Естество в Рыбачьем. Глава 8

— Я грязная.

— Мама! Молчи. — Девушка толкнула маму на постель. Припала к её развратным лепесткам. Начала сосать их.

Юра опустил шорты с трусами. Мазнул головкой вдоль щёлки, увлажняя её. Алиса стояла, сильно разведя ноги, парню легко было загнать член в лоно. Максимальная частота фрикций с небольшой амплитудой, мешали Алисе сосать губёшки Нины. Она просто напрягла мышцы языка и как членом тыкалась в гениталии мамы. Нина сразу представила, что это пенис Юры проник сквозь дочку и теперь таранит её.

Резкий толчок. Юра изогнулся, входя до упора в тело Алисы. Она почувствовала пульсацию члена, всосала губы Нины. Так больно и страстно, что Нина вскрикнула от обоих чувств сразу. Оргазм сотряс и её.

***

Нина не могла даже поправить одежду. Так и лежала между детьми. Они поглаживали её живот.

— У меня задержка. Шесть дней. От тебя, Юрик.

— Может это не беременность. — Сказала дочка. — Наверняка от перемены климата, большого количества секса.

— Может быть...

В комнату, как обычно без стука, вошла Лена.

— Е... биться сердце перестало! — Она сразу поняла, что здесь произошло. Понятие чиркнуло спичкой по коробку возбуждения. Две голые пизды и опавший член сына на несколько мгновений засветили глаза. — Быстро приведите себя в порядок, сюда идёт Егор.

Нина потянула трусы вверх, сарафан вниз. Юра шорты. Алиса чуть завозилась с футболкой и шортами. Лена подпёрла двери. И правильно сделала, отыграла секунду, необходимую для поправки пледа на кровати.

— Чего ты под дверью остановилась?

— Да, что-то тупанула. Старая наверно становлюсь. Извини, Егор. Так что предлагаю, Нин, Алиса. Может, завтра в кабак завалимся?

— Ну, мы подумаем... Давай ещё завтра с утра помозгуем. — Нина поняла увёртку подружки. — Ты что-то хотел, милый?

— Да я вот к молодым зашёл. Женька оказался толковым юристом. Нашёл лазейку, как вернуть авторские права на твои фотографии. Идём помаракуем.

Как только мужчины вышли из спальни, Лена стекла на пол по стенке.

— Чуть не спалились. Давно вы так?

— Лен... , не надо... Случайно получилось сегодня. Доча! Что это с тобой?

— Спонтанно... Извини, если не понравилось. Они у тебя они такие заманчивые. Я как увидела твою щель с такими развратными губками, что начала течь. Они оказались такие нежные. Лен! Тебе они тоже кажутся соблазнительными?

— Доня, я очарована твоими наблюдениями за моими гениталиями. Лен, тебе они тоже кажутся развратными?

— Нет. Мне такие большие не нравятся. При соитиях мешают. Тебе разве не мешают?

— Это моя дополнительная поверхность для ощущения члена. Егору вообще-то тоже не нравится мой вид между ног. Уговаривал сделать пластику.

— Мамочка не соглашайся! Лена, скажи ей, что так лучше!!!

— Да кто его слушать будет? Но вот твоя идея с Юрой меня поначалу испугала, а потом понравилась. Ты мне там синяков не оставила? — Нина опустила трусы, поджала подбородком подол платья. — Я плохо вижу — посмотрите.

Лена подпёрла ручку двери спинкой стула. Очень ей не хотелось вмешательства. Даже женщины, в этот очень, ну, очень, интимный момент.

В памяти всплыл день рождения близкой подруги, одноклассницы Татьяны Самойловой, сейчас любовницы в их редких, но метких розовых забавах. Три подружки собрались на даче у именинницы. Татьяна принесла бутылку вина «Рислинг» На... надцатилетних девочек слабый алкоголь подействовал как бочка спирта на команду футболистов. Они танцевали на столе, подражая героине забытого фильма. Вспотели, пошли ополаскиваться под летний душ. Горячая вода из бочки ещё сильнее опьянила девочек. Они голышом пробежали в дом. Попадали на диван. Танька уселась в кресло и положила разведённые ножки на подлокотники.

