Побочный эффект

ущелья».

Серия дразнящих, неуловимых касаний доводила до исступления. Мвани двигала тазом, стараясь поймать и продлить контакт с убегающим языком. Задев ненароком полураскрытыми губами головку члена, она почувствовала, как на клиторе сомкнулись уста господина. Но и Деметриос не зевал! Как только тело рабыни напряглось в предвкушении разрядки, он перенёс ласки на внутреннюю поверхностность бёдер.

Девчонка наделась ртом на горячий фаллос и старательно, с причмокиванием сосала, надеясь, что господин смилостивится и позволит ей кончить. Не тут-то было! Беспощадный Деметриос держал её над самым краем обрыва, не давая обрушиться в бездну экстаза. Она уже не уворачивалась от пальцев, настойчиво растягивающих гимен... Любое прикосновение стало желанным!

Когда Мбаса по приказу Анейи поднял её, изнемогающую от желания разрядиться, и водрузил в позе наездницы над членом господина, она без колебаний опустилась на него всем весом...

С удовольствием наблюдая, как её возлюбленный «издевается» над чернокожей девственницей, Анейя поигрывала эбеновым стволом Мбасы. Она пыталась обхватить ладонью фаллос, но между белыми кончиками пальцев оставалось порядочное чёрное пространство даже в самом узком месте. Время от времени, не переставая нянчить сей подарок богов, она отгибала его к лицу и легонько дула на головку, касаясь нижней губой уздечки. В один из таких моментов Мбаса заскрипел зубами и кончил! Жемчужно-белая субстанция покрыла рыжие волосы над лбом Анейи. Последующие выплески семени она приняла ртом.

Вид бьющейся в экстазе Мвани разбудил у Анейи сумасшедшее желание насладиться чем-нибудь необыкновенным. Когда обессилевшая рабыня сползла, наконец, с Деметриоса, он приподнял голову и пожаловался в шутку:

— Ну вот, как всегда... Девка без сил, а я без удовлетворения! Иди сюда, моя Афродита! Ты одна умеешь сжимать и доить фаллос своей мускулистой орхидеей!

Распалённая Анейя оседлала любимого и понеслась вскачь, постанывая от удовольствия. Но чего-то не хватало. Обоим. Схватив Мбасу за могучий посох, она завела его за спину и упала грудью на Деметриоса.

— Давай, мальчик... Только осторожно и постепенно!

Любовники замерли, чтобы позволить живому олисбосу проникнуть в запретное местечко Анейи. Она даже закусила губу поначалу, когда аспидное чудище распялило сфинктер. Через тонкую перегородку Деметриос почувствовал фаллосом движение солидного ствола, заполняющее всё пространство внутри Анейи, и тесноту.

Кое-как приноровившись двигаться синхронно с Мбасой в глубинах возлюбленной, блаженствующей в нескончаемом оргазме, он с удивительной быстротой подошёл к апофеозу наслаждения...

Анейя долго приходила в себя, время от времени содрогаясь в конвульсиях сладострастия. Наконец, взгляд её стал осмысленным.

— Идите. Я довольна обоими, — сказала рабам. — Сегодня вам не будут связывать руки перед сном. А с тобой, мой базилевс, мы отправимся в странствие по неведомым мирам.

— Воистину, ты устроила день сюрпризов, прекрасноокая. Но как ты собираешься путешествовать?

Неверными шагами приблизившись к ларцу, украшенному инкрустацией в виде критской волны, Анейя достала каменный сосуд с узким горлышком, явно не эллинского происхождения, запечатанный воском.

— Удивительное снадобье, сокровенная тайна мрачных египетских жрецов. Было страшно пробовать одной, а с тобой я ничего не боюсь! — она отлила Деметриосу в вино половину зелья. Любовники осушили мастосы...

— На вкус вина не повлияло, — усмехнулся он. — А на нас когда повлияет?

— Скоро, очень скоро...

В ожидании, когда подействует средство из древней страны, Анейя поведала возлюбленному много интересного о земле фараонов.

Когда она замолчала, Деметриос прислушался к себе и с иронией заключил:

— Итак, моя Афродита! Твой жрец был пьян, и чудо не случилось! Да, не каждое снадобье даёт нужный эффект...

Действительно, ничего в его ощущениях не изменилось.

