатленный ее размахом, Гюнтер предлагал кинуть эту идею в бундестаг. Но Лайли была левой и не верила в правительство. Она заявила, что эту идею похерят, как и все хорошие идеи.
 ...
Читать дальше →