Вырезки из нового произведения

Тут и парень очнулся, принялся подмахивать членом во что-то тугое и горячее, сосать пизду перед своим носом. И так ему было приятно, что наполнил неизвестную ему полость спермой, и укусил за губки вульвы. Все трое так сильно вскрикнули, что осыпалась побелка с потолка.

Влада отдохнула бы на мужчине, но почувствовала такое давление в кишке, что понеслась голышом во двор. Однако донести содержимое не смогла — присела у порога. Истома, исходящая из вагины, от появившихся бугорков сисек, от опорожнения кишки приятно подействовали на сознание девочки. Она уже знала, что своим «Клинком» сможет влиять на любого мужчину.

Подчерпнув дерьмо лопатой, откинула его на грядки (что нередко ими практиковалось, особенно в межсезонье, когда идти в нужник страшно и холодно). Там же стояла деревянная кадка с дождевой водой, черпая ковшиком, которую она омыла межножье. Лишь вытереться было нечем.

Войдя в дом, застала парня и тётю спящими. Пошла на свою кровать и мгновенно уснула.

Утром парня уже не было. Любовница поинтересовалась не болит ли «дупло» у племянницы. Та сделала отрицательный жест головой и посочувствовала, что они ранее, до фестиваля, не открыли тётушкину попку — беременности точно не было бы...

***

Последние месяцы беременности так растянули кожу на животе и верхней части бёдер, что стали заметны разрывы подкожного жира.

Пупок вылез наружу и торчал из-под всякой одежды, уродуя внешний вид Сталины. Она стала раздражительна, грубила любовнице, но отходя целовала не только в лобик, а гораздо ниже, что Влада с удовольствием принимала.

Родился Антон. Белый, что мать. Лина сказала, что семя американца оказалось сильнее и проворней. Сразу после выписки, Сталина сообщила, что требуется лечение рванной промежности. Влада лишь глянула на рванину и сразу поклялась себе — ничего толще чем негритянская елда, в её вагине не будет. Никаких детей! Всё. Как бабка нашептала: «У тебя фобия. Токофобия, если говорить языком психологов!»

Конечно раны затянулись. Ручонку Влады обжимали так же плотно. Но вид... О, небо! Что за срам? Где былые лепестки, волнами окружающие драгоценное, любвеобильное лоно Сталины? Не вернуть...

***

Итак, грузовик, вероятно возивший в своём кузове мужчину, виновного в рождении Антона, остановился у подъезда 9-тиэтажного дома. Квартира им досталась тоже не обычным образом.

***

Когда объявили какую, и каким домовладельцам, выделили квартиру, то оказалось, что Сталине выделили двухкомнатную и ещё в старом доме, то она стала негодовать. Как так? Ей, женщине, растящей в одиночку 4-ёхлетнего ребёнка, опекающую сироту. Ей, дочери, мать которой возможно вернётся домой, ей, дочери Героя Советского Союза, предлагают такую жилплощадь? Не даст она под снос «дворянское гнездо»! Пусть тракторами, пусть авиабомбами уничтожают «Архитектурное чудо»! Вместе с ней!

Так она говорила перед жилкомиссией. На ней присутствовали и Владлена, (для комиссии Елена Иванова) и Антон. Не помогло красноречие женщины. Поняла Лина, что нужно браться за «рог» более крупного скота, и кормить его чем-то более весомым, чем опекунство. Таких, как она, в стране...

Глава Мосгоржилстроя, товарищ ТапкО Панас Сергеевич, принял просительницу за неделю до решительного сноса старого жилья на месте будущей трассы Москва — Дон. Сталина начала с имеющихся доводов в обратном порядке. Сначала о Герое отце. Затем о вероятном служении, якобы пропавшей матери, во внешней разведке. Затем о опекаемом чуде, умнице и комсомолке активистке Елене, которой так же нужна отдельная комната, т. к. девочка растёт, набирает женственность и т. д., и т. п. После именно этих слов ТапкО взглянул на 15-тилетнюю девушку другими глазами. Сальными. Он просто поднял трубку, наорал на председателя прежней инстанции и приказал немедля переписать список жильцов в новостройке. А сам уже строил планы. Которые начал согласовывать сразу в кабинете, перешёптываясь с Линой.

