Переворот. Глава 1

ГЛАВА 1.

Первокурсники, милые и наивные. И такие горячие. Татьяна оглядела напряжённые лица в аудитории и решила, что хочет их всех. Глупые мысли. Разве не положено на работе думать только о работе?

С утра тело пронизывало нервное возбуждение. Озабоченность. Мысли упрямо сворачивали не туда. Обычно выходит совладать с собою, отвлечься, подавить. Но не сегодня. В первой половине дня её писка заявила, что голодна, самым безапелляционным тоном. Категорично. Настойчиво. Ненасытная тварь знает, что вечером свидание с Кириллом, и предвкушала. Провоцировала. Подталкивала. Заставляла грезить. Теперь мокнет, тварь. Течёт! Господи, это же вчерашние школьники! Юные, сильные, красивые... Но не дети. Уже не дети. Мужчинки. Разумеется ещё не все, много девственников. Интересно, кто из них?

Татьяна украдкой изучала подопечных. Оценивающе. Такие разные, и такие похожие. Есть совершенно великолепные экземпляры... Рост, плечи, чувственные губы, сияющие глаза. Они следят за ней. За каждым движением. Так и должно быть — внимательно слушать преподавателя. Только слышат ли? Куда глядят... Она знает. Её не проведёшь. Лишь двое или трое фиксируют внимание на доске. Большинство пялится на её сиськи. На фигуру, на талию, на ноги. На задницу, в конце концов! И не надо болтать про глазки, носик, щёчки и прочую чепуху. Нет, с лицом всё в порядке, если не красотка, то привлекательная женщина во всяком случае. Только юнцам это побоку. В глазки они будут заглядывать своим прыщавым Джульеттам, томно вздыхать, страдать и читать стихи из обязательного школьного курса. А в ней их интересует жопа! Ну, и всё остальное, что там рядом.

Давно не была с молодыми и знойными. Постоянно кавалеры старше. Значительно старше. Пришла пора обратить внимание... Ох, пора...

Ну, смотрите же, смотрите на меня, думала преподавательница, едва заметно прогибая спинку, чтобы подчеркнуть крутой изгиб задницы и выставить повыше грудь. Почувствовала, как на её беззвучный призыв откликнулись. Спину стало припекать сфокусировавшимися лучами жадных взоров. Чтобы предоставить им хорошую возможность рассмотреть ноги, она несколько раз прошлась вдоль доски, поправляя в разных углах написанное. Положила мелок на полку, нагнувшись чуть больше нужного. Самую малость. И немедленно развернулась к классу, обведя взором питомцев. Они поспешно уткнулись в тетради, некоторые отвели взгляд. Не все.

Его зовут Николай Струнов. Застенчивый веснушчатый мальчик. Худенький и длинный. Нескладный. Даже сквозь природный розоватый цвет лица выступила краска. Глаза широко открыты, губы подозрительно шевелятся. Не в первый раз она застаёт его в таком состоянии. Кажется, и на прошлом занятии он потерял контроль над собой, когда у неё случайно сбилась юбка на бёдрах. Он чуть на парту не лёг, увлечённо пытаясь заглянуть под подол. Забавный. Почему он шевелит губами? Воображает, что жуёт её соски? Или что-нибудь более аппетитное? «Да, да, я очень вкусная, — немедленно отозвалась писка, и пустила тоненькую струйку слюны между ног, вся в нетерпении. — Займись этим губошлёпом! Он пойдёт, как ослик на верёвочке... Спорим?»

Татьяна резко развернулась к доске, так, чтобы подол юбки взметнулся, на мгновенье приоткрывая крепкие бёдра, обтянутые золотистым шёлком колготок. Лучше бы чулки, но сегодня на ней босоножки на каблучке с открытой пяткой, а у этих колгот совершенно замечательный низ более тёмного тона, затуманивающий пальцы и след ноги. Уж ей ли не знать, как действуют эти детали на мужчин. Она не удержалась и бросила взгляд через плечо, у большинства юнцов рот приоткрылся, глазами они пожирали её розовые пяточки проглядывающие сквозь дымчатую паутинку ткани. Размер ноги у ней не маленький, тридцать восьмой, но Кирилл утверждает, что у неё самые великолепные ноги, которые он когда-либо видел — слегка полноватые и сильные, как он любит. И ей нравится обвивать своими ногами его шею, пока он обсасывает её расщелину.