Алая нежность соблазнила Леночку. Она приблизилась к заснувшей Татьяне, втянула восходящий от промежности поток воздуха. К запаху мыла подмешивался какой-то манящий, тревожащий сознание аромат. Луч солнца, неожиданно вырвавшийся из-за облака, осветил именно тут часть тела Тани, которая сейчас интересовала Лену. Она наклонилась над лобком, случайно перекрыла луч, отстранилась, не мешая свету, ласкать что-то пульсирующее в алом переплетении слизистой оболочки вульвы. Влажные ткани блистали цветами красного спектра, от светло-розового до бордового. Эта влага призывала девочку Лену попробовать себя. Влага — это понятие мокрого, его можно осязать только влажным.

Жало коснулось влаги. Язык вернулся в рот, размазал влагу по нёбу. Это был мизер, но и его хватило острому восприятию девочки — солёно-терпкость и ещё что-то неизведанное. Этого мизера хватило для воспламенения цепной реакции — низ живота дал о себе знать приятным теплом.

Леночка слизнула ещё микрограмм слизи, этого количества хватило для воспламения всей тазовой области девочки. Струйка какой-то жидкости намочила правое бедро, одновременно обездвижив Лену. Это оцепенение было таким сладостным, что, вернувшись в реальность, Лена начала лизать влагу, не останавливаясь.

Танька проснулась, но ничего не могла сказать, поражаясь такой неге. У неё затекли ноги, но она не могла даже шевельнуться, восхищаясь действию Ленки. Она только сползла чуть ниже по спинке кресла. Обнажённость стала ещё привлекательней. Таня желала более грубых облизываний, напрягла ягодицы, поднимая таз навстречу жалу. Ягодицы быстро уставали, расслаблялись, но страсть опять сжимала их, до следующего истощения. Таня поняла, что лучше расслаблять-напрягать их.

Скоро жало Лены проникло в святая святых — в лоно неискушённой девочки. Там влаги было больше, она стекала по стенкам вульвы, собиралась в поток в нижней точке. Лена развела пальцами губки, позволяя жалу проникнуть глубже — до плевы. Пальчики другой руки уже блуждали по своим губкам. Обозначили наиболее чувствительную точку — клитор. У Тани эта точка выражалась более явно — полусферой от горошка.

Короткое касание своего и Таниного клитора взорвало обеих девочек неизведанным чувством. Обе дёрнулись, разрывая контакт. Онемели на длительное время. Смотрели в глаза друг другу, размышляя закатить сцену или поблагодарить. Зло проиграло.

Сейчас Лена решительно подошла к женщинам. На мгновение замерла у поверхности вульвы. Затем своим истосковавшимся по женской влаге жалом, проникла в вагину подружки. Жало приобрело форму лопатки, загребло влагу, отправило в рот. Лопата ещё несколько раз ныряла во влагалище, сгребала слизь.

Нина опешила от лесбиянства подружки. Противиться не было желания. Она посмотрела в глаза дочери и поняла, что та ждёт своей очереди у влагопоя. Алиса уже сняла футболку, рука расстёгивала пуговку на шортах. Другая начала ласкать грудь мамы через ткань платья. Нина шевелила только глазами, оцепенев от нежного восторга. Ей самой вдруг захотелось пить.

— Разденься. Дай мне...

Алиса мгновенно поняла, что мама просит. Резко скинула одежду и нависла промежностью над лицом Нины. Смесь спермы и влаги вытекала из неё самопроизвольно, но мама высасывала её как мякоть из помидора. Только адаптация к куннилигусу Юрика сдержала Алису от немедленного оргазма.

У Елены устал язык, она легла рядом с подружкой и отпустила на свободу свои руки. Вскоре она забилась в экстазе, сжав ладонь бёдрами. По другую сторону от Лены, не доверяя своим ногам, опала дочка.

— Души прекрасные порывы. — Процитировала Нина Пушкина. — Как прекрасна внезапность. Ленусь! Ты где так хорошо выучилась?

— Потом как-нибудь расскажу. Язык болит...

— Ха-ха. Лен, ты на бумаге напиши, мы почитаем. — Отозвалась пришедшая в себя Алиса. — Можно подробно с указанием дат, действующих лиц. А ты где выучилась, мам?

— У Юрика... — Солгала Нина, скрывая от дочери развратную юность. — Ой, чувствую я, что пузо у меня растёт из-за него. Что придумать, что сказать Егору... , не представляю.

— Скажи от Виктора или самого Синцова. — Подсказала Лена. — Можешь даже после родов сделать дэ-эн-ка-тест....  Читать дальше →