Ловушка для блондинки

закрепляют её тело в страшном механизме. Они работают слаженно, движения точны, как у профессионалов. Согнутое пополам тело надёжно фиксируют в колодках. Грубые массивные доски с прорезями не оставляют для рук и головы никаких шансов, они полностью обездвижены. Грудь и живот жертвы прижаты к передвижной тумбе, которая одновременно служит опорой для всего тела. Блондинка оказывается в ловушке собственной наивности. Теперь женщине не до веселья, ей страшно. Познавательная прогулка по клубу заканчивается на импровизированном эшафоте.
Она делает слабые попытки освободится, но своими действиями она только причиняет себе боль. Осознав, что сопротивляться бесполезно, Алиса сдаётся.
Когда молодую женщину в черном коротком платье полностью закрепляют, напряжение в зале достигает апогея. Начинается торжественная часть.
Палач огромными ручищами в два приёма разрывает лёгкое платьице и сдёргивает его с трепещущего тела. Теперь Алиса абсолютно нага, и только чёрные туфли, которые так эффектно смотрелись в комплекте с безнадёжно испорченным гламурным аксессуаром остаются на трясущихся от страха ногах. Она окончательно осознает, что с ней не шутят. Нарастает паника. Девушка не чувствует ни тепла, ни холода, и даже не сразу понимает, что лишена одежды, на столько силён стресс. Организм сжат в пружину, тело трепещет. Некогда эффектная блондинка, приводящая в восторг безусых юнцов, полулежит-полустоит раскляченая, наблюдая перед собой лишь чёрный бархат помоста, заляпанного белыми разводами и безмолвную толпу.

— Это какая-то ошибка, вы не за ту меня принимаете, — верещит она, всё ещё надеясь, что-то изменить. Но её не слушают. Тело новой жертвы наконец подготовлено...

Палач не церемонится, и как только подручные отходят, размахивается...
Острая боль от хлёсткого шлепка пронизывает тело. Она нестерпима. В глазах мутнеет. Алисе кажется что наступает конец света, по крайней мере для неё. Страх только усугубляет это ощущение, вытесняя всё, переворачивает сознание, оставляя лишь панику и боль. Нечеловеческий крик вырывается из девичьего горла, обнажённое тело напрягается, стремясь разорвать путы, но новый удар, не менее болезненный, бросает её на ложе. Женщина воет, дёргается, но уже слабее. После третьего удара она прекращает свои тщетные попытки освободиться. Вопросы — «За что? Почему? Зачем?», стремительно проносятся в голове, боль мешает трезво рассуждать. Возмущение сменяется, прострацией, граничащей с психозом, и наконец, остаётся только страх и страдание. Маска ужаса застывает на её лице, из глаз льются слёзы. Теперь главная задача организма — пережить эту боль.

Публичная порка началась. Двенадцатихвостая плетка, описывая зигзаги в воздухе, оставляет красные рубцы на нежной коже. Удар, ещё удар, ещё... Тело дёргается, трепещет, извивается. Мозг почти перестаёт работать логически, активируется самая древняя его функция — выжить любой ценой. Но машина для пыток устроена так, что человеческое тело бессильно что-либо предотвратить и должно вынести всё, что ему уготовано. Множество красных полос, хаотично пересекающихся между собой, покрывают загорелые ягодицы и спину блондинки. Но тело не сдаётся, оно совершает ещё одну попытку вырваться. Всё бесполезно! Слёзы хлещут из глаз солёным потоком, рот полон слюней, горя и крика. Плеть палача безжалостна. Для неподготовленного человека, к тому же напуганного и подавленного это большое потрясение. Алисе кажется, что она сходит с ума, теряет ориентацию. С трудом уловив ритмичность ударов её тело пытается хоть как-то противостоять им, как-то подстроится. «Это же так просто! Раз, два — удар, три, четыре — ещё один, пять, шесть — третий. И, наконец, после чуть затянувшейся паузы — четвёртый, самый сильный, от которого тело буквально взрывается болью. И опять: раз-два... « Простейший код разгадан. Сознанию теперь легче. И как только неизведанное приобретает хоть какие то черты осознанного им уже можно управлять. Теперь первые три удара в серии служат отдыхом, отдушиной, подготовкой к неотвратимой вспышке боли, которая всё ещё почти невыносима. Паника отступает, приходит осознание себя не как человека, а как животного, борющегося за жизнь всеми возможными способами. В мозге жертвы как будто включили камеру, которая показывает её со стороны. Алиса постепенно приноравливается к ритму порки.