Он лежал рядом с раскинувшейся на обширном ложе Анечкой. Её шёлковое платье болталось на шее шарфиком и не скрывало ни роскошную грудь, ни темнеющую впадину пупка. Гладко выбритая промежность и набухшие лепестки не остывшей от прежнего, но уже приоткрывшейся навстречу новому наслаждению вульвы манили взор. Из розовых глубин этой божественной раковины сочилась сперма. Одна нога женщины свисала с ложа, другая была закинута на грудь Дмитрия. Его рубашка и галстук валялись на полу.

— Димочка, милый... — нерешительно сказала Аня и перебила сама себя: — Нет!... Мне стыдно об этом просить!..

— Смелей, Анна Викторовна, вспомните, как решительно гоняли нас, студентов.

— Дим... я... — она набрала воздуха и выпалила: — Я в попку хочу! Попробовать...

Надо же, как удачно! Дмитрий и сам обдумывал заход, чтобы напроситься в гости к невинной соседке, той, что скучает этажом ниже избалованной визитами и ласками барыни.

— Поначалу может быть больно, — сдерживая радость, честно предупредил он. — Нужна хорошая смазка. И много...

— Димочка, ты мой проводник в царстве сладострастного блаженства и блаженного сладострастия. Я полностью тебе доверяю! Там, в ящичке... выдвинь его, — указала Анечка на прикроватную тумбу.

В ящике кроме тюбика смазки лежали разнокалиберные вибраторы. Уважающий право на личную жизнь Ольховский отнёсся к этому факту с пониманием.

— Опирайся пузиком. Попку повыше! — он сгрёб в кучу подушки. — М-м-м, Анечка! Что за сказочный вид! Жаль, ты не видишь! — Дима поиграл половинками, раздвигая их и сдвигая с звучным шлепком. Светло-карий глазок ануса над блестящими розовыми лепестками гостеприимно подмигнул.

Выдавить между пухлых ягодиц порцию смазки — секундное дело. Но сей пейзаж! На чёрном шёлке постели белое тело рыжей колдуньи, соблазняющее светло-карим и тёмно-розовым... Невозможно устоять перед искушением снова впиться губами в натруженную, переполненную спермой ракушку!

Он так и сделал, одновременно положив большой палец на звёздочку попки. Палец без усилия провалился внутрь! Мускульное колечко разжалось, из дырочки ручейком потянулась жемчужно-белая сперма.

«А-а-а, это Мбаса зарядил, — равнодушно подумал Ольховский и остолбенел: — Какой ещё Мбаса?!»

В одно мгновение в памяти промелькнули: возлюбленная Анейя, одарённый богами Мбаса, страстная девственница Мвани и меткий стрелок Тха.

— Ты чего замер, Димочка? — обернулась Деева.

— Анейя, моя возлюбленная Афродита! Нам пора посмотреть твоё порно!

Р-раз! Мгла рассеялась. Анна Викторовна тоже вспомнила всё.

— Ура, Дима! Препарат действует! А что ты хочешь от видео? Всё происходило в нашем сознании...

— А это откуда? — Ольховский сунул палец в раскрывшуюся дырочку попы и поднёс к носу Деевой.

— Мбаса?... — она слегка растерялась. — Но... как это может быть?

— Вот и мне интересно, как! Давай, крути свою порнушку. Ты же не зря запись включила.

— Я её просто не выключила, Дима... Запись включается по датчику движения.

Пустили запись.

Вот они входят. Загорается свет. Вот спонтанный безудержный трах, стремительный минет, затем куннилингус, что лишил Анну сил. Вот они принимают препарат... Изображение после слов «Да, не каждый день свершаются великие открытия... « исчезает.

По таймеру камера оставалась выключенной два часа десять минут, затем на экране появилась картинка: Ольховский лежит рядом с раскинувшейся на обширном ложе Деевой. Её шёлковое платье сбилось на шее шарфиком и не скрывает ни роскошную грудь, ни темнеющую впадину пупка...

— — — —

* Мастос (др. — греч. μαστός, лат. mastos) — древнегреческий сосуд, получивший название благодаря своей форме, напоминающей женскую грудь. Мастосы использовались в греческом застолье. Их характерной особенностью была невозможность поставить их на стол, не допив налитое вино.

** Олисбос — Олисб (от греческого ολισβος) прообраз современного фаллоимитатора. Изготавливался в Древней Греции из кожи или терракоты.

*** Керасунда — — — небольшой город (греч. Κερασουντα), находившийся западней Трапезунда, прославился вишнями.