А сейчас очень хотелось, чтобы на месте Кирилла оказался один из этих пацанов. Чертовски хотелось. И, чем настойчивее она прогоняла похотливые образы, пытаясь сосредоточиться на уроке, тем настойчивее они овладевали ей. Вдруг представилось, как рыжий Струнов толкает свой конопатый нос в её киску, и жадно втягивает запах, при этом торопливо сглатывая слюну. Она любит, когда мужчины жадно сосут её соки. Чудесная картинка — мокрый и блестящий от женских выделений рот самца.

Татьяне всегда нравилось дразнить представителей сильного пола. Да, чувство заполняющего мясистого стержня прекрасно, но подготовка гораздо увлекательнее, а зачастую и приятнее. Так легко сводить их с ума, превращать суровых гордецов в бездумную секс-машину. Заводит похоть в глазах, когда они жадно разглядывают её тело. Безумно весело наблюдать, что при этом делается с их «достоинством», во всех смыслах. Какие они «сильные» на самом деле.

Если всё-таки соблазнить одного из этих мальчиков? Она, конечно, не позволит ему кончать в себя. Она будет держать его за яйца, чтобы чувствовать, как он подходит к кульминации. И в решающий миг, когда он победно отклячит задницу для решающего удара, она ловко выскользнет. Прежде, чем он сообразит, что произошло. Но остановиться не сможет. Какое жалобное и несчастное выражение на их лицах в этот момент. Она представила: обескуражено смотрит на свой красный мокрый член, оставшийся без горячего и нежного влагалища, который подёргивается и тужится изо всех сил, умоляя сделать для него хоть что-нибудь. Тогда она снизойдёт. Сделает. Поощрительно похлопает снизу по волосатому яйцекладу и несколько раз быстро взведёт затвор. И он выстрелит. И начнёт плескать на неё слизистые струи, закатывая глаза от счастья. Прекрасное шоу, когда самец мечет сперму, и прекрасное чувство руководить его мощными сокращениями.

Кирилл пытался сопротивляться её дрессуре. Но, они так слабы. Привык. Пристрастился. Полюбил это упражнение. Она раз за разом доводит его до кипения, затем пережимает яйца у корня, вынимает дымящийся орган, но не шевелится, не даёт подступившему оргазму разразиться. Убедившись, что семяизвержение отступило, снова запускает звенящий от напряжения член в свою сочащуюся пещерку, обманчиво посулив возможность достигнуть финиша. Но, нет, и во второй раз он останется ни с чем. И только на третий или четвёртый заход, когда Кирилл начнёт буквально скулить, умоляя «дозволить ему»... она освобождает мошонку. И вознаграждение — неповторимое зрелище кипящего гейзера, извергающего во все стороны пенистые струи семени. А бедный мужчинка, содрогаясь от мышечных спазмов, готов рыдать от счастья и благодарности в этот момент.

Это последний урок на сегодня. Можно отправляться домой. Студенты весело машут на прощанье, пока она забирается в свою малолитражку.

Дома Татьяна собиралась принять душ и приодеться. Перспектива приятного вечера вдохновляет. Она разделась до нижнего белья, чтобы чувствовать себя комфортно. По привычке взглянула на дом через дорогу, чтобы удостовериться, не шпионит ли за ней лысый чудак с биноклем. И была разочарована, не заметив никаких признаков старого извращенца. Сегодня такой день, когда она могла его кое-чем порадовать. Ну, и ладно, — сам виноват. То торчит сутками, стёклышками из-за шторы поблёскивает, а то нет его... В конце концов можно вообразить, что он всё-таки там. Это греет.

Напевая про себя, она расстегнула бюстгальтер и бросила его на стул. Подошла к зеркалу и взвесила сиськи в руках. «Ах, Танечка, я люблю твои сиси! Они идеально круглые и упругие, а твёрдые соски бесподобны!» Кирилл сходит с ума по ним. Она потрогала соски, пока они не набухли и не превратились в крепкие нахальные бутончики. Она всё ещё была в колготах и на каблуках. Татьяна повернулась боком и сильно выгнулась, проделав до конца упражнение, которое лишь обозначила в классе. Линия попы и бёдер выглядела просто замечательно,...