«Жутко и страшно!» — одни инстинкты и никакой логики. Боль, как доминанта, подавляющая всё остальное, превалирует в голове. Девушка стискивает зубы, затихает, покоряется.
Удар следует за ударом. Но тело подстроилось под их ритм, оно экономит силы и энергию, необходимые ему для выживания. Палач работает профессионально, не калеча тело. Зрелище грандиозно, толпа удовлетворена. Публичная порка заводит.

Глава 7.

Экзекуция длится больше четверти часа. Тело горит, ломит затёкшие руки и шею, болит горло, надорванные голосовые связки, спина, ягодицы, бёдра. Болит всё, даже лобок и рёбра, прижатые к жёсткой шершавой поверхности. Блондинке досталось по полной программе.
Короткую передышку она воспринимает с надеждой, думая, что это конец. Но нет, это просто время для смены орудий пытки, изменения позы.
Женщину отвязывают. Несколько минут облегчения. Тело больше не испытывает страданий, в его затёкшие руки и ноги устремляется свежая кровь. Но отдыхать ей не дают. Алису усаживают на колени: голова ниже туловища, ноги поджаты, и упираются в груди. Как только очередной ремень прочно фиксирует последнюю ногу, палач немедленно наносит удар. По традиции он самый сильный и самый болезненный. Садист уже заменил двенадцатихвостую плётку из мягкой кожи молодого ягнёнка, на плоский еле гнущийся стек. Вопль страдания оглашает своды комнаты пыток. На правой ягодице остаётся чёткий малиновый отпечаток в форме ромба. Тело дёргается, выгибается и тут же получает удар по левой ягодице. Боль жуткая. Девушка извивается, высоко поднимает таз, пытаясь увернуться от очередного удара. Следующий удар слабее, он вызывает лишь стон. Женщина снова сжимается, садится на колени. И опять хлёсткий точный удар, вызывающий страдания. Телу приходится снова выгнуться, ведь в этой позе удары более слабы. Человек, не собака Павлова, всё схватывает моментально, без долгого процесса повторения и закрепления. Теперь Лиска полусидит — полулежит, выпятив свою истерзанную задницу кверху, как бы приглашая: «бейте меня, бейте!» Экзекутор равномерно осыпает ударами ягодицы, через равные промежутки времени, шлёпая девушку с удвоенной силой наотмашь. Выдрессированная женщина полностью подвластна его воле, он управляет ей как послушной марионеткой. Её раскляченая поза неудобна, но изменить её невозможно. Ноги быстро затекают. Ещё один раз узница пытается сесть на колени, но палач, жестоким ударом, моментально отбивает у неё охоту повторять подобное. Лиска вынуждена стоять. Её истерзанные ягодицы опухшими полушариями возвышаются над телом. Публика в восторге. Но тишина — главное условие этого торжества похоти соблюдается неукоснительно. В этом зале только жертве позволено издавать звуки, для остальных это табу. Через какое-то время удары прекращаются. Девушка в недоумении, она облегчённо вздыхает. Эти блаженные мгновения она впитывает в себя всем естеством. Как же бывает человеку хорошо, когда его просто оставляют в покое.
Что-то твёрдое скользнув по спине упирается в половую щель. Это большой фаллоимитатор на длинной палке. Экзекутор пытается силой протолкнуть его внутрь вагины. Лиска боится наказания и послушно расслабляет мышцы, впуская в себя настойчивого гостя. Крик срывается с её губ: диаметр искусственного дилдо настолько велик, что он чуть не травмирует влагалище. У женщины перехватывает дыхание. Ее словно насадили на кол. Фаллос начинает поступательные движения, и деве приходится ещё больше расслабиться, чтобы нивелировать болезненные ощущения. Вагина полностью обхватывает фалос, мастурбирующий её. Она вынуждена ещё больше раскрыться навстречу этому дьявольскому инструменту, воспалённым цветком промежности,...  Читать дальше →