Байки о любви. История четвертая

кроме этой конторы, и если она нарушит обещание — с нее стянут штраф.

Тогда я решил пойти в контору и разобраться с шефом сам. Я, правда, особой силой не отличался, но голос имел громкий, внушительный, и, если было нужно, нередко «брал испугом». Радуга отговаривала меня — она боялась; на вопрос, в каком качестве я пойду туда, я ответил:

 — В качестве твоего парня, конечно же, — и в знак подтверждения обнял ее за талию.

 — «Парень не годится»: шеф скажет, что это здоровая конкуренция, и что он намерен меня у тебя отбить — сказала Рада (так я называл ее), освобождаясь от моих объятий. Она снова заулыбалась — я, кажется, развеселил ее, — и у меня сразу улучшилось настроение.

 — Придется прикинуться твоим мужем, — говорю я.

Как только я это сказал — сразу появилась какая-то жутковатая щекотка внутри. Рада ответила:

 — Ну, скажешь ты, что мой муж... ну, накричишь на него... А что дальше? Он меня выгонит, и все. Зачем я ему такая — строптивая и женатая?

И тут мне пришла в голову идея, от которой у меня даже похолодело внутри. Она была настолько невероятной, что я впервые испугался делиться ею с Радой. Но все-таки спросил:

 — Рад, а сколько ты еще протянешь на неопределенности? Месяц сможешь?

 — Не уверена, говорит она, — хотя можно попытаться. Но зачем? Что ты придумал?

 — Что я придумал, я скажу завтра — сказал я.

 — Нет, говори немедленно — даже завизжала Рада от нетерпения, и требовательно положила мне руки на плечи...

Что оставалось делать? Я сказал ей:

 — Рад... А не пожениться ли нам взаправду? Ты возьмешь мою фамилию, я устроюсь на твою работу, мы будем работать вместе... я буду мозолить глаза шефу, и он побоится трогать тебя. В ЗАГС заявление за месяц подается... Что скажешь? — И поспешно продолжал: — Знаешь, ведь люди женятся и при куда меньшей близости, чем у нас с тобой. А для меня все равно — дороже, чем ты, человека нет...

Результат был совершенно неожиданным: Рада смотрела на меня секунду или две, раскрыв рот, потом — вдруг бурно разревелась, упав мне на грудь. Она обняла меня и вжималась в меня, как ребенок. Я, совершенно озадаченный и растроганный, гладил ее по голове, перебирал ей разноцветные пряди, говорил «Радочка, солнце, ну не надо, не надо», наконец — поцеловал в макушку...

Наконец Рада немного успокоилась, отчаянно посмотрела на меня — и спросила:

 — Означает ли это, что ты просишь у меня руки?

Я не знал, что ответить, и молчал — но недолго, не больше двух секунд. Наконец мне, к счастью, все-таки хватило ума сказать:

 — Конечно, да!

Рада сказала:

 — Я подумаю над твоим предложением...

Тут я понял, что мне пора, и сказал:

 — Засим разрешите откланяться — до завтра. Только... — и я, снова шагнув к Раде, привлек ее к себе, крепко обнял, шепнул — «не плачь больше!» — и ушел.

В шесть утра меня разбудил звонок. Я взял трубку — звонила Рада.

 — Ты невыносимый соня! Ты читаешь смс или нет?!! — голос ее звенел каким-то незнакомым волнением.

 — Во сне — честно говоря, нет, — ответил я, — еще не научился.

 — Ну, так прочитай! — сказала Рада, и я услышал гудки.

Я открыл папку смс и, уже догадываясь, что она мне написала, прочитал:

«Я СОГЛАСНА!!!»

Я вскочил с кровати и побежал к ней.

Того, что меня ожидало у Радуги, я не предвидел никак. Я хотел распахнуть ее дверь — но было закрыто. Тогда я постучал; за дверью послышались шлепающие шаги, и Рада спросила «кто там?» Я сказал: «бандито-гангстерито», — щелкнула щеколда, открылась дверь, я вошел, оглядываясь в поисках Рады... и вдруг какое-то существо — страстное, восторженное, горячее и совершенно голое — обвило мне шею руками, прижалось ко мне упругой голой грудью, лизнуло мне шею...

Это была Рада. На ней не было ни тряпочки. Она сжала меня крепко-крепко, — так, что я даже задохнулся, — потом подняла лицо (по щекам ее текли слезы) и стала целовать меня. Вначале — робко и нежно, а потом, когда я стал отвечать ей — все сильней и сильней.

Через минуту мы целовались, всосавшись друг в друга, как присоски, ели друг друга губами, терлись языками, вылизывали друг другу рты сверху донизу... руки мои сомкнулись на обнаженной талии Рады, и я гладил ее тело — все более и более нетерпеливо... Во мне сверкала настоящая радуга — да, именно так и было, — и я растворялся в ней...

Потом мы присели — и Рада начала раздевать меня... Ее лицо было красным, счастливым, но под глазами были темные круги, — она всю ночь плакала, и по щекам до сих пор бежали мокрые дорожки. Я обнимал ее, гладил упругое, нежное тело, целовал пухлую грудь, о которой столько мечтал по вечерам, мучал языком твердые сосочки, заставляя ее урчать, как медвежонка — и не верил своему счастью: неприступная, неописуемо прекрасная Рада «соблазняет» меня... Рада на коленях у меня стала будто совсем другим человеком — застенчиво-страстным, отчаянно-искренним; в каждом ее движении, порыве, взгляде вдруг обнажилась какая-то трогательная интимность, от которой сводило дыхание.

