Развеянный свет. Часть 3

Вернувшись домой после свидания, Машка на удивление трезво оценила случившееся. Да, бабочки парили в животе, а ниже жгло и тянуло с непривычки, но проваливаться в эйфорию и придумывать сказки о неземной любви желания не было. Даже в те несколько недель, пока они официально встречались с Юрой, закончившиеся так печально, она была более эмоционально взвинчена, погружена в наивные фантазии, мечтая о любви до гроба и выпадая из реальности. Сейчас же такого и в помине не было. Была решимость продолжать встречаться с ним и взять, что сможет — все, что он захочет ей дать.

Она ему нравится, но он мужчина, а она молодая, красивая девушка, за которой ему даже ухаживать не пришлось, чтобы уложить в горизонтальную плоскость, так что маловероятно, что она значит для него больше, чем случайная любовница. Он был нежен, терпелив с ней, но Маша не могла представить, что он мог бы быть другим, он такой человек — благородный, учтивый, заботливый, наверняка в сексе с другими женщинами он был так же искусен. А то что опыта по этой части у него предостаточно, сомневаться не приходится.

Несмотря на взвешенные, далекие от романтики рассуждения, при воспоминании о том безумстве, через которое он ее провел на кухне, заставив безудержно кончать на табуретке, внизу сладко защемило, Маша закусила нижнюю губу, содрогаясь от подступившей истомы.

— Маш, что с тобой, нехорошо? — отец подскочил, подхватив сзади за локти — девушка как раз проворно разбирала посудомойку после ужина.

— Доча? — тут же всполошилась мать, складывавшая в контейнеры обед на завтра для отца. Он мучился с поджелудочной и ел только домашнее, специально для него приготовленное.

— Не, все нормально, пап, голова закружилась. Ма-ам, — бросила требовательный взгляд на мать, прося о поддержке, одними губами выговорив: «месячные!».

— Саша, да не мельтеши ты так над ней, — сразу вступилась та, — девочке уже и покачнуться нельзя, ты сразу трагедию разводишь.

— С вами женщинами всегда одно, Юля, — обиделся отец, — то все ерунда, а как что серьезное — ничего и не скажете.

— Папочка, — вытерев руки полотенцем, кинулась Машка к отцу на шею, — ну не сердись. Ты у нас самый лучший, самый заботливый, — ластилась она. Тот скоро оттаял — не так часто теперь его обожаемая принцесса с поцелуями и объятиями лезет, слишком взрослая.

— Маш, может сходим в субботу в торговый центр? — спросила мама, когда они закончили с уборкой на кухне. — Мне туфли нужны, да и тебе вещей на лето.

Машка, подумав, согласилась. Хоть и висело несколько незаконченных работ, но она их и за воскресенье успеет сделать.

В своей комнате долго ругала себя за безалаберность. Надо же было так проколоться. Еще хорошо, родители ее лица не видели, а то бы еще и другие вопросы возникли. Не, папа у нее не из тех, кто за дочкиными ухажерами с бейсбольной битой гоняется, но все же для него она до сих пор маленькая девочка, невинная и непорочная. Мама — внимательнее, как женщина понимает Машу лучше, но и тактичнее, так что, если и догадается о том, что с невинностью дочка распрощалась, промолчит, оставляя за ней право самой решать, что делать со своей жизнью.

Несколько учебных дней до конца недели пролетели незаметно. Телефон молчал, Герман не прислал ни одного сообщения, даже не спросил, как она. Маша тоже решила не звонить и не писать. Он знает о ее чувствах, что толку еще больше навязываться.

Несмотря на случившееся большое событие, изменений в себе Маша не замечала. Ни ее взгляд на мир, ни отношение к себе или людям, ни цели и видение будущей жизни не изменились. «И чего такой культ из девственности делается? — думала девушка, — Чего я так боялась?».

Она естественно и непринужденно вступила во взрослый мир, безоглядно радуясь тому, что это произошло с мужчиной, которого она любит. Возможно, случись все по-другому, преуспей тогда Юрка, она бы страдала и мучилась, чувствовала себя грязной или виноватой, но сейчас она просто была безмятежно счастлива, искрилась любовью к вселенной и с нетерпением ждала новой встречи, уже не трясясь от безотчетного страха, а представляя, что бы хотела узнать, а что испробовать.