По тому, как часто любовница и мужчина смотрели на неё, Владлена поняла — обсуждают её. И это вписывается в их план.

«Панас Сергеевич, — уже громко, делая обязательные ударения на значимых словах, отвечала Сталина. — Со мной, с самым глубоким уважением, с самым разносторонним почтением. Но она вряд ли сможет удовлетворить ваш вкус... «. — но Лена перебила её:

«Я тоже уважаю человека Вашего места и статуса. Не так разносторонне, как Сталина Кузьминична, но я прилежная ученица. Отличница и вожак комсомольской ячейки школы. Мне будет приятно осознавать, что партийный человек берёт шефство над будущим коммунистом. И нам с тётей будет радостно увидеть Вас, Панас Сергеевич, первым гостем в нашей, ЧЕТЫРЁХКОМНАТНОЙ квартире!». — естественно, краснея и с запинками, она высказала поддержку тёте.

Товар отобран. Цена назначена. Торг окончен. Сталина осталась в кабинете, чтобы «внести предоплату». Дома она рассказала любовнице о темпераменте хохла, выдвиженце самого!!! Влада поинтересовалась какая «ручка» у Панаса, с каким, известным ей, членом можно сравнить. Лина сказала, что в руки «ручку» не дали — мужчина «писал» всё сам. Но при посещении обязательно даст побаловаться, посмаковать.

***

Через три дня после заезда Сталины и её семейства, явился «торговец». Осмотрелся. Нашёл недоделки в квартире. Вызвав подрядчика, как щенка, наделавшего лужу на ковре, потыкал в трещины на обоях, в позорный цвет кафеля в ванной, потребовал в пятидневный срок исправить ляпы.

Затем тут же набрал телефон какой-то организации и поинтересовался о наличии дешёвой, но комфортной мебели для наследников Героя СССР.

Уже к следующим выходным всё было должном уровне. И просчёты в строительстве исправлены, и более-менее б\ушная мебель из квартиры какого-то партийного бонза, заняла все комнаты.

***

«Так я и думала, что в четырёхкомнатной поселятся блатные. — ковыряясь ключом в скважине, сказала после первого же дня переделки, пожилая соседка. — В новом доме, сразу ремонт!»

«Нет, уважаемая, мы не из блатных. Я обычная машинистка из отдела журналистики. Воспитанница моя и сын детсадовец... Отец мой Герой Советского Союза. Да, мать, то ли пропавшая героиня, то ли... Ну из организации на площади Дзержинского. Вот и вся моя блатота. Пройдите, посмотрите на нашу «роскошную меблировку». — Сталина сделала приглашающий жест соседке. — Меня зовут Сталина Кузьминична Юрьева».

«Да-а-а! — осмотрев старую мебель, рванные покрывала и наволочки на железных кроватях, сказала пожилая женщина. — Меня звать Иванова Елизавета Ивановна. Хотя и я мать геройски погибшего в Польше сына, лихенолог... ботаник по мхам и лишайникам... со Сталинской премией, но удостоилась лишь однушки. Пойдём-ка ко мне. Помянула сына. Нужно и горло омочить... У меня всё есть, не надо.»

Они выпили за упокой сына Ивановны, за память сестры и зятя Сталины, четвертушку водки. Каждая всплакнула и вспомнила что-то хорошее о усопших.

«Лена, приёмная дочь, должна со школы вернуться, да сын наверняка уже проснулся. Ищет меня. Пойдёмте к нам. Познакомлю со своими, расскажем о маме моей...»

На следующий день, строители начали наклейку новой плитки, и Елизавета Ивановна взяла Антона к себе. Вечером Сталина и Влада купались в ванной Ивановны. Так и подружились.

***

И вновь явление «продавца» за «монетой».

Не расплатиться с таким человеком? Пусть пожилым, годящимся даже Сталине в отцы. Но приложившим не мало усилий, чтобы сделать приятное девственнице, будущей коммунистке. Да это позор даже в капиталистическом мире.

Сталина и Влада навели порядок ко времени визита гостя.

Елизавета Ивановна согласилась посидеть с ребёнком ...  Читать дальше →