У меня никогда не было девушек. Я уже давно смирился с этим: моя внешность ни на кого не производила впечатления, — и про себя решил отпраздновать следующий день рождения визитом в публичный дом. Как хорошо, что я не поспешил!..

... Рада раздела меня догола. Она стояла на коленках передо мной и целовала мне гениталии — длинными, скользящими прикосновениями языка, от которых я просто растекался в лужу. Руки ее сновали по моему телу — по самым чувствительным, интимным его уголкам, — и у меня было чувство, будто меня оплетает тончайшая паутина ласки. Я не верил всему происходящему, мне казалось временами, что я еще сплю — и вот-вот проснусь... Когда Рада обняла меня и пригласила лечь — я заставил себя сказать (ибо того требовал «долг чести»):

 — У меня нет презерватива...

На что Рада страстно зашептала мне:

 — Я хочу от тебя детей!!! Много!!! Хочу тройню!!! Хочу целые ясли!!!..

И мы окунулись в сверкающую нирвану. Я впервые в жизни занимался любовью, и вначале чувствовал себя неуверенно — но Рада была настолько нежна и внимательна, что через полминуты все словно пошло само собой, и я будто бы ехал по сладким рельсам. Она подставила мне вагину, попросила поцеловать ее — и я целовался с ее вагиной взасос, вылизывал ее, а Рада урчала низким, рокочущим голосом, как дикий зверь. Я никогда не слышал у нее таких низких нот... Потом она позвала меня к себе, помогла мне войти в себя — и вот я уже с наслаждением хлопаю яйцами по ее мохнатому холмику, всаживая в него член до упора. Мне хочется распороть Раде брюхо своим членом, всадиться в ней с потрохами, с головой; я ускоряю ритм и начинаю подпевать стонущей Раде... Мы оба задыхаемся, мы на краю пропасти; я не верю, что жаркое, бесстыдное тело, которое я сношаю безудержно, как жеребец — нежная Рада, мой лучший друг...

Внезапно Рада придерживает меня за попу, говорит «отдохни!... Смена караула» — и, прежде, чем я понял, чего она хочет, выскальзывает из-под меня, нежно переворачивает меня на спину, одевается вагиной на мой член — и начинает сношать меня, склонившись при этом ко мне и лаская меня везде, где только можно! Этой одуряющей ласки я не выдержал — и взорвался в Раде, прижав изо всех сил ее бедра к своему паху, чтобы всадиться в нее членом до самого нутра... Я начинял Раду семенем, она вылизывала в это время мне скользящим язычком лицо и глаза, — и сгорал в этом невыносимом блаженстве, которое было мне подарено, как чудо...

Потом, когда я обрел дар речи — спросил Раду, которая нежно поглаживала меня по всему телу, — «А ты?» Я знал «в теории», что женщина тоже должна кончить, но не знал, как это выглядит. Рада шепнула мне:

 — Я — потом, не волнуйся... Я еще не наелась тобой! Я так долго голодала!... Потом я скажу тебе, что делать, не волнуйся. А сейчас — лежи... Тебе нравится?!..

Я просто сходил с ума — и только простонал в ответ...

Оказывается, Рада смертельно влюбилась в меня едва ли не с первых дней нашего знакомства. Она страшно комплексовала, что не нравится мне из-за своих волос, — и скрывала свои чувства. Но однажды она не выдержала — и провела несколько ночей в истерике... Никакого распутного шефа в природе не было — она соврала мне, чтобы сказать хоть что-нибудь. Но эта ложь привела к такому неожиданному результату...

Мне оставалось только весело посмеяться вместе с ней над своей «проницательностью» и «тактичностью». Да уж! Но зато в итоге — все оказались в выигрыше.

Раньше Рада уже была замужем — и ее бросили. Было это за полгода до ее появления у нас. От горя она поседела, хотела даже свести счеты с жизнью — но потом решила создать себя и свою жизнь «с нуля». Придумала себе «радужный» имидж, перевелась в другой город... И — тут же влюбилась в меня. Она была убеждена, что никогда не сможет никого полюбить. Но...

 — Ты был такой трогательный. Все сновали вокруг меня кобелями, а ты спрашивал, не натерла ли я ногу, и бегал за пластырем. Я такого никогда не видела, — говорила мне Рада, возбуждая меня заново...

... Мы в тот день пропустили все пары, все завтраки и обеды — и, изможденные, отлепились друг от друга уже затемно. Я кончил в Раду четыре раза и едва стоял на ногах; под конец нашего «первого брачного утра», как выразилась Рада, я под ее руководством довел ее до оргазма. Смотреть, как она корчится под моей рукой, вибрирующей в ее вагине, было не меньшим наслаждением, чем кончать самому. После окончания оргии мы побежали подавать заявление в ЗАГС — и едва успели до закрытия.

... А волосы Рада до сих пор красит в семь цветов радуги, — вернее, я крашу ее. Она полностью доверила мне это ответственное дело. Всякий раз, когда я вижу, как моя жена выделяется в толпе веселой пестрой радугой — меня переполняет радость и гордость за нее.

E-mail автора: 4elovecus@rambler.ru