Прозрение (перевод с английского)

Я позвонил Пенни на работу, но она не подошла. Позже я получил от нее сообщение, что она заберет детей. Ничего больше, только то, что она заберет девочек...

Едва я вошел в дверь, она подлетела ко мне, сжав меня в крепких объятиях. Она плакала так сильно, что моя рубашка промокла через несколько минут.

— Мне очень жаль, Люк, я не знаю, что сказать... мне очень жаль... очень, очень жаль... Ты можешь простить меня? Пожалуйста, любовь моя, пожалуйста, прости меня, позволь мне все исправить.

Я захлопнул за собой дверь.

— Хорошо, Пенни, ты хочешь прощения, тогда давай поговорим, но больше не лги. Если ты солжешь хоть раз, у нас все закончено!

Она молча кивнула, и мы подошли к дивану.

— Хорошо, начни с самого начала и расскажи мне все.

Прошло некоторое время, прежде чем всхлипывающие рыдания позволили родиться словам. Она говорила как осужденный на казнь убийца на скамье подсудимых, ее лицо было виноватым и раскаивающимся.

— Это началось несколько месяцев назад. Роб — представитель одного из наших поставщиков. Поначалу был просто флирт и поддразнивания, но однажды он пригласил меня на обед, и флирт усилился. Я знала, что это неправильно, но словно очумела. Я не знаю, в последнее время я чувствовала себя слегка старой и непривлекательной, и вдруг... Я не знаю, как это объяснить, в последнее время я была в депрессии, а тут — этот молодой красивый парень задушил меня комплиментами, нежностью и лаской, покупая мне дорогие подарки, и я думаю, это меня допекло.

Слезы вернулись, она хлюпнула носом и разрыдалась:

— Мне очень жаль, Люк!

— И как долго?

Она вздохнула:

— Пара месяцев, я точно не знаю.

— Ты влюблена в этого парня?

Она в ужасе закричала:

— Боже, нет!!... Нет-нет-нет, это был просто секс, я не люблю его, я люблю тебя и только тебя.

— Ну, у тебя странный способ показать это.

Она вытерла опухшие от слез глаза и хлюпнула:

— Я знаю, это было глупо и неправильно.

— Так, где вы это делали? Вы когда-нибудь делали это здесь? В нашей постели?

Она яростно затрясла головой:

— Нет, боже, за кого ты меня принимаешь?! Я бы никогда так не поступила, мы ходили в гостиницу!

«Как будто это как-то оправдывает», — подумал я и сказал:

— Я не знаю теперь, что ты за человек, Пенни, изменщица... шлюха... лгунья... Как часто, Пенни?

Она пробормотала сквозь дикие приступы рыданий:

— Раз в неделю, по средам.

Мы плюхнулись назад, и она снова сжала меня в своих крепких объятиях, рыдая на моем плече.

После того, что показалось мне вечностью, я спросил:

— Так скажи мне, почему ты не приняла душ, когда вернулась домой?

Она покраснела от смущения, и прошло много времени, прежде чем она что-то произнесла, но, в конце концов, заикаясь, выдавила:

— Я не знаю, в первый раз я испытывала отвращение к себе и чувствовала себя такое нервной и виноватой, что когда вернулась домой, то принимала душ, и скребла и оттирала себя. Я была уверена, что ты все узнаешь, Но когда ты ничего не заметил, я поначалу была, может быть, разочарована... даже обиделась. Я была уверена, что ты что-то заметишь, но когда ты этого не сделал, это стало игрой, было так волнительно знать, что я была с ним, а ты и не знал.

— Значит, полагаю, вы не пользовались презервативами?

Она покачала головой:

— Мне жаль, я знаю, это звучит отвратительно, но я — на таблетках.

— Выходит, ты смеялась надо мной, делая меня в себе вторым?

— Боже, нет!! Я никогда не смеялась над тобой! Дело не в том, чтобы смеяться или унижать тебя, это просто щекотало мое воображение, когда мы занимались любовью.

— Так почему тогда? Он что, лучше меня? Что я делал не так?

— Нет, детка, дело не в тебе, а в том, что я — сука... Ты совершенен и намного лучше во всех отношениях.

— Почему же?

— Сначала новизна. Люк, я всегда была хорошей девочкой, и никогда не сделала ничего плохого за всю свою жизнь, я даже никогда не парковалась в неположенных местах. А это все было так неправильно на всех уровнях. Я не могу объяснить почему, но это было грязно, табу, это было так безнравственно, опьяняюще и порочно. Стало весело обманывать, и я не знаю, что случилось. Боже, это звучит так отвратительно!... Люк, мне жаль, я никогда не хотела причинить тебе боль...

— Так ты отсасывала у него?

— Да, — захныкала она.

— Мы когда-нибудь после этого целовались?

Она мучительно рыдала, ее глаза упирались в пол, и только через некоторое время она сумела выдавить из себя:

— Да...

Мы погрузились в долгое неловкое молчание, не говоря ни слова, единственными звуками были ее всхлипывания.

— И что теперь делать? Я не знаю, что сказать.

— Люк, пожалуйста, я умоляю тебя, если у тебя в сердце есть желание простить меня, я обещаю, что буду всю оставшуюся жизнь делать все правильно. Пожалуйста, не разрушай нашу семью, я люблю тебя.

— Я не знаю, Пенни, как я могу доверять тебе после этого, ты призналась, что тебе понравилось лгать мне.

— Обещаю, детка, прости меня, и я никогда больше не буду тебе врать, я ошиблась.

— Так откуда мне знать, что ты не врешь сейчас?

Она вздрогнула:

— Не знаю, но обещаю, что никогда не буду врать тебе, ни в чем.

Я кивнул.

— Так, что, секс с ним лучше, чем со мной?

Комната снова погрузилась в тишину, и на ее лице отпечаталось чувство вины.

— Я... я... — она не могла ответить.

— Да ладно, Пенни, хватит врать, просто будь честна со мной, хоть раз в жизни.

— Это было не лучше, это было просто более волнительно.

— Более волнительно?

— Да, это было волнительно, потому что неправильно, запретно, непристойно и развратно... и немыслимо для меня.

— Значит, оргазмы с ним у тебя были лучше?

Она опять зарыдала, ее тело содрогалось в сильных конвульсиях...

— Они были не лучше, но да, у меня были оргазмы, и они были хорошими.

— Ты снова встретишься с ним?

— Нет, никогда! Все кончено! Это было неправильно, сейчас я это поняла, и мне очень жаль, мне так сильно жаль, и ты должен поверить мне!

— Хм, прости, что тебя нечаянно застукали.

— Нет, ты прости, это я причинила тебе боль. Я никогда не хотела причинить тебе боль, я просто не осознавала, насколько больно это будет. Я вижу это в твоих глазах, и это ранит меня. Люк, мне больно знать, что я сделала это с нами. Пожалуйста, детка, прости меня, я прошу тебя.

— Я не знаю, смогу ли, Пен, слишком уж больно в данный момент.

Мы плакали вместе, сплетясь в плотный шар, и изо всех сил пытались дышать. Было темно, когда мы разделились, и Пенни сказала:

— Пойдем спать.

Я последовал за ней, но секс для меня был невозможен. Она пыталась заинтересовать меня, но я не мог этого сделать. В итоге мы прижались друг к другу, но на Пенни сильно повлияло, что я не мог или не хотел ее.

***

Были выходные, и мы рано забрали девочек у родителей Пенни и отправились в зоопарк на семейный день. Они были достаточно взрослыми, чтобы понять, что что-то происходит, но молчали, в то время как мы наслаждались обедом и веселым днем. В конце концов, они вернулись к своему шумному поведению.

Слава Богу, что были дети, потому что мы не могли разговаривать друг с другом. Что касается меня, то я был зол, а Пенни выглядела виноватой, смущенной, взволнованной и боявшейся что-либо сказать на случай, если это будет неправильно истолковано.

Мы вместе переживали тяжелый период, и в понедельник я был так рад выйти из дома, поговорить с другими людьми и быть занятым по работе.

Дома все было напряженно и неуютно. Во вторник вечером я осознал, что завтра — их обычный день встречи. Этим вечером, после того как дети были уложены в кровать, мы сидели рядом, и я спросил:

— Так, что же будет завтра? Ты сказала ему, что все кончено?

Она ...  Читать дальше →