Рим-кровавый и развратный. Часть 11

под блестящей от пота кожей.

Волосы Элфи совершенно растрепались, все тело было в поту, а промежность, лобок и ляжки, шея и грудь — все в липком мужском семени. И по-прежнему сперма оставалась на её лице, свисала с подбородка жирной болтающейся туда-сюда ниткой.

Фабий продолжал мощно и быстро сношаться с Элфи. Его тугой, слегка изогнутый вверх пенис упруго ходил туда-сюда, в разгоряченной дырке влагалища. Минута шла за минутой. Распёртая дырочка юной галлийки жадно и сочно чавкала, заглатывая римского «жеребца». В предчувствии очередной скорой разрядки, она подмахивала низом живота.

— Давай, ну же! Ещё! Давай!

Тяжело дыша, обливаясь потом Фабий трудился. Он, сам уже измучился, мышцы ныли от усталости и напряжения, но он всё никак не мог кончить. Остальные стражники подбадривали его.

— Давай! Покажи этой шлюхе! Заставь орать её!

Чтобы, наконец, прийти к финалу Элфи решила помочь Фабию. Она, чуть выгнула тело в особо развратной и сладострастной позе, одной рукой обхватила мужчину за шею, другой принялась тереть и мять распухшую, зудящую пипку клитора. И глядя Фабию прямо в глаза, горячо зашептала измазанными спермой губами:

— Давай, сильнее! Вгоняй, засаживай. Нравится пользовать шлюшку? Чувствуешь, как я вся теку? Вся мокрая. Давай, пользуй меня, крепче пользуй!

Фабий таращился на неё совершенно дикими, бешеными глазами. Прошло меньше минуты и, пронзительно взвыв, он начал кончать.

Элфи от собственных грязных словечек так возбудилась, что одновременно с мужчиной пришла к финалу. Она пронзительно взвизгнула и разразилась бессвязными воплями от острого наслаждения. Она чувствовала, как толстая колбасина пениса, продолжая вонзаться в её лоно одновременно исторгала мощные струи спермы.

— Да, да, да, ещё... , наполни меня!

Освобождаясь от давящего груза в яйцах, Фабий рычал, словно зверь.

* * *

Когда страсти улеглись и Цирк несколько приутих, прекон объявил:

— Сограждане, Элатий вновь доказал нам свою доблесть, своё мужество и стойкость. После трёх боёв, встретившись с девятью противниками, он стоит на арене всё также не побежденный. Раны его кровоточат, силы уже на исходе, но доблестный Элатий готов встретить новых соперников! И мы готовы их встретить! И радостно предвкушаем новый бой! Против чемпиона арены выйдут шестеро...

Слова прекона утонули в яростном, оглушающем рёве толпы. Отовсюду неслось:

— Элатия с арены! Пусть бьются другие! Позор эдиторам!

Слышались голоса и тех, кто требовал предоставить отважному самниту свободу.

Лентула вскочил со своего места весь бледный с перекошенным от ярости лицом.

— Элатий останется и будет биться!

Но в оглушающем шуме, которым наполнился Цирк голос его утонул. Услышать его смогли лишь те, кто сидел рядом. Взволнованная Сабина вцепилась в руку супруга.

— Нужно отпустить Элатия с арены! Он заслужил...

— Да ни за что! — в бешенстве вскричал легат. — Пусть выпускают следующую группу! Прекон, объявляй!

Глашатай поднёс рупор ко рту и попытался перекричать толпу зрителей.

— Итак, следующими противниками чемпиона станут свирепые кимвры! Совсем юными они попали в плен после великой и памятной битвы при Верцеллах, когда спаситель отечества Гай Марий...

Несколько тысяч зрителей, что находились ближе к почетным местам враз повернулись и начали оглашать Цирк яростными, протестующими криками. Кое-где, особо вспыльчивые квириты повскакали с мест, в руках их появились увесистые палки. В сторону лож магистратов и почетных гостей полетели огрызки яблок, корки от дынь и орехи.

— Господин, Элатия лучше отпустить! — вскричал испуганный глашатай.

— Народ вот-вот взбунтуется! — воскликнула Сабина. — Неужели ты это допустишь!

— Самнит должен умереть! — зарычал Лентула. — Неужели эти грязные плебеи будут диктовать мне свою волю! Я хозяин Элатия! И я желаю, чтобы он сдох!

Пока Лентула ругался и припирался с теми, кто упрашивал его уступить, консул Гней Октавий, привстав со своего места, с тревогой наблюдал за тем, что происходит в Цирке. Ситуация явно выходила из-под контроля. Кое-где начались потасовки между гражданами и стражниками, огромная сплоченная толпа норовила прорваться на нижние ярусы Цирка, где в страхе метались сенаторы и всадники.

— Уважаемый Лентула, разумнее будет отпустить Элатия, — сказал, наконец консул.

— Но как... — легат растерянно посмотрел на Гнея Октавия. — И ты предлагаешь мне это!

— Взгляни, — консул широким жестом обвёл Цирк, гудящий, словно гигантский, растревоженный улей. — Видишь, что твориться? Для нас разумнее будет уступить.

— Проклятая чернь! — вскипел легат. — Да пожрёт их всех Эреб! Да настигнут их Эрнии! Ладно... Прекон, объяви, что Элатий может покинуть арену. Но завтра его ждёт новый бой!