***

В торговом центре в субботу было не протолкнуться — большинство магазинов только сменило зимний ассортимент на летний, и народ повалил шопиться, спеша успеть до тепла, тем более что затянувший с самого утра дождь не давал шанса провести день на улице.

К тому времени, как они обошли все обувные магазины, и взыскательная мама наконец подобрала себе подходящую пару, заодно купив босоножки на танкетке и легкие полутапочки-полукроссовки для прогулок для Маши, они уже изрядно проголодались. Чудом найдя свободный столик в кафешке на центральном пятачке нижнего этажа мола, удовлетворенно расселись, вытянув ноги и скинув все разноцветные мешки на один из стульев.

— Передохнем и снова в бой, тебе за одеждой! — энтузиазму ее мамы можно было позавидовать. Сама Маша шоппинг не очень жаловала, вызывая недоумение подружек, проводивших в торговых центрах почти все свободное время. Не видела смысла бесцельно бродить, смотреть, мерить и не покупать. Лучше уж так как сегодня — сделать один марш-бросок и купить сразу все, что надо.

Сидя за чашкой кофе, пока мама заказывала легкий перекус, стращая запуганную девочку на кассе на предмет наличия того или иного вредного ингредиента в блюдах, Маша лениво рассматривала текущих мимо непрерывным потоком людей. Ей нравилось просто наблюдать, когда на тебя не смотрят, не обращают внимания. Нравилось представлять, что это за человек — по одежде, манере себя держать, походке. Так интересно было придумывать, какая жизнь у этих людей, кто их ждет дома, куда они спешат, что для них важно.

Вон тот парень в широких штанах, висящих так низко, что непонятно на чем держатся, скорее всего направляется в спортивный магазин на третьем этаже, может, чтобы купить скейт-борд или ролики, как сейчас модно, даже идет — пружинит, размахивает руками, будто уже ловит ветер и старается не терять равновесия.

Вон та пожилая пара, неторопливо прохаживающаяся неподалеку, наверняка ждет внуков, зависших в развлекательном центре наверху — у дедушки в руках разноцветные шарики с эмблемой. Маша невольно улыбнулась, когда седой мужчина, по-молодецки крякнув, преподнес один из шариков своей даме. Та рассмеялась, став сразу гораздо моложе, приоткрывая завесу в их прошлое, когда она была молоденькой, смешливой деревенской девчонкой, а он бравым капитаном дальнего плавания.

А вот эта красивая, элегантно одетая женщина, стоящая возле высоких часов на столбе, наверное ждет свидания. Ее ножка на высоком каблучке нервно постукивает, руками она то и дело вцепляется в ремень дизайнерской сумочки на плече, поправляет юбку, и так безупречную прическу. Волнуется. Значит, мужчина ей дорог, изо всех сил хочет ему понравиться. Тут лицо женщины вспыхивает, озаряется радостью, взгляд устремляется к кому-то в толпе.

Маша в предвкушении смотрит в том же направлении, с любопытством пытаясь представить какой он, этот возлюбленный, заставивший ждать такую красавицу.

Улыбка медленно начинает сползать с лица, руки и ноги в миг холодеют. К женщине спокойной, уверенной походкой приближается Герман, выглядящий великолепно даже в джинсах и майке поло. Он немного удивленно рассматривает спутницу, потом виновато улыбается, пожимает плечами просящим прощения жестом — он явно не ожидал, что формат их свидания будет таким официозным, оделся бы более соответствующе ей. Когда естественно обнимает и целует поднятое к нему красивое лицо, Маша мгновенно выходит из ступора и отворачивается. Затем переставляет сумки и пересаживается на другой стул, спиной к залу.

— Маш, посмотри, — щебечет подошедшая к столику мама, — а это не ваш учитель по физике? Тот, к которому вы с Юрой на факультатив ходили? Я хотела было подойти поздороваться, но он с женщиной, неудобно стало.

— Да? — Маша всеми силами старается натянуть безразличную